— Но благодаря везению Тилы марионеткой стал сам Несс.
— Мы все играли в бога на том или ином уровне. — Луис кивнул в сторону Прилл, понимавшей в лучшем случае каждое третье их слово. — И Прилл, и ты, и я. Каково это, Говорящий? Добрым ты был богом или злым?
— Этого я знать не могу. Речь идет о чужой для меня расе, хотя я немало изучал людей. Не забывай, я остановил войну. Я дал понять каждой стороне, что она неминуемо проиграет. Это случилось три недели назад.
— Да. Моя идея.
— Конечно.
— И теперь тебе снова придется исполнить роль бога. Для кзинов, — сказал Луис.
— Не понимаю.
— Несс и другие кукольники играли в плановое разведение людей и кзинов. Они преднамеренно смоделировали ситуацию, в которой естественный отбор привел бы к появлению миролюбивого кзина.
— Это так.
— Что случилось бы, если бы об этом стало известно Патриархии?
— Война, — ответил кзин. — Тяжело вооруженный флот мог бы атаковать планеты кукольников после перелета длиной в два года. Возможно, к нам присоединилось бы человечество. Наверняка кукольники нанесли вам не меньшее оскорбление.
— Вне всякого сомнения. А потом?
— Потом пожиратели листьев истребили бы мою расу до последнего котенка. Луис, я не собираюсь никому ничего рассказывать ни про приманки для звездных сеятелей, ни про эксперименты кукольников. Я могу рассчитывать на твое молчание?
— Конечно.
— Именно это ты и имел в виду, когда говорил, что мне придется сыграть роль бога для моей расы?
— Это и еще кое-что, — ответил Луис. — Что насчет «Рискованной ставки»? Ты все еще намерен ее похитить?
— Возможно, — сказал кзин.
— Тебе это не удастся, — заявил Ву. — Но предположим, у тебя все-таки получится. Что дальше?
— Дальше — Патриархия получила бы квантовый гиперпривод второго рода.
— И?
Прилл поняла, что происходит нечто важное, и пристально наблюдала за ними, словно готовясь остановить возможную драку.
— Вскоре у нас появились бы корабли, способные преодолеть световой год за одну с четвертью минуты. Мы стали бы властвовать в Известном космосе, порабощая все расы в пределах досягаемости.
— А потом?
— А потом бы все закончилось. Именно такова, Луис, наша честолюбивая цель.
— Нет. Вы продолжили бы завоевания. С таким двигателем вы отправились бы во все стороны, захватывая любую обнаруженную вами планету. Вы завоевали бы их больше, чем были бы в состоянии удержать... и в итоге столкнулись бы с реальной опасностью. С флотом кукольников. Еще с одним Миром-Кольцом, но пребывающим на вершине его возможностей. Еще с одной расой Поработителей, лишь начинающей свою экспансию. С брандашмыгами, имеющими руки, с грогами, имеющими ноги, с вооруженными кдатлино.
— Это все страшилки.
— Ты видел Мир-Кольцо. Видел планеты кукольников. А там, куда вы могли бы добраться с помощью их гиперпривода, подобного может быть намного больше.
Кзин молчал.
— Не спеши, — сказал Луис. — Подумай хорошенько. Тебе в любом случае не забрать «Рискованную ставку». Если попытаешься — погубишь всех нас.
На следующий день «Невероятный» пересек длинную прямую метеоритную борозду, и они повернули против вращения, прямо к Кулаку Бога.
Казалось, Кулак Бога становится все больше, нисколько не приближаясь. Крупнее любого астероида, грубо конической формы, он напоминал увенчанную снежной шапкой гору, выросшую до ужасающих размеров.
— Не понимаю, — сказала Прилл с озадаченным и подавленным видом. — Эта гора мне незнакома. Зачем ее построили? У края тоже находятся высокие горы, но вовсе не для украшения — они удерживают воздух.
— Вот и я о том же, — кивнул Луис и не произнес больше ни слова.
В тот день они увидели в конце метеоритной борозды, вдоль которой следовали, маленькую стеклянную бутылочку.
«Лжец» лежал так, как они его оставили, — сиротливо, на лишенной трения поверхности. Луис мысленно перенес празднество на потом — они пока еще не вернулись домой.
В конце концов Прилл пришлось остановить «Невероятный» на небольшой высоте, чтобы Луис смог перейти на «Лжеца» по трапу. Он нашел кнопки, открывавшие одновременно оба люка шлюза, но все то время, пока они переносили тело Несса, наружу с шипением вырывался воздух. Без помощи кукольника они не могли уменьшить давление в кабине, а Несс по всем внешним признакам ничем не отличался от трупа.
Его поместили в медицинский автомат, напоминавший подогнанный по фигуре гроб. Должно быть, кукольники-врачи и кукольники-инженеры предполагали, что машина справится с любыми мыслимыми повреждениями, но входила ли в их число ампутация головы?
Похоже, входила. В автомате имелись две запасные головы, еще две вместе с шеями и достаточное количество органов и частей тела, чтобы полностью собрать нескольких кукольников. Вероятно, все они были выращены из клеток самого Несса, судя по знакомому облику одноглазых морд.
На борт поднялась Прилл и тут же рухнула вперед и вниз. Луису редко доводилось видеть, чтобы кто-то был настолько изумлен, — ему ни разу не пришло в голову рассказать ей о наведенной гравитации. Когда она поднялась, лицо ее ничего не выражало, но вся поза свидетельствовала об охватившем ее благоговейном трепете.
В наступившей тишине внезапно послышался похожий на вопль баньши крик Луиса Ву.
— Кофе! — заорал он. — Горячая вода!
И бросился в каюту, которую раньше делил с Тилой Браун. Мгновение спустя он высунул голову и позвал:
— Прилл!
Она пошла к нему.
Кофе ей абсолютно не понравился. Она заключила, что только безумец способен глотать эту горькую дрянь, о чем и сообщила Луису.
Он объяснил, как пользоваться душем, ставшим для нее давно забытой долгожданной роскошью.
Спальные панели привели ее в настоящий экстаз.
Говорящий праздновал возвращение по-своему. Луис не знал в точности, что происходит сейчас в каюте кзина, но не сомневался, что тот наедается до отвала.
— Мясо! — рычал Говорящий. — Как же мне надоело жрать несвежую мертвечину!
— То, что ты сейчас ешь, — восстановленная еда.
— Не важно, вкус все равно как у свежеубитой добычи!
Ту ночь Прилл провела на диване в зоне отдыха. Спальное поле она оценила по достоинству, хотя и не сочла его подходящим для сна. Но Луис блаженно спал в невесомости впервые за три месяца.
Спустя десять часов он проснулся, чувствуя себя бодрым, словно тигр. Под его ногами пылал полукруг солнца.
Вернувшись на «Невероятный», он освободил с помощью лазерного фонаря черенок нити теневых квадратов. Когда закончил, на черенке все еще болтались обрывки оплавленного пластика. Луис даже не пытался перенести его на «Лжеца» — черная нить была слишком опасна, а основа кольца чересчур скользкой. Он пополз на четвереньках по лишенной трения поверхности, таща за собой черенок с закрепленной на нем нитью.
