Штелен отперла парадную дверь и скользнула внутрь. Сегодня она была в духе и казалась самой себе чем-то вроде привидения или одного из тех беспощадных богов-обманщиков, которым поклоняются варвары с севера. Стены и запертые двери для нее преградой не были.
В доме сильно пахло жасминовыми благовониями, которые с трудом заглушали запах мужского тела. Уборка здесь явно делалась самая поверхностная, ровно настолько, насколько одинокий мужик был готов утруждаться для того, чтобы приводить к себе женщин. Слой пыли лежал и по углам, и позади всей мебели, которую он не удосуживался по-двинуть, то есть практически повсюду. Стены украшало трофейное оружие из десятка разных стран. В такую внушительную коллекцию явно было вложено немало времени и денег. Штелен попыталась найти среди оружия что-нибудь интересное, но ничего в своем стиле не обнаружила. Спальня с единственной кроватью располагалась в дальнем конце дома, и Штелен несколько минут постояла под дверью, прислушиваясь к шумному дыханию, доносившемуся из помещения. Там один человек. Мужчина. Крупный, но не жирный.
Штелен проскользнула в спальню и встала рядом со спящим. Она не могла не признать, что он был при всей своей брутальности по-своему красив. Сильная угловатая челюсть, коротко остриженные черные волосы, густые брови. Глаза, как предположила Штелен, правильно и красиво посажены. Она откашлялась, чтобы привлечь его внимание. Он по-прежнему спал. Тогда она ткнула его стилетом, легонько, так, что показалась только капелька крови. Мужчина вздрогнул, проснулся и тут же замер, увидев стоявшую над его кроватью Штелен, которая пристально смотрела на него. На лице его мгновенно отобразилось спокойствие: он будто что-то рассчитывал. Тяжелый взгляд. Таким он Штелен еще больше нравился.
– Чего надо? – спросил он.
– Гроссе Клинге?
Он не торопясь разглядел ее стройное тело и потертые доспехи.
– Ты не похожа на обожающую поклонницу, – сказал он.
Штелен прочла то, о чем говорили его глаза и поза. Под подушкой у него был нож, но он сомневался, что сможет вытащить его незаметно для своей гостьи. Она улыбнулась.
– Нет, я не поклонница. Один полоумный дебил хочет вызвать вас на поединок.
Гроссе пожал плечами и пододвинул руку чуть ближе к ножу.
– И ты просишь меня не убивать этого дебила? – Он ощупывал ее глазами, не скрывая, что она его привлекает; для Штелен это было неожиданно. – Можешь меня уговорить.
Ноздри Штелен затрепетали: она обдумывала, не переспать ли ей с этим крупным и мускулистым типом. Мысль показалась ей вполне стоящей.
– Да нет. Мне надо сделать так, чтобы он не убил тебя.
Гроссе заметно расслабился.
– Ну что же, тогда отложи нож и залезай сюда.
– Я знаю способ получше, – сказала она и нанесла удар стилетом ему в глаз, так что клинок вошел в мозг.
Гроссе отчетливо произнес: «Хренассе…» – и осел на кровать. Штелен понаблюдала, как постепенно доходит до его тела то, что уже понял мозг. Только через несколько минут Гроссе перестал подергиваться и остался лежать неподвижно. Удивительно, насколько упорно некоторые тела цепляются за жизнь, тогда как другие уходят, едва слышно вздохнув. Она нежно провела рукой по его волосам, наклонилась и поцеловала его лоб. Еще теплый.
– Увидимся в Послесмертии, – прошептала она ему на ухо.
Штелен выбрала из коллекции оружия, собранной Гроссе, несколько лучших экземпляров и отдала их девчонкам-часовым, заодно вкратце научив им пользоваться. Ее не тревожило, что они могут кому-то рассказать о том, что она заходила к Гроссе; людям не удавалось ее вспомнить. Это, несомненно, говорило о ее даре клептика, а никак не о пренебрежении к ней из-за внешности или характера. По крайней мере, она так надеялась.
Заплатив девчонкам монетами, которые она утащила у Вихтиха, она вернулась в «Ляйхтес Хаус», чтобы хотя бы несколько часов отдохнуть. Блаженно уснув, как невинное дитя, она видела во сне сильные руки Гроссе, а также другие, более интересные ей его анатомические особенности. Утром, проснувшись довольной и отдохнувшей, она присоединилась к Бедекту и Вихтиху в большом зале, где на завтрак была подана колбаска, черствый хлеб и яичница, плававшая в большой луже жира с хлопьями перца.
– Какой у тебя милый шарфик, – сказал Вихтих, кивнув ей, и запихнул в рот колбаску.
«Проклятие». Она и забыла про этот шарфик.
– Он достался мне от матери. – Штелен старательно принялась завтракать, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Вихтиха.
* * *
Бедект не обращал внимания на них обоих и глядел на свою тарелку, скорчив недовольную гримасу. Он не выспался, и от одной мысли о еде его начинало подташнивать.
Когда в большой зал таверны вбежал человек, который взволнованно рассказал, что Гроссе Клинге, величайший фехтовальщик Зельбстхаса, мертв, Бедект в отчаянии посмотрел на Вихтиха.
– Я, кажется, говорил, что убью тебя, если ты устроишь нам здесь неприятности?
Вихтих поднял руки ладонями наружу.
– Я здесь спал с… как звали, не помню… одна буфетчица, с потрясным телом. Я не убивал этого Гроссе.
Тот, кто принес дурные вести, уже потчевал своих друзей в обмен на кружечку рассказом о том, как Гроссе нашли в постели голым, заколотым ножом в глаз.
Это не в стиле Вихтиха. Но зато в стиле…
Бедект глянул на Штелен и заметил, что то же самое сделал и Вихтих. Она проигнорировала их и стала сосредоточенно промакивать корочкой остатки жира с тарелки.
– Чем ты занималась вчера ночью? – спросил ее Вихтих. – Кроме того, что отыскала давно потерянный шарфик матери.
Штелен подняла глаза, ноздри у нее возмущенно расправились, и она сплюнула на тарелку сгусток с хлопьями перца. Не обращая внимания на Вихтиха, она посмотрела в глаза Бедекту.
– Я делала то, что ты мне поручил.
Бедект старался выглядеть невозмутимым. Она что, пришила Гроссе, чтобы помешать Вихтиху с ним сразиться? Он должен был это предугадать, когда попросил ее сделать так, чтобы Вихтих не создал проблем для них всех, вызывая на бой всякого фехтовальщика в этом городе. Честно говоря, он не ожидал, что она серьезно отнесется к его просьбе, и тем более не думал, что Штелен пойдет по городу убивать фехтовальщиков, стараясь успеть до них добраться раньше Вихтиха. Он вздрогнул, представив, сколько трупов могло остаться после ее вылазки за одну только ночь. Ему нужно будет уговорить ее никого к ним не добавлять.
– А в чем же заключалось то поручение, которое ты выполняла для Бедекта? – спросил Вихтих.
Бедект ответил вместо нее:
– Оно не связано с покойным фехтовальщиком. Нам нужно поговорить о том, как мы собираемся попасть в верховный храм Геборене.
– Попасть внутрь легко, – сказала Штелен. – Вот выбраться оттуда вместе с их богом-ребенком будет интересно.
