– Но?.. – уточняет полицейский.
– Что «но»?
– Простите, но мне показалось, что должно последовать «но», вот и всё.
Кейт Мадиган бросает взгляд на директора; та кивает.
– Понимаете, – продолжает учительница, – в последнее время я заметила, что ее оценки слегка понизились. Ничего драматичного, она все равно в первой тройке по успеваемости. Но вела она себя тише, чем обычно. Можно сказать, была поглощена своими мыслями.
– Вы с ней об этом говорили?
– Попробовала. Но вскользь, так, чтобы не очень волновать ее. Однако Дейзи сказала, что с ней всё в порядке.
– И вы ей поверили?
– Думаю, что подозрения никуда не делись. – Кажется, что Мадиган обеспокоена. – По нескольким фразам, которые я услышала, можно было предположить, что у нее не все ладно дома. Но ничего серьезного, – быстро добавляет учительница. – Ничего, что говорило бы о том, что она в зоне риска. – Кейт краснеет. – Я много говорила с ней о книгах – такое впечатление, что Мэйсонов они не очень интересуют. Но я точно знаю, что она с нетерпением ждала вечеринку.
– Последний раз, когда я с ней говорила, – вмешивается в разговор директор, – Дейзи была в очень хорошем настроении. Рассказала, что с нетерпением ждет того, чем сможет заняться на каникулах.
– Мне хотелось бы рассказать вам еще что-то, – добавляет Мадиган, – но, честно говоря, я в этом классе всего несколько месяцев и не слишком хорошо знаю детей.
– Кейт прислали нам на замену, когда Киран Дженнингс сломал ногу, катаясь на лыжах на Пасху, – замечает Стивенс. – Мы были ей рады и очень сожалеем, что она уезжает.
– Уезжает? – переспрашивает Гислингхэм.
– Возвращаюсь в Ирландию. – Мадиган улыбается. – Получила работу в Голуэе. Поближе к семье.
– Итак, – немного торопливо говорит Эверетт, – вас что-то беспокоило в Дейзи…
Учительница вновь бросает взгляд на директора.
– Я не стала бы употреблять такое сильное слово. Я заметила небольшие изменения, вот и всё. Очень маленькие. Я рассказала о них Элисон, и она собирается сообщить о них Кирану, когда тот вернется, чтобы он мог за этим проследить. Но в них не было абсолютно ничего особенного. Иначе мы это так не оставили бы.
И опять женщины обмениваются взглядами – третий раз за такой короткий промежуток времени.
Верити – человек опытный, и дополнительной подсказки ей не требуется.
– Есть ведь что-то еще, верно? О чем вы недоговариваете.
Элисон Стивенс глубоко вздыхает:
– Честно говоря, детектив, нас волновала совсем не Дейзи.
***
Социальный работник оказывается мужчиной. Не знаю почему, но меня это удивляет – я как-то уверил себя в том, что это будет женщина. Однако когда я наблюдаю на экране за тем, как он ведет себя с Лео, то понимаю – мужчина для этого подходит лучше. Через пять минут они уже болтают о футболе, а через десять приходят к выводу, что «Челси» опять выиграет Премьер-лигу в следующем сезоне, Уэйн Руни – игрок переоцененный, а у Луи ван Гала смешная прическа. Когда я открываю дверь и вхожу, чтобы присоединиться к ним, брат Дейзи похож на нормального ребенка больше, чем во все предыдущие наши встречи.
– Итак, Лео, мне надо задать тебе несколько коротких вопросов по поводу вторника, – обращаюсь я к нему. – Можно?
Мальчик напрягается, и я мысленно проклинаю себя.
– Тебе не о чем беспокоиться. Ты же хочешь, чтобы твоя сестра вернулась домой живой и невредимой, правда?
На это Лео кивает, но делает это не сразу и при этом не смотрит на меня. Затем протягивает руку, берет банку кока-колы, принесенную Гаретом Куинном, и начинает с ней играть. Не надо быть детским психологом, чтобы понять, что в ребенке происходит какой-то сдвиг. Или что правда – какой бы она ни была – его беспокоит. И тем не менее я вынужден лезть в сапогах к нему в душу.
– В тот день ты вернулся из школы вместе с Дейзи, правильно?
– Мама была слишком занята. – Мальчик кивает. Головы он так и не поднял. Я с трудом вижу его глаза за густой темной челкой.
– Вы всю дорогу до дома шли вместе?
Еще один кивок.
– Ты в этом уверен? Нам кажется, что по дороге вы могли поругаться.
– Кто вам сказал? – Теперь Лео поднимает глаза на меня.
– Твоя мама. Она рассказала, что вы с Дейзи появились дома по отдельности. И решила, что между вами произошла ссора.
Мальчик опять возвращается к банке коки.
– Она увидела какую-то дурацкую бабочку и захотела, чтобы я ее сфоткал, а я не сфоткал.
– А почему нет? Кажется, это не так уж трудно… Ведь у самой у нее телефона нет?
– Ей мама не разрешает.
– Так почему ты не сделал фото?
– Не знаю. – Лео пожимает плечами.
– А что произошло потом?
– Она осталась ее разглядывать. Я говорил, что нам надо домой из-за вечеринки и что мама рассердится, но она не пошла. Вот там я ее и оставил.
– Понятно… Так, значит, ты болеешь за «Челси»? – спрашиваю я после паузы.
Ребенок бросает на меня быстрый взгляд, затем кивает. У него красивые глаза – лазурного цвета с невероятно длинными ресницами. В его лице есть что-то от эльфа, но я не могу понять, что именно.
– Один из моих констеблей тоже болеет за «Челси». Просто с ума сходит. А кто твой любимый игрок?
– Эден Азар.
– Это бельгиец, правильно? И на какой позиции он играет?
– Полузащитника.
– Ты тоже полузащитник?
– Папа говорит, что мне лучше держаться в обороне. Считает, что я недостаточно быстр для полузащиты.
– Он водит тебя на матчи?
– Нет. Говорит, что это слишком дорого и что туда слишком долго добираться.
– Мне кажется, что Лондон – не так уж далеко.
Пожатие плечами.
– Однажды я ходил с Беном и его папой. Мы разгромили «Сток»
[31] три-ноль. Было классно. Он купил мне шарф.
– Бен – твой лучший друг?
– Был, но сейчас он переехал. – Лео опять пожимает плечами.
– А кто сейчас твой лучший друг?
Молчание.
Я начинаю догадываться, насколько одинок этот мальчик. Часть меня хочет протянуть к нему руки, обнять и все исправить. Но я не могу. Потому что вторая моя часть собирается сделать все еще хуже. Иногда я ненавижу эту гребаную работу.
– Лео, у меня есть одна проблема, и мне нужна твоя помощь.
