– Мне нравится наблюдать за рядом изменений этого милого личика, – сказал вдруг незнакомец, – но сейчас у меня нет времени. Уведите ее. Я загляну к ней позже.
Меня вздернули на ноги и повлекли прочь. Если бы я могла говорить, то потребовала бы встречи с Лиссой, чтобы убедиться – она в самом деле цела и невредима! Во всяком случае, попыталась бы… Но, увы, – кляп оставался у меня во рту, и, как ни старалась я вытолкнуть проклятую тряпку языком, ничего не получалось.
– Повязку, – напомнил Танну второй конвоир, и мне снова завязали глаза. Потом на плечи набросили плащ, на голову опустился глубокий капюшон. – Пошевеливайся, время…
– Без тебя знаю. Чего ты боишься?
– Ничего.
– Нет, определенно, ты опасаешься, – повторил Танн. – В чем дело?
– Бродит тут… всякое, – буркнул тот. – Ближе к полуночи, говорят, видели. Ну, кто видел, те, может, сбрехали, а вот которые не вернулись – те точно повстречали…
– И что это такое?
– Помолчал бы ты, а? Накличешь! И шевелись – нам еще вещи ее выносить, пока ужин не закончился, а ты еле плетешься!
– Я бы пробежался, – хмыкнул Танн, – да рыжуля не угонится.
– Так ускорь ее, – приказал второй, и Танн потащил меня быстрее, я едва поспевала за ним. Одно хорошо: не слишком тугая на этот раз повязка сползла набок, и хотя бы одним глазом я могла видеть, что там, впереди. – Сдается мне, белобрысую принцесску ты погонял бы с куда большим удовольствием?
– Может, еще и доведется… – пробормотал тот и вдруг остановился.
– Ты чего?
– Господин, – недоуменно произнес Танн, – разве он не сказал, что…
– Какой еще…
Голоса их слились в один, а я присмотрелась – впереди маячила высокая фигура, до странного зыбкая в свете факелов.
Факелов? Были же светильники… Куда меня завели, в какую часть замка? Я не вспомню дорогу назад, столько раз мы поворачивали, поднимались и спускались по лестницам!
– Померещилось, – произнес Танн. Фигура и впрямь исчезла. – Нет там никого.
– Ага. Кто из нас еще боится! – хмыкнул второй конвоир. – Тени перепугался! Хорошо, не собственной…
Танн не ответил, только с силой дернул меня за руку, вынуждая идти быстрее, и я, конечно же, споткнулась и с размаху упала на колени. Встать не успела – он поволок меня за собой… куда подевался обходительный кавалер, которого я видела совсем недавно?
– Подними девку, – велел ему напарник. – Господин с тебя шкуру спустит, если узнает, как ты с ней обходишься! Совсем разума лишился, что ли?
Меня снова поставили на ноги, как куклу, и подтолкнули в спину, чтобы шагала проворнее. Наверно, я ободрала колени, как в детстве, но тогда все было просто – кормилица вытерла бы мне слезы, приложила к ссадинам прохладный зеленый лист подорожника, а зимой – горсть чистого снега, и все бы прошло. А теперь… Пес с ними, с разбитыми коленками! Мне будто на сердце кованым сапогом наступили – никто никогда так со мной не обходился! Как с вещью, безмозглой и безответной, сколько ни пинай такую, ничего не будет, если хозяин не заметит… Распоследняя служанка и то может в тарелку плюнуть, а я даже голос подать не смела!
Да и что бы я сказала? «Отпустите меня немедленно, я пожалуюсь отцу!»? О, как бы это насмешило моих конвоиров! Они бы животики надорвали! Отец далеко, и кто сказал, что я смогу до него добраться? И что он может поделать с тем, похожим на Грифона? Тот ведь явно королевский родственник – очень уж характерная внешность, хоть сейчас портрет пиши…
Обругать этих двоих я и то бы не сумела! Вряд ли их задели бы слова наподобие «дурак» или «болван», а другие – я имею в виду те, которые доводилось случайно слышать во дворе, от отца или дедушки, – развеселили бы их еще сильнее. Нет ничего смешнее неумелой ругани, особенно в женских устах, говорила тетушка и сердито поджимала губы. Наверно, знала не понаслышке…
Я изо всех сил старалась сдерживать слезы, потому что от них непременно распухнет нос. И не в красоте дело, просто как я стану дышать, если рот заткнут? Вряд ли эти двое сжалятся и вынут кляп! Решат еще, что я притворяюсь, а стоит вытащить у меня изо рта тряпку, начну кричать на весь замок. Я не знала, что готовит мне заточение – куда еще, как не в темницу, влекли меня конвоиры? Но надежда на лучшее все-таки оставалась, пускай и совсем зыбкая. А вот если по пути захлебнуться собственными… м-м-м… слезами, ее не останется вовсе!
– Эй, – негромко окликнули сзади, и Танн вздрогнул. Рука его сильнее сжалась на моем плече, и я невольно всхлипнула – он сделал мне больно. Вернее, больнее, чем прежде: Танн не слишком-то со мной церемонился. – Куда вы так спешите? В замке пожар, и вы спасаете самое ценное?
– Ну что вы, господин, – неожиданно любезно произнес напарник Танна. Я не видела его лица, зато могла во всей красе лицезреть широкую спину: он загородил меня от неизвестного свидетеля. – Просто даме сделалось дурно, вот мы и провожаем ее в покои…
Прежде я думала, что никто не бродит по коридорам ночами, кроме Грифона, но, видно, ошиблась. Здесь кипела жизнь, и то, что участниц Испытания отгородили от прочих обитателей замка, не означало, будто те бесследно исчезли.
– Мне почему-то показалось, что дама не рада вашей помощи, – услышала я и встрепенулась.
– Вовсе нет, господин, – подхватил Танн и надвинул мой капюшон поглубже. Удивительное дело, голос его дрожал. – Она… она злоупотребила… если вы понимаете, о чем я… Поэтому речи ее не вполне разумны, и…
– Она может только мычать, – брякнул второй. – Простите, господин, но не нужно вам смотреть на… э-э-э… даму в беде. Она ведь вам не простит, если узнает, что вы видели ее в этаком состоянии! И уж тем более, если кто услышит…
– Что ж, разумно, – согласился неизвестный.
Я зажмурилась в отчаянии: не было никакой возможности подать ему знак, что я действительно в беде, а не… Наверно, эти двое имели в виду, что я слишком много выпила? Какой стыд…
– Ну так мы пойдем своей дорогой, господин, а вы – своей, верно? – подобострастно и с заметной опаской произнес напарник Танна. – Да? Благодарствуем… Живее давай…
Это уже адресовалось Танну, и тот, обхватив меня за талию, так, что ноги мои не касались пола, почти понес прочь. Если даже я начну отбиваться, то случайный встречный решит, что дама пробудилась и недоумевает, куда ее несут, а может, требует налить еще вина!
«А если не начну, – подумала я, – то не останется никакого шанса на спасение!»
И я брыкнулась что было сил, – Танн едва не уронил меня. В книгах девушки кусали негодяев, но я была лишена такой возможности. Однако руки мне не связали, а обломанные на тяжелой работе ногти успели отрасти… Достаточно, поняла я, когда Танн глухо выругался – я целилась ему в глаза, но попала, кажется, в нос. Вторая атака провалилась – капюшон свалился, повязка съехала на шею, но растрепавшиеся волосы не давали мне толком разглядеть, что передо мной, и я попала Танну в плечо.
