БМ: Нет. И еще раз нет, твою мать! Ты меня слышишь? Я ничего подобного никогда не загружал. Это, наверное, какой-то вирус – такие же вещи случаются? Или кто-то взломал телефон…
ЭК (вмешивается в разговор): А какие у вас есть доказательства, что мой клиент знал Рахия? Записи телефонных разговоров? Переписка?
БМ: Ничего подобного у них нет, потому что я никогда в жизни с ними не говорил.
АФ: Для протокола. Я предъявляю мистеру Мэйсону кадр записи, сделанной камерой наружного наблюдения. Мистер Мэйсон, мы уверены, что с Рахия вы связывались с помощью вот этого молодого человека. У нас есть свидетель, который видел вас вместе.
БМ: (посмотрев сначала на фото, а потом на детективов) И где же вы достали эту гребаную фотку?
***
11 мая 2016 года, 19:09 вечера
69 дней до исчезновения
Дом Ченов, Мэнор-роуд, № 11, Оксфорд
Джерри Чен заходит на кухню, где его жена заполняет посудомоечную машину. Солнце садится, и золотистый свет проникает сквозь листву двух берез, которые, как занавеси, обрамляют вид на большой и разросшийся сад.
Джерри ставит на кухонный островок
[72] портфель, а его жена тем временем наливает ему бокал вина.
– Как лекция? – спрашивает она.
– Был профессор Хелстон. Пригласил меня прочитать ее осенью в Лондонской школе экономики.
– В его устах это признание… А ты к тому времени уже вернешься из Стэнфорда?
Мужчина делает глоток вина и рассматривает этикетку:
– Очень неплохо. И да, все складывается отлично – в Стэнфорде я буду в сентябре, а Лондон – это один из дней в ноябре. А где Нанкси?
– В гостиной. Учит Дейзи играть в шахматы.
– Давно пора Нанкси завести себе достойного противника своего возраста. – Чен улыбается. – Я не могу ей постоянно проигрывать.
– А тебе и не надо. Она знает, когда ты поддаешься. Наша дочь не дурочка.
– Наверное, ты права. Как и всегда.
Джойс улыбается мужу в ответ:
– Насколько я могу судить, Дейзи сегодня впервые в жизни увидела шахматную доску.
– Ну, это меня совсем не удивляет. Если б она не была так похожа на свою мать, я подумал бы, что ее перепутали в родильном доме. Не могу даже представить себе степень деградации генофонда семейства Мэйсонов.
Чен корчит гримасу, и его жена со смехом закрывает посудомойку и выпрямляется.
– Как там говорил Эрик Хоффер
[73]? – продолжает он. – Даже если основная часть человеческой расы – свиньи, то время от времени, когда кабан женится на свинье, рождается Леонардо. Что-то в этом роде.
Джойс смотрит на часы:
– Боже, как летит время! Мне надо отвезти Дейзи домой. Ты не позовешь ее?
Джерри поднимается по ступенькам в гостиную и видит маленькую девочку, которая уже стоит на площадке.
– Дейзи, – говорит он слегка смущенно, – а я тебя не заметил… И как давно ты уже здесь стоишь?
– Я хотела поблагодарить вас за косметичку. Она мне очень нравится. – Говоря это, девочка вращает сумочку на короткой ручке. Она полосатая, черно-белая, а в центре у нее находится надпись: «Девчачья ерунда», выполненная вихляющимися буквами кислотного розового цвета.
Джойс Чен смотрит на площадку.
– Мы очень рады, Дейзи! Знаешь, очень неприятно, когда два разных человека дарят одинаковые подарки. Вернуть их очень проблематично, вот Нанкси и подумала, что, может быть, тебе захочется иметь такую же косметичку, как у нее. Вы хорошо провели время?
– Очень. – Дейзи улыбается. – Это был лучший день в моей жизни.
***
– Здесь нельзя курить.
– Ага. Как же.
Подросток, вытянувшись, лежит на диване в комнате ожидания, положив ноги на сиденье. На полу возле него стоит картонная тарелка, в которой уже скопилась дюжина окурков. Морин Джонс старается держаться от него так далеко, как это позволяют размеры помещения, а социальный работник стоит возле двери. Это Дерек Росс, тот же самый парень, который приходил к Лео. Мы обмениваемся безмолвными приветствиями, и я спрашиваю, есть ли у него идеи по части имени подростка.
– Микки Маус, – отвечает парень, злобно глядя на меня. – Джордж Клуни. Далай Лама. Королева – мать твою – Виктория. Сам выбирай, свинья.
– Это тебе не поможет, – замечает Росс. У него измученный голос, а ведь он провел здесь не больше часа.
– Хорошо, – говорю я. – Я уверен, тебе известно, что члены семьи твоего дружка Азима недавно были осуждены за сексуальные преступления против детей. В настоящий момент мы изучаем материалы, найденные в их доме, с тем чтобы убедиться, что ничего подобного там больше не происходит.
– Ты меня уже достал, свинья. Я ничего не знаю обо всем этом дерьме.
Его душит кашель, и он принимает сидячее положение.
– Я ухожу. И ты меня не остановишь.
– Если ты на этом настаиваешь, то мне остается только арестовать тебя.
– Поверь, будет лучше, если ты пойдешь на сотрудничество, – говорит Дерек мальчишке. – Я серьезно.
Мы с юнцом долго смотрим в глаза друг другу, но он моргает первым.
– Ну и где мой гребаный адвокат?
– Я же сказал, что пока ты не под арестом. И мистер Росс здесь для того, чтобы защищать твои интересы.
– Я хочу подать жалобу – этот придурок меня ударил. Ну тот, совсем наглый.
Меня так и подмывает спросить его: тогда кем, в его понимании, является он сам?
– Если ты хочешь подать жалобу, то тебе придется назвать мне свое имя.
Подросток мерзко ухмыляется и почесывает нос:
– Ничего у тебя не выйдет, свинья. Меня на дешевке не возьмешь.
Я протягиваю руку за одним из стульев с жесткой спинкой и ставлю его рядом с ним. Потом сажусь, раскрываю свою картонную папку и показываю ему один из кадров записи камеры наружного наблюдения. Он с Дейзи 19 апреля.
– Ты не знаешь, кто это?
Парень глубоко затягивается и выпускает дым прямо мне в лицо.
– Ну и что, если знаю?
– Это Дейзи Мэйсон. Вот уже почти неделю ее фото во всех газетах и в Паутине. Ни за что не поверю, что ты его не видел.
