«Наверное, прежде в глазницах были драгоценные камни», – подумал он. Сейчас она казалась слепой, но ее взгляд так впивался в него, что он засомневался в ее слепоте.
– Я здесь не для того, чтобы еще более осквернить вас, – пообещал он. – Возможно, когда Кёниг окажется мертв, а я стану править, я смогу снова поднять вас в верхние залы, где вы будете на свету. Мне пригодился бы бог, даже такой старый и мертвый, как вы.
Это ее, похоже, устроило, и она оставила его в покое.
Беспокойство проглотил свой страх и вытащил из-под рясы сверток из ткани, немногим больше собственной ладони. Он осторожно развернул материю, и показалось маленькое зеркальце.
Неужели Приятие действительно думает, что Беспокойство спокойно согласится с тем, что единственное зеркало находится у Приятия? Он что, думает, что Беспокойство будет просто ему доверять? «Если это так, то как же он глуп». Беспокойство не доверял никому.
Медленно поворачивая зеркало, Беспокойство заглянул в него, не уверенный в том, что увидит, и готовый разбить его об пол, если что-то покажется ему опасным.
На него смотрело в упор его собственное лицо. Но это было не его лицо. Отсутствовал один глаз, щеки покрывали синяки, а от зубов оставались обломки. Приятие.
«Нет, – понял он, – отражение Приятия; это совсем не одно и то же».
Беспокойство растерянно моргнул, глядя в зеркало. «Разве я могу увидеть отражение Приятия? Если только…»
– Ты стремишься его предать, – сказал он, обращаясь к зеркалу. Отражение кивнуло. – Потому что он разбил зеркало Кёнига и разобьет и это, как только одержит победу. – Отражение снова кивнуло. – Он убьет нас обоих, верно? – Отражение опять кивнуло.
Беспокойство молча сидел и думал. Отражение наблюдало за ним и ожидало.
– Ты знаешь, что я тебе не доверяю, – сказал он зеркалу, и отражение беззвучно засмеялось. – Хорошо. Так что же ты предлагаешь мне сделать? – спросил он.
Отражение показало ему. Он наблюдал, охваченный ужасом.
– Это слишком опасно, – сказал он зеркалу.
Отражение смотрело на него, не мигая.
– Что делать, если не получится?
Оно все так же в упор смотрело на него.
«Какой у меня есть выбор?» Приятие никогда не поделится своей властью, не отдаст даже малейшей ее частицы.
Отражение усмехнулось, обнажив сломанные зубы.
«Да, правильно. Это я его бил». Приятие никогда не простит.
– А как на это отреагирует Кёниг?
Отражение показало ему.
Беспокойство завернул зеркало в тот же кусок ткани и спрятал его под своей рясой.
Глава 40
Я думаю, что большинство людей настолько тупы, что и сойти с ума по-настоящему не могут.
Хофнунгслос
– Ты весь день собираешься тут проваляться?
Штелен подняла взгляд и увидела стоящего над ней Вихтиха. Небо у него за спиной было бледно-серым, хотя никаких облаков она не замечала.
Ей нужно идти на восток.
– А что, у меня есть варианты получше? – спросила она просто потому, что согласиться с Вихтихом было для нее сущей мукой.
– Всегда можно заняться местью, – предложил Вихтих. – Мне казалось, что среди всех причин подняться самая главная для тебя – возможность отомстить, даже в такой день, когда тебя никто не убивал.
Месть. Не так давно она с радостью поклялась бы отомстить за малейшее неуважение к себе – реальное или почудившееся. Но какой в этом смысл сейчас? Она поморщилась, глядя вверх на красивое лицо Вихтиха.
– Просто полежу тут немножко, – сказала она, обращаясь к небу.
Еще один человек подошел и встал рядом с Вихтихом. Он показался ей каким-то смутно знакомым.
– Это кто? – спросил он, брезгливо глядя на Штелен.
– Она мой друг, – ответил Вихтих. Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. – Мы по-прежнему друзья, верно?
Она приняла протянутую руку, и Вихтих легко поставил Штелен на ноги.
– Смерть ничего не меняет, – сказала она.
– Я все так же терпеть тебя не могу.
– Ну и хорошо. Мне бы совершенно не понравилось, если бы смерть сделала тебя мягкой.
Теперь, стоя, она увидела, что вокруг них собрались сотни мужчин и женщин.
– Если бы я знала, что после смерти получу целую армию, я бы давно уже постаралась умереть.
У Вихтиха весело засверкали глаза.
– Помни, что ты не получаешь тут армию. То есть если и получаешь, то ненадолго. Армию получает тот, кто убил тебя.
Ей показалось, что все силы покидают ее. «Мне придется его снова увидеть. Я должна буду служить ему». И это после того, что он с ней сделал.
– Я убью его, – поклялась она.
Вихтих утешающе похлопал ее по спине и тут же отпрянул, когда она глянула на него.
– Предполагаю, что ты чувствуешь, что надо идти на восток, верно?
Штелен в знак согласия что-то прорычала.
Вид у Вихтиха был крайне самодовольный.
– И тебя тоже сделала эта маленькая сволочь. Мне казалось, это невозможно.
– Бедект. Это сделал Бедект.
Лицо фехтовальщика резко посерьезнело.
– Ничего себе.
– Он убил меня, чтобы защитить мальчика.
– Ничего себе.
– Тебе больше нечего сказать?
– Я рад, что не оказался на месте Бедекта.
– Ты совершенно прав, – прорычала Штелен.
– Но ты тоже идешь на восток.
– Да.
– А насколько сильно тебя туда тянет? – спросил Вихтих.
– Сильно.
– Значит, Бедект скоро умрет.
Она смотрела на Вихтиха, пока тот не начал мяться он неловкости.
– И мальчик тоже, – добавил он. – Мне тоже нужно идти на восток. Он Вознесется.
– Не Вознесется, если я убью его раньше.
– Он будет уже мертв, – пояснил Вихтих, хотя в голосе его не было особой уверенности.
– Впереди всегда ждет новая смерть, – сказал Фольк из-за спины у Вихтиха.
– Я это уже в прошлый раз от тебя слышал, – отозвался Вихтих. – Штелен. Вот он и наступил. Твой шанс на искупление. Скажи Бедекту, что ты чувствуешь.
«Эта тварь никогда не сдается. Надо убить его сейчас, и дело сделано. Нет. Слишком просто». Лучше выиграть у него в той игре, которую ведет он. Пусть поймет, что она совершенно во всем круче него.
– Возможно, – сказала она, осматривая его. Она ткнула его в грудь грязным пальцем. – А где твои мечи? Только не говори, что уже успел их потерять.
