Юнец щурит глаза, но молчит.
– Она пропала. И, может быть, уже мертва, – продолжаю я. – А за несколько недель до исчезновения она общается с тобой…
– Я со многими общаюсь. Люблю общество.
– Уверен, что ты всегда бываешь его душой. Только это не первый раз, когда ты с ней встречаешься, правда? – Я достаю остальные фотографии. – Двенадцатого апреля, четырнадцатого апреля, девятнадцатого апреля. А вот здесь, на фото девятого мая, Дейзи Мэйсон сидит на заднем сиденье машины, зарегистрированной на имя Азима Рахия. А на переднем сиденье, скорее всего, сидишь ты.
Молчание затягивается. Парень курит. По его глазам я вижу, как вращаются шестеренки у него в голове. Он не знает до конца, что мне известно.
– Ты зачем ее преследовал? – задаю я новый вопрос.
– Преследовал… Да отвали ты! Это не преследование.
– Тогда скажи мне, что делает подросток твоего возраста, постоянно сталкиваясь с восьмилетней девочкой, как не преследует ее? Вы с ней попали на камеру четыре раза. И в последний раз ее засняли в машине с тобой и с братом приговоренного растлителя малолетних. А потом, через несколько дней, она исчезает. Ты что, думаешь, что присяжные не смогут сделать правильный вывод?
– Я не сталкивался с ней постоянно…
– А что же ты тогда делал? Что еще ты мог хотеть от этого ребенка? Или в тебе заговорило материнское начало, а? А может быть, у тебя появился внезапный интерес к «Моему маленькому пони»
[74]? Или ты фанат кукол Барби? На дворе две тысячи шестнадцатый год, так что мальчики вполне могут играть с девчачьими игрушками, правильно?
Мальчишка опускает ноги и твердо ставит их на пол. На меня он не смотрит, но рука, в которой он держит сигарету, дрожит.
– Ты ведь ее обхаживал, правда? Приучал к себе с тем, чтобы потом можно было над ней надругаться.
– Это неправда.
– Значит, ты отдал ее этим психам, с которым имели дело Рахия? Спорю, что они заплатили бы целое состояние, чтобы изнасиловать такую девочку. Или ты сделал это сам? Именно это случилось в тот день, да? Ты подходишь к дому с улыбкой на лице, настоящий принц Очарование. Ее матери дома нет, и она выходит поиграть с тобой. И какое-то время у вас всё муси-пуси… И только когда ты засовываешь руку ей в трусики…
– Инспектор, – просит Росс, – неужели это так необходимо?
– …она понимает, что́ тебе от нее надо, и начинает кричать, и тебе приходится заткнуть ей рот, но она сопротивляется, так что ты зажимаешь ей рот рукой…
– Ты просто омерзителен! – кричит подросток, вскакивая на ноги. – Я до нее гребаным пальцем не дотронулся! Ты просто болен, твою мать, потому что только законченный извращенец может сделать подобное с собственной сестрой…
Я набираю в легкие воздух и считаю до пяти:
– Со своей сестрой?
– Ну да. – Парень с трудом сглатывает. – Барри Мэйсон – мой отец. – И добавляет, тяжело опускаясь на место: – Чертов ублюдок…
***
Вернувшись в кабинет, я звоню Алекс.
– Где тебя носит, Адам? – отзывается она. – Мы вроде как собирались поехать к твоим родителям на ланч.
Черт. У меня все вылетело из головы.
– Прости. Но некоторые вещи…
– Забылись. Я знаю. А меня ты еще помнишь?
– Я что, действительно такой предсказуемый? – Я вздыхаю.
– Когда у тебя крупное дело? Ответ – да.
– Прости. Я позвоню маме. Обещаю. Послушай, я хочу, чтобы ты оказала мне услугу. Я знаю, что твоя фирма не очень сильна в оказании юридической помощи по уголовным делам, но у нас здесь один парнишка, которого видели разговаривающим с Дейзи за пределами школы. Оказалось, что он – сын Барри Мэйсона от первого брака.
– Проклятье… Похоже, что кое-кто прокололся.
– Знаю. Но, честно говоря, у нас не было никаких причин копаться в прошлом Мэйсона. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Проблема в том, что мы не можем дозвониться ни до матери, ни до отчима мальчишки. На звонки они не отвечают, а их сосед думает, что они могли уехать на уик-энд. Дежурный адвокат занимается другим делом, и мы не можем найти никого, кто мог бы добраться сюда до вечера. Вот я и подумал…
– …не найду ли я для тебя кого-нибудь?
Я прикусываю губу.
– Мне очень жаль. Со стороны может показаться, что нынче я только и делаю, что прошу тебя об услугах.
– А я тебе их оказываю. – Алекс долго дышит в трубку, но потом наконец я снова слышу ее: – Ладно, не страдай. Может быть, мне удастся разыскать какого-нибудь новичка, у которого на первом месте стоят амбиции, а не светская жизнь… Как зовут твоего мальчика?
– Джейми Нортхэм.
– А он не имеет отношения к Маркусу Нортхэму? – В голосе жены мне слышится удивление.
– Ни малейшего представления. А что, я должен был о нем слышать?
– Скажем так, с него мы получим по полной программе. Включая расходы. Я сделаю пару звонков и перезвоню.
– Спасибо, Алекс. Я правда…
Но она уже положила трубку.
***
Продолжение допроса Барри Мэйсона в участке Св. Алдэйта
Оксфорд, 23 июля 2016 г. 15:09
Присутствуют: детектив-инспектор А. Фаули, исполняющий обязанности детектива-сержанта Г. Куинн, мисс Э. Карвуд (адвокат)
АФ: Хотелось бы спросить вас о вашем сыне, Джейми Нортхэме. Когда вы видели его в последний раз?
БМ: Он ждал меня у выхода из офиса. Сидел на стене.
АФ: Вы знаете, как он вас нашел?
БМ: Он сказал, что ему понадобилось не больше пяти минут, чтобы найти фирму в Интернете. Я не ожидал, что они живут так близко. С Мойрой я не виделся много лет.
АФ: И это был единственный раз за последнее время, когда вы с ним встречались?
БМ: Нет. В тот раз у меня не было времени поговорить с ним, и я предложил встретиться через пару дней в кофейне на Банбери-роуд. В «Старбакс». В машине сидел Лео, так что у меня было всего десять минут. Честно говоря, я надеялся, что Джейми не придет, – хотелось верить, что он успел все забыть.
АФ: Но он не забыл.
ВМ: Нет.
АФ: И что же ему было нужно?
БМ: Он сказал, что хотел бы встречаться со мной – где-то пару раз в месяц или что-то в этом роде. Мне кажется, что в тот момент дома у него было совсем дерьмово. Мойра всегда была холоднокровной сукой, а этот его отчим – самоуверенный, возомнивший о себе козел.
