Неожиданно перед глазами у меня встает печальная картина – двое детей получили возможность прожить несколько моментов той жизни, которая могла бы у них быть…
– Похоже на вполне себе неплохой день, – говорю я. – Так что же случилось?
Мальчик краснеет:
– Азим сказал, что она обо всем забудет.
– О чем конкретно? Что конкретно ты с ней сделал, Джимми?
***
9 мая 2016 года, 19:29
71 день до исчезновения
Цирк семьи Грейс, Вулверкот-Коммон
В центре большого белого шатра располагается посыпанная песком круглая арена. Вокруг нее висят флаги и вымпелы. Дейзи сидит на первом ряду, но детей с родителями вокруг нее так много, что никто не замечает, что ребенок один, без взрослых. Воздух вокруг гудит от нетерпеливого ожидания. Очень скоро раздаются первые звуки цыганского оркестра, и появляется церемониймейстер. Это большой полный человек, наполовину клоун, наполовину гоблин, с разрисованным лицом и серьезной проблемой с желудком. Под хохот и визг детей он портит воздух каждый раз, когда появляется на арене. По ходу развития истории феи качаются на трапециях, маги изрыгают фонтаны огня, а странные существа в блестящих комбинезонах танцуют на спинах скачущих лошадей. Голуби вылетают из заколдованных шкатулок, мышь величиной с человека танцует сальсу на шаре, и среди всего этого бродит реальный дрессированный гусь, который не обращает на этот тарарам никакого внимания. Музыка, маски и волшебство – Дейзи в трансе, рот у нее открыт, и губы сами сложились в большое О.
Когда заканчивается шоу и стихают аплодисменты, Дейзи выходит на улицу, где ее ждет Джейми Нортхэм. С сигаретой в зубах. Несколько родителей, проходящих мимо, смотрят на него с подозрением.
– Боже, – говорит он, отбрасывая окурок. – Немного затянуто, нет? Азиму пришлось уехать.
Джейми поворачивается. Дейзи подбегает к нему и вприпрыжку идет рядом.
– Это просто потрясающе! – рассказывает она. – Там была маленькая девочка, которую малышкой украли из дома и заперли в волшебном саду одной ведьмы. Но животные помогли ей сбежать, и она отправилась в длинное путешествие через горы в прекрасный замок на холме, а потом все-таки оказалось, что она принцесса. И жила она там со своей настоящей мамочкой долго и счастливо.
– По мне, так это полная ерунда, – пожимает плечами парень.
– Не ерунда! – хмурится Дейзи. – Не смей так говорить!
– Это просто глупая сказка. В жизни так не бывает.
– Бывает! Иногда бывает!
Джейми останавливается и поворачивается к своей спутнице:
– Послушай, ребенок, детей в младенчестве не воруют для того, чтобы они впоследствии выяснили, что родом из гребаной королевской семьи. Это всё для малышей. Сказки. Я знаю, что твои родители – полный отстой, но ты от них никуда не денешься. Прости, но это жизнь.
Девочка почти плачет.
– Они не мои родители, – говорит она. – Говори что хочешь. А я знаю.
Нортхэм прикуривает еще одну сигарету.
– Ты это сейчас о чем?
– Я их слышала. – Голос девочки звучит угрюмо. – Папа говорил, как я у них почти не получилась и как маме было действительно сложно это сделать. Понимаешь, она меня украла. Когда я была младенцем. Но это секрет. Я не должна об этом знать.
– Он это так и сказал? Что она тебя украла?
– Ну не совсем так. – Малышка немного неохотно качает головой. – Но в виду он имел именно это. Я знаю, что именно это он имел в виду. Он еще сказал, что им пришлось заплатить дяде с пробиркой.
– Кому? Что это за гребаный «дядя с пробиркой»?
Дейзи смотрит себе под ноги.
– Не знаю, – негромко говорит она и краснеет.
Джейми хохочет, и от его сигареты в разные стороны разлетаются искры.
– Ты все перепутала, ребенок. Речь шла не о «дяде с пробиркой», а о «детях из пробирки». Это то, что делают в больнице. Прости, но ты все равно с этим ничего не поделаешь – они по-любому твои родители.
Девочка смотрит на него, открыв рот, но сейчас он открыт от гнева, а не от восторга. А потом кричит:
– Я тебя ненавижу! Ненавижу!
Кричит во всю силу своих легких и бежит в сторону деревьев.
Подросток, тоже открыв рот, смотрит ей вслед:
– Какого черта? Эй, вернись!
Но девочка даже не оборачивается – возможно, просто не слышит его. Подождав несколько мгновений, Джейми бросает окурок в кусты, сутулит плечи и бросается за ней.
– Дейзи, где ты? – кричит он, продираясь сквозь деревья.
Все это здорово бесит. Сначала этот дурацкий гребаный цирк, а теперь она думает, что она гребаная принцесса…
– От меня тебе не спрятаться. Я тебя найду. Ты же это понимаешь Дейзи, да? Я тебя найду.
***
Куинн покупает нам кофе в кафе через дорогу и подходит к столику у окна, за которым я устроился. Делаю глоток. Кофе слишком горячий. Но он в разы лучше, чем тот, который мы пьем в участке.
– Ну и как, выслушав все это, вы все еще думаете, что это сделал Джейми? – спрашиваю я.
Гарет открывает пакетик с подсластителем и высыпает его в чашку.
– Я не думаю, что он над ней надругался, если вы сейчас об этом. По крайней мере, не в смысле секса. Мне кажется, что сама мысль об этом ему действительно претит. А вот что касается убийства… Возможно. Но если и да, то я думаю, что убийство не было спланировано. Он не такой методичный. Поводом должна была послужить ярость – то, что накатывает внезапно. И мне кажется, что она накатывает на него достаточно регулярно – надо признать, что он очень озлобленный подросток. Более того, озлобленный подросток, у которого нет алиби. Или, по крайней мере, он не готов рассказать о нем таким, как мы.
– Значит, если б он это сделал, то мы ее уже давно нашли бы?
– Вероятнее всего. Не могу представить себе, как он тщательно заметает следы.
Я согласно киваю:
– А в историю с цирком вы поверили?
Теперь Куинн отвечает не так уверенно:
– Если все произошло так, как он рассказывает, то мне сложно поверить, что Дейзи среагировала таким образом. Ну хорошо, она могла не очень хорошо жить с родителями и, как многие дети, фантазировать о том, что ее удочерили…
А вот я ему верю.
– Все происходящее кажется чрезвычайным в этом возрасте, – вырывается у меня.
– Простите?
– Это сказала Эверетт. Пару дней назад. И она права. Дети в таком возрасте понятия не имеют о соразмерности. Особенно когда дело касается чего-то плохого. Они не способны посмотреть на происходящее ретроспективно, так что самым главным для них является то, насколько им плохо именно сейчас. Именно по этой причине дети до двенадцати лет обычно совершают самоубийства.
