Меня не удивляет, что дверь мне открывает горничная в черном платье и переднике, – более того, удивительно как раз то, почему хозяева не пошли до логического конца и не завели себе гребаного дворецкого.
Женщина сопровождает меня в напоминающую пещеру гостиную, где с белой софы поднимается, чтобы поприветствовать меня, Мойра Нортхэм. Первое, что мне приходит в голову, – это мысль о том, что Барри Мэйсон – приверженец определенного женского типажа. Светлые волосы, шпильки, драгоценности и довольно неестественная одежда. Единственная разница в том, что Шэрон лет на десять моложе и покупает свои мини-юбки с анималистическим принтом в «Праймарке»
[83].
– Я слышала, что Джейми опять во что-то влип, – говорит Мойра, жестом предлагая мне сесть. Рядом с ней стоит большой стакан джина с тоником. Мне выпить она не предлагает.
– Мне кажется, что дело несколько серьезнее, чем просто «влипнуть», миссис Нортхэм.
Она беззаботно взмахивает рукой, и тонкие золотые браслеты на ее запястье звенят.
– Но, насколько я знаю, пока он еще ничего не натворил?
– Он связан с членами семьи, которая была замешана в деле с секс-грумингом
[84] в Восточном Оксфорде. Нам лишь только предстоит определить степень его участия.
– Я уверена, что вы ничего не сможете найти на Джейми. Он болтун. Любит трепаться с напыщенным видом, а когда доходит до дела, превращается в труса. В этом он весь в своего папашу.
Может быть, эта женщина и выглядит недалекой, но лучше охарактеризовать Барри Мэйсона невозможно.
– А вы знаете, что он встречался с Дейзи?
Мойра поднимает бровь. Нарисованную.
– Мой дорогой инспектор, я не знала даже о том, что он встречается с Барри. Мы с его отцом не так чтобы поддерживаем какую-то связь. Барри платит деньги на содержание Джейми – естественно, что мой адвокат позаботился об этом. Он переводит их на мое имя.
Я оглядываюсь вокруг. Зеркала, громадный плоский экран телевизора, выпендрежные металлические светильники, вид на реку… Так вот куда идут денежки Барри. Их выдувает из дома месяц за месяцем по крайней мере в течение последних десяти лет. Мойра не сводит с меня глаз.
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, инспектор, но это вопрос принципа. Барри меня бросил, а Джейми – его ребенок. И он не имеет права ждать, пока Маркус раскошелится.
Я подозреваю, что Маркус думает точно так же, и уже во второй раз за день испытываю симпатию к Шэрон Мэйсон.
– У Барри есть право общаться с ребенком, но он им никогда не пользовался, – продолжает моя собеседница.
Я не могу в это поверить:
– Что, вообще никогда? А сколько лет было Джейми, когда вы расстались?
– Ему только исполнилось четыре.
Итак, Барри ушел от четырехлетнего малыша, который называл его папочкой. Которому он читал книжки, с которым играл, которого возил на спине и раскачивал на качелях.
Мойра все еще сверлит меня взглядом:
– И чтобы быть честной по отношению к моему малодостойному бывшему супругу, я должна сказать, что все это идеи Шэрон. Вся эта история про «начать с чистого листа». Хотя однажды я столкнулась с ней и Барри – в Лондонском зоопарке. Вы можете себе такое представить?
– Я знаю. Мне говорил Джейми. Он узнал отца.
Это на мгновение выбивает хозяйку дома из колеи.
– Неужели?.. Честно говоря, вы меня удивили. Он не видел Барри много лет.
– Вы, конечно, удивитесь, миссис Нортхэм, когда узнаете, насколько памятливыми могут быть дети.
Женщина собирается с мыслями:
– Знаете, в тот день Джейми тащил меня смотреть гнездо паука – жуткий мальчишка! – и, как гром с ясного неба, вдруг появляется Шэрон с этой очаровательной малышкой… Отчаянно неудобно – вы только попытайтесь представить себе. И вот минут пять мы просто стояли и таращились друг на друга, пытаясь сообразить, что сказать. А потом появился Барри, и она утащила его с такой скоростью, как будто мы были прокаженными. После этого случая я получила записку от Шэрон, в которой она проясняла – это ее собственное слово, – что они с Барри не хотят больше со мной встречаться и что детям так тоже будет лучше. Честно говоря, – продолжает Мойра, – я думаю, что настоящая причина всей этой ерунды насчет «чистого листа» заключается в том, что она не хочет, чтобы Барри появлялся здесь, даже для того, чтобы увидеть Джейми. Она хочет, чтобы он принадлежал только ей. Эта Шэрон никогда не была сильна в вопросах дележки. Ей не повезло – Барри, напротив, делиться очень любит. И щедро делит себя с окружающими. Если вы понимаете, о чем я.
– А вы знаете, как они встретились?
– Давным-давно она была его секретаршей. В этой его строительной фирме. Я там тоже работала, пока не появился Джейми, после чего Барри нанял ее. Однажды я появилась там с младенцем в коляске и увидела эту потаскушку в узкой юбке, туфлях на шпильке и с серьгами размером с автомобильные колпаки в ушах. Я еще сказала Барри, что она была бы хорошенькой, если б так сильно не старалась ею быть. На тот момент она, кажется, была помолвлена. С каким-то механиком – то ли Терри, то ли Даррен, то ли что-то еще в этом роде. Но будущий жених был явно не способен обеспечить ей достойный, в ее понимании, уровень жизни, и мне кажется, она положила глаз на Барри сразу же, как только увидела его. Барри то, Барри се – мы даже шутили по этому поводу. Но в конце концов ей удалось затащить его в постель – потому что следующим, что я узнала, было то, что Шэрон заявила, что она беременна, и Барри потащили за… вы понимаете, о чем я… в суд по бракоразводным делам. Хотя я заставила его заплатить. Я имею в виду, за компанию. Он с самого начала все записал на мое имя – на тот случай, если прогорит, и я заставила его выкупить фирму по самой высокой рыночной цене. Ему пришлось залезть в колоссальные долги.
Что ж, а если еще принять во внимание алименты, то неудивительно, что у семьи Мэйсон напряженка с деньгами. Я делаю мысленную зарубку и вновь смотрю на Мойру. Уверен, что ее загар искусственный. Сиськи-то уж точно.
– Мне кажется, перемены для вас были довольно удачными. – Я обвожу рукой комнату.
Хозяйка смеется. Немного смущенно.
– Как материал для женитьбы Маркус намного превосходит Барри даже в его лучшие времена. И потом, секс его мало интересует.
Она разглаживает юбку на своих слишком заметных бедрах и смотрит на меня. В воздухе ощущается незаданный вопрос. Но у меня тоже есть свой женский типаж, и, поверьте, Мойра Нортхэм под него совсем не подходит.
Она смотрит сначала на свой маникюр, а потом на меня.
