Я не сразу поняла, что случилось. Каса-Онна вдруг покатилась по полу, жалобно взвизгнув и зажимая лицо ладонями, а Идда вынула платок и тщательно отерла брызги крови сперва со своей руки, а затем с длинной острой шпильки, которую успела выхватить из прически.
– Проверьте, вышибла ли я ей глаз? – приказала она своим наперсницам и усмехнулась, ловко вонзив шпильку в тяжелый узел белокурых волос. – Даже если нет, надеюсь, этот урок пойдет ей впрок.
– Сударыня, ваше поведение возмутительно! – без особенной уверенности в голосе произнесла Нера, одна из старших горничных. – Я вынуждена буду доложить господину распорядителю, и…
– Доложите, разумеется, – перебила Идда. – И не забудьте присовокупить рассказ о том, что натворила эта… – Она брезгливо взглянула на скулящую на полу Каса-Онну. – И речь вовсе не о пощечине, которой она меня наградила.
– Непременно, сударыня, – Нера поспешила к лестнице.
Две горничные подняли на ноги Каса-Онну и увели ее в комнату, а прочие принялись ненавязчиво теснить нас прочь от места происшествия.
Впрочем, Лиссу не так-то просто сдвинуть с места, если она того не желает.
– Сударыня, где вы выучились так драться? – выкрикнула она через плечо Ины.
– Дерутся пьяные в трактире, – охотно отозвалась Идда. Мне показалось, ей понравилось это представление: она раскраснелась, а грудь ее вздымалась чаще обыкновенного, хотя запыхаться принцесса не успела. – А сражаться меня научили дома. Неужели в других краях благородных девиц не учат постоять за себя?
– К сожалению, нет, – ответила Делла и отстранила Ину. – Предполагается, что у девушки имеется защитник, в противном же случае остается лишь сдаться на милость победителя.
– Можно завизжать и упасть в обморок, – добавила Лисса, глядя на принцессу влюбленным взглядом. Кажется, она нашла себе новый объект для поклонения. – Но вот как обороняться подручными средствами, нам не объясняют.
– О, обычно я ношу при себе стилет или кинжал, но их изъяли по приезде, не говоря уж о револьверах, – улыбнулась Идда. – Однако мои учителя знали, что такой поворот событий возможен: вряд ли вас впустят в чужой дом с оружием, – а потому научили меня обходиться малым. Это старинное искусство. Говорят, его принес в наши края наставник кого-то из королей древности – их имен история не сохранила, но, судя по всему, тот мастер происходил откуда-то из рассветных стран. У нас сражаются иначе.
«Инна-Ро, – невольно вспомнила я слова Грифона. – Может, речь о нем или о его соотечественнике? Нет, что за ерунда…»
– Жаль, что матушка запретила нам учиться фехтовать! – выпалила Лисса.
– Скажи спасибо, что она нам верхом ездить разрешила, – вздохнула Делла и тут же добавила: – Прошу извинить, ваше высочество. Моя сестра так непосредственна… Надеюсь, с возрастом это пройдет.
– Надеюсь, что нет, – с улыбкой ответила Идда, чем повергла кузин в некоторое недоумение. – Обрыдло видеть при дворе пресные физиономии. Ваши лица внесли бы приятное разнообразие.
С этими словами она развернулась и удалилась в свою комнату, а ее наперсницы, повинуясь жесту Идды, с подавленным видом отправились восвояси, оставив нас на опустевшем поле боя…
Глава 10
– Что на вас нашло? – шепнула я, когда мы с Иддой встретились в танцевальном зале. Пока партнеры находились во внешнем круге, можно было переброситься парой слов.
– А вы как полагаете? – Она плавно повернулась, ослепительно улыбнулась своему кавалеру, и мы разошлись.
– Вы решили спровоцировать… не знаю, кого именно? – спросила я, когда мы вновь оказались рядом.
– Отчасти, – ответила она через плечо. – Я не хотела доводить дело до дуэли, но…
– Но – что?
– Фамильное безумие взяло верх, – вздохнула Идда, и танец опять развел нас по сторонам зала.
«О чем она?» – невольно задумалась я, бездумно повторяя не такие уж сложные па.
Никто из нынешней династии не замечен в сумасбродстве… даже в переносном смысле слова. Конечно, простые смертные о многом могут не знать, но если бы у кого-то из Даррахейнов проявились признаки сумасшествия, об этом непременно стало бы известно, ведь за много веков правления они многократно роднились с другими знатными семействами…
– Что вы имели в виду? – спросила я, опять встретившись с Иддой. – Под фамильным безумием?
– Карадины этим грешат, – виновато ответила она. – Иногда накатывает, и… вы видели результат. Обычно это случается, когда мы наблюдаем жесточайшую несправедливость по отношению к беззащитным…
И поди пойми, чьему именно роду принадлежит это так называемое безумие!
– Говорят, – добавила Идда, обходя вокруг меня в завершающей фигуре танца, – наш род идет от последнего прямого потомка Старой Птицы, и такие вспышки праведного гнева – ее наследие.
– А как же Даррахейны?
– Это темная история, – шепнула она. – Король погиб, а на его вдове женился тот, кто… Словом, он занял престол. Наследник родился через год, но…
– Но считался сыном покойного короля, – кивнула я. – И это он стал основателем династии?
Идда кивнула и добавила, прежде чем кавалеры снова развели нас в стороны:
– Наш предок был всего лишь признанным бастардом. Младшим братом убитого короля, а не сыном вдовой королевы…
«Почему же он не предъявил прав на престол?» – подумала я, склоняясь перед партнером. Впрочем, что тут гадать? Младшему брату могло быть совсем мало лет, он мог расти далеко от столицы, а когда повзрослел, новый король уже крепко держал в руках бразды правления. Вряд ли у бастарда хватило бы сил и влияния на то, чтобы предъявить права на престол. И никто не рискнул поставить на него и развязать смуту в надежде сменить правителя, иначе сейчас королевством правила бы династия Карадин, а не Даррахейн.
Быть может, новый муж вдовы оказался не таким уж плохим королем? Он ведь не уничтожил память о предшественнике, Идда бывает при дворе, носит титул принцессы… И, в конце концов, семейные легенды часто оказываются далеки от истины. Кто знает, как все было на самом деле?
– О чем вы задумались, сударыня? – обратился ко мне Танн, усадив отдыхать и поднеся бокал с прохладительным напитком.
– Мне кажется, во втором туре мы слишком ускорились и обогнали остальных, – ответила я, – нужно двигаться более плавно, иначе мы нарушаем рисунок танца. Учитель будет недоволен, вот увидите!
– Непременно учту ваше пожелание, – наклонил он голову. – Не будет ли большой дерзостью с моей стороны спросить, о чем вы беседовали с ее высочеством?
– Она спросила, не видела ли я, насколько сильно изуродована бедная Каса-Онна, – сказала я.
– Несколько раз?
– Даже если так, что с того?
– Неужели ее высочеству нравится смаковать подробности происшедшего по ее вине?
