Морген, как догадывался Бедект, видел насквозь тот бесконечный поток ерунды, которую нес Вихтих. Казалось, мальчик приноровился к болтовне фехтовальщика и не желал ранить его чувства. Бедект не мог вспомнить никого, кто был бы настолько добрым.
Бедект нагнулся и подобрал оказавшуюся рядом палку. Он потыкал в землю, как будто ворошил костер, помогая ему разгореться.
Он в долгу перед мальчиком. Морген спас ему жизнь. Когда они притащили его из Зельбстхасса, он умирал, терял кровь из десятков ран. Штелен и Вихтих оставили бы его умирать. Конечно, они метались бы вокруг, безрезультатно пытаясь его спасти, но его раны были слишком серьезны. Штелен с ее неизменной прагматичностью поняла бы это первой. Бедект стоял уже у порога, готовый шагнуть в Послесмертие. Он вспомнил, как видел своего отца. Во сне ли это было?
Мальчик никогда не говорил о том, что спас ему жизнь. Он исцелил Бедекта и ни разу не упомянул, что тот ему обязан. Потом Морген в буквальном смысле вытащил Вихтиха с того света. Парнишка вел себя так, как будто его дела не заслуживают внимания и о них не стоит и упоминать. Он совершал такие поступки и вскоре забывал о них. Бедект, как бы ему ни хотелось, забыть этого не мог. Он был обязан этому мальчику жизнью.
– Ты могла бы ко мне присоединиться, – снова произнес, глядя в ночь, Бедект. Нет, он ничего не чувствует. То ли Штелен не потащилась за ним следом, то ли ей почему-то захотелось остаться незамеченной.
Бедект усмехнулся.
– На самом деле плана нет, – признался он, обращаясь к темноте. – Я не знаю, как нам вернуть им мальчишку за выкуп. – Он вздохнул. – Была у меня идея, но она покатилась ко всем чертям, когда Кёниг отправил своих тиргайст убить мальчика.
«Возможно, Вихтих прав. Может быть, все мои планы полное дерьмо».
– Теперь я уже не знаю, чем я сейчас занимаюсь, – сказал он древесным лягушкам, тыкая палкой во влажную землю. – Предполагалось, что это последняя миссия и что наша большая удача затмит собой все наши огромные провалы. – Он покачал покрытой шрамами головой. – Ничего из этого не вый-дет. Если Кёниг хочет, чтобы мальчик умер, то кому же мы, черт возьми, можем продать этого парня?
С листьев над ним закапала вода, и за шиворот потекли струйки. Он вздрогнул и мрачно глянул на пасмурный свод над головой. Внезапно Бедект сел.
– Вот почему Кёниг хочет, чтобы мальчик умер. Да провалиться мне ко всем чертям, не могу поверить, что не видел этого прежде. Чтобы Вознестись, мальчик должен умереть. Кёнигу не требуется платить выкуп – ему достаточно просто убить этого парнишку. – Он все обдумал и пришел к единственной логичной развязке, которая ему представлялась. Зубы его обнажились в ухмылке, и он почувствовал, как натянулись старые шрамы. – Раз Кёниг хочет, чтобы мальчик умер, мы оставим его живым! Мы пригрозим тем, что у нас мальчик навсегда останется в живых. Нет мертвого Моргена – нет и бога Геборене. Кёниг заплатит нам, чтобы мы убили этого парня!
Так просто и такое блестящее решение!
Но потом он понурил плечи.
«Ничего не выйдет, невозможно».
Но чем больше он думал об этом, тем больше к нему возвращалась уверенность. Да, новый план был не лишен недостатков. Но он чувствовал, что его возможно воплотить в жизнь. К счастью, его компаньоны никогда не додумаются усомниться в его решениях.
«Ты обязан Моргену своей жизнью. Ты действительно собираешься убить его?»
Бедект отогнал тревоги в сторону. Пообещать Кёнигу, что за деньги он убьет Моргена, не значило, что ему и в самом деле придется убить мальчика. До этого Бедекту случалось лгать, один или два раза.
Рассвет застал его замерзшим и промокшим, покрытым улитками. Утром, когда рассвело, а кругом еще блестела роса, он по своим следам легко вышел к тому месту, где к нему присоединилась Штелен, а оттуда – к тому лагерю, который они разбили все вместе.
Лауниш и другие лошади стояли понурые и промокшие; седла и попоны с них накануне никто не снял. Лауниш с упреком глянул на Бедекта, когда тот вышел на поляну. Вихтих все еще спал, плотно завернувшись в одеяло, а Штелен сидела рядом на корточках, ссутулив спину. Костер давно погас, и она смотрела на отсыревшее костровище.
– Да черт возьми, – проворчал Бедект. – Двое идиотов. Никак не сообразить позаботиться о лошадях, когда меня нет рядом? Все я должен напоминать? – Он указал на погасший огонь. – Вот спасибо. Я рассчитывал на горячий завтрак. – Бедект заметил пустой спальный мешок мальчика. – А где Морген? – спросил он у Штелен.
– Пропал, – сказала она, не поднимая лица.
– Пропал? Дело дрянь. Он нам в некотором роде нужен. Он как бы неотъемлемая часть нашего плана похитить его и получить за него выкуп. – Он нахмурился, глядя на очертания тела спящего Вихтиха. – Разбуди этого идиота. Давай искать мальчика. Он не мог уйти далеко.
Штелен наконец подняла лицо; глаза у нее были красные от слез. Она казалась измученной, будто проплакала много часов.
– Вихтих мертв.
Бедект осмотрел неподвижного фехтовальщика. Его мешок не приподнимался и не опускался, как бывает, когда внутри лежит и дышит человек.
– Он не притворяется? – спросил Бедект. – Если это очередной его розыгрыш… если я подойду его осмотреть, а он попробует меня напугать, я его прикончу.
– Он умер. От удара ножом в живот. Он несколько часов истекал кровью. – Она фыркнула, и из носа у нее вылетел сгусток соплей. – Он слишком туго затянул на себе спальный мешок. Не смог защититься.
Бедект прошел через костровище и толкнул Вихтиха носком сапога. Фехтовальщик перекатился на спину и уставился немигающими глазами в пасмурное небо. Его кожа сияла бледностью и поблескивала от утренней росы. На открытый глаз села муха и стала пить влагу, собравшуюся на глазном яблоке.
«Угас, как наш костер», – подумал Бедект. Он еще медленно соображал, и его сознание никак не могло принять произошедшее.
– Кто? – спросил он.
– Морген, – ответила Штелен. – Ничьих других следов тут нет. Он взял для этого один из моих ножей. – Она вздрогнула, все ее тело затряслось, будто от спазмов. Бедект не мог понять, что она чувствовала – возможно, она сдерживала ярость или же страдала от душевной боли. – Он мертв. – В этих словах звучало то ли оплакивание, то ли угроза.
Бедект отвел взгляд – ему было неловко смотреть на проявления ее чувств, но еще сложнее было разобраться в собственных переживаниях. Вихтих все эти годы пытался Бедектом манипулировать, всегда стремился остаться в выигрыше. И все же…
– Тупой ублюдок, – вполголоса выругался Бедект, сам не зная, имеет ли он в виду Вихтиха или Моргена… или себя самого.
– Он смотрел на тебя как на отца, – пробормотала Штелен.
– Да ни в жизни. Я был для него просто еще одним из тех, кого можно использовать.
– Почему он, по-твоему, так долго держался вместе с тобой? Все эти манипуляции были ему на руку.
