Мужчине хватает приличия покраснеть, и он делает шаг в сторону, чтобы пропустить ее. Констебль проходит по коридору в большую бело-пепельную кухню на нижнем этаже, где Элеонора Доусон разливает кофе.
– А, детектив! – радостно восклицает она. – Я и не знала, что вы вернетесь…
– Я и не собиралась, доктор Доусон. Я пришла, чтобы увидеть Порцию. Она дома?
Патрик Доусон смотрит на жену.
– Она наверху. А в чем дело? Я думала, она уже рассказала вам все, что знает.
– У меня появилось еще нескольких вопросов. Вы не могли бы ее позвать?
Несколько неловких моментов они в молчании ждут, пока появится Порция. В конце концов девочка спускается. Она насторожена.
– Мам, что ей надо? – спрашивает Порция, широко открыв глаза.
У нее тонкий, как у ребенка, голосок. Да она и есть ребенок.
Элеонора Доусон подходит к дочери и кладет руку ей на плечо.
– Тебе не о чем волноваться, милая. Я уверена, что это просто такой порядок.
Эверетт делает шаг к девочке.
– Я просто хотела еще раз расспросить тебя о том дне, когда исчезла Дейзи. Понимаешь, мой коллега просмотрел записи с камер у школьных ворот, и создается впечатление, что ты пошла вслед за Дейзи. Хотя это было тебе не по дороге. Это так?
Порция смотрит на мать.
– Я ничего не сделала, мамочка, – говорит она тоненьким голоском.
– Я знаю, милая. Просто ответь констеблю Эверетт, и все будет хорошо.
– Так ты шла вслед за Дейзи, Порция? – повторяет вопрос Верити.
Пауза, а потом кивок:
– Но недолго. А потом мне надо было возвращаться, чтобы мама отвела меня на математику.
– Здесь все абсолютно верно, констебль, – вмешивается Элеонора. – Урок начинался в четыре тридцать, и Порция должна была вернуться в четыре пятнадцать, чтобы мы не опоздали. Вы можете это проверить. Занятия были в Учебном центре Камон на Банбери-роуд.
Эверетт не отрывает глаз от Порции:
– И все-таки я не понимаю, зачем в тот день ты пошла за Дейзи?
– Просто хотела с ней поговорить.
– Потому что вы лучшие подруги? Ты так, кажется, говорила нам?
Видимо, девочка начинает понимать, к чему идет дело, потому что она просто смотрит. Глаза ее наполняются слезами.
– Понимаешь, Порция, – мягко продолжает сотрудница полиции, подходя ближе, – нам сказали, что ты рассорилась с Дейзи. И когда констебль Бакстер просматривал запись, сделанную за неделю до вечеринки, мы все увидели, насколько сильно вы поссорились, – ты ударила Дейзи, таскала ее за волосы и кричала на нее. Запись без звука, но понять тебя не так уж сложно. Ты говоришь, что ненавидишь ее и хочешь, чтобы она умерла.
Порция опускает голову, по ее щекам текут слезы.
– Она меня обидела. Сказала, что мой папа не верит, что я достаточно умная, чтобы стать, как и он, доктором, а то, что я хорошо рисую, – это вообще ничто…
– Милая, – говорит Элеонора Доусон, протягивая руку и вытирая щеки дочери, – ты не должна верить всему, что говорит тебе Дейзи. Она вечно что-то выдумывает.
– Но я знаю, что это правда. – Ее дочь качает головой. – Она говорила совсем как папа – его голосом и вообще…
Миссис Доусон бросает гневный взгляд на мужа, а потом наклоняется к дочери и шепчет ей на ухо:
– Всё в порядке, милая. Никто не думает, что ты причинила вред Дейзи.
Но Порция продолжает качать головой:
– Ты ничего не понимаешь. Я сделала куклу вуду, как мы видели в музее, а потом тыкала ее булавками и мечтала о том, как она умрет, – так что я во всем виновата…
Патрик Доусон решительно встает между Эверетт и своей семьей:
– Мне кажется, офицер, этого достаточно. Вы видите, что расстраиваете мою дочь. Но вы ведь не можете думать, что она как-то связана со смертью ребенка. Ради бога! Это просто смешно – ей всего восемь лет.
Верити смотрит сначала на всхлипывающую девочку, а потом на ее отца.
– Мы еще не знаем наверняка, что Дейзи мертва, сэр. Вы, конечно, можете считать, что это всего лишь тривиальная ссора на игровой площадке, но дети относятся к подобным вещам очень серьезно. Как, например, ваша дочь. И вы сильно удивитесь, когда узнаете, на что способны дети, если их загнать в угол. Даже если им всего лишь восемь.
***
По дороге в участок мне приходится объезжать дорожные работы, и я вдруг понимаю, что нахожусь всего в пяти минутах от Порт-Мидоу. Я не уверен, как сюда попал, но сворачиваю на боковую дорогу, останавливаюсь возле Уолтон-Уэлл и выхожу из машины, чтобы немного пройтись. Прямо передо мной, за деревьями, виднеется старая деревня Бисни, за спиной у меня возвышаются башни города, а на севере, совсем далеко, виднеется коричневое пятно Вулверкоута. Ближе всего, справа, видны крыши «Усадьбы у канала», от двух окон в поселке отражаются солнечные лучи. На самой пустоши туман все еще держится в лощинах, а скот медленно движется по островкам травы, прядая ушами, чтобы отогнать невидимую мошкару. А над всем этим раскинулось необъятное небо с розоватыми облаками. В детстве я очень любил облака. Знал все их названия: перистые, кучевые, «барашки»… Мы жили в таком дерьмовом пригороде, что я создавал целые картины из того, что было у меня над головой, – горы, замки с неприступными стенами, враждующие армии… Кажется, сейчас дети этим не занимаются. Вместо этого у них есть «Икс-бокс»
[50] и «Война кланов»
[51]. И не нужно никакого воображения. Я всегда надеялся, что смогу поделиться своими облаками с Джейком, но ему тоже нужен был «Икс-бокс». Как у его друзей. А может быть, он просто был еще мал?.. А потом, когда мы его потеряли, я приезжал сюда на прогулки, пытаясь втоптать свое горе в здешнюю грязь. Час туда, час обратно. С одной и той же монотонной скоростью, день за днем, месяц за месяцем. В дождь, снег, лед, туман. Неожиданно я вспоминаю, что Шэрон Мэйсон бегала здесь. И может быть, я ее видел. И она могла мне улыбнуться. А дело, даже тогда, уже заваривалось…
Приехав в участок, я понимаю, чего мне стоил этот крюк. Нормального кофе мне уже не достается, и приходится прибегать к помощи кофеварки в коридоре. Я как раз стою возле нее и размышляю о том, который из предлагаемых напитков наименее вреден, когда в вертящуюся дверь врывается и летит ко мне Гислингхэм. Сразу понятно: что-то случилось.
– Шэрон, – произносит он, задыхаясь. – Она хочет вас видеть. Я посадил ее в комнату для допросов номер два.
– А в чем дело?
– Без понятия. – Он пожимает плечами. – Заявила, что будет говорить только с вами.
