Они нападали на нее всей толпой, вонзали в нее лезвия и резали ее, били кулаками и пинали ногами. Это не имело значения. Она ничего не чувствовала.
Она понимала, что это лагерь поработителя. Она уже видела подобные сборища, пусть и не такие многочисленные. «Мальчик будет где-то здесь». Она убьет поработителя, вокруг которого держится вся эта толпа, а потом поможет Моргену Вознестись, как ему и предначертано судьбой. «Смерть будет моим даром богу-ребенку».
Похожая на удар клинка вспышка молнии на мгновение ослепила живых, но только не мертвые глаза Аноми – для нее это была просто подсветка, позволяющая лучше разглядеть окружавшую ее жуткую картину.
Ее уже поджидала, хищно улыбаясь, Гехирн Шлехтес, хассебранд из числа любимчиков Кёнига. На мгновение в ярком свете заблестели клыки Гехирн, длинные, как у собаки. Аноми рассмеялась. В сухих глазницах ее пустого черепа мерцал отраженный свет. Мертвые черепа, давно потрескавшаяся и отслоившаяся кожа, навечно застывшая на лице улыбка.
Гехирн сделала жест и выжгла все на пути, отделявшем от нее шаттен мердер. Будто волны набегающего прилива, почитатели поработителя тут же заполнили опустевший клочок земли.
Аноми снова засмеялась – воздух с диким покряхтыванием вырывался из разложившихся легких.
Для мертвых огонь ничего не значит.
* * *
Стоя перед паланкином, Гехирн нетерпеливо поджидала. Эрбрехен в ужасе вопил, отдавая приказы тем, кто нес его, но раскаты грома и завывание бури заглушали все остальные звуки.
Шаттен мердер, убийцы-котардисты, служившие Кёнигу, могли здесь оказаться лишь с единственной целью: убить Гехирн.
Ее сон… все это тогда случилось наяву. У Гехирн разрывалось сердце, и она едва сдержалась, чтобы не всхлипнуть. «Кёниг ненавидит меня». Ему мало было отбросить ее от себя; ему понадобилась ее смерть.
В ее венах пульсировал огонь. Пусть Кёниг получит от нее это послание, такое громкое и ясное.
От нетерпения она спалила тех почитателей Эрбрехена, которые были на пути Аноми и мешали той приблизиться. Наемная убийца, возле которой шагал ее отряд разлагавшихся трупов, смеялись над Гехирн.
– Никто не смеет надо мной смеяться! – закричала в ярости хассебранд.
Аноми все так же смеялись, как будто ничего не услышала.
Преданная.
Брошенная.
Осмеянная.
Гехирн подожгла шаттен мердер, будто свечки.
* * *
Аноми вспыхнула, и на мгновение весь мир исчез в вихре пожара. Но ее зрение не зависело от глаз. Она все еще могла видеть. Огонь лизал ее тело, загорались клочья одежды. Те жалкие остатки иссохшей плоти, которые еще держались на ее костях, исчезли в огне. Она ничего не чувствовала. Ни боли. Ни страха. Плоть – помеха, а огонь все исцелит и сделает ее чистой. Потом, когда Гехирн будет мертва, они смогут погасить это пламя.
«А что, если ты недооценила силу хассебранд?»
В худшем случае она освободится от собственного вечного ада.
– Дура, – попыталась Аноми крикнуть Гехирн, но вышел только сухой хрип.
Она забыла набрать воздуха в легкие. Ее это обозлило. Она попыталась набрать воздуха, но не вышло. Огонь выжег дыры в ее иссохших, как бумага, легких. Теперь это будет мешать общению.
Аноми видела, что ее глупая собеседница шевелит губами, но не могла разобрать слов. Жирная хассебранд выглядела комично, и Аноми рассмеялась. Ее шаттен мердер, превратившиеся уже в ходячие факелы, прошли вперед и оказались по сторонам от нее. Путь между ними и Гехирн был свободен, и они стали подбираться к хассебранд. Раскаленные докрасна мечи они держали наготове в сильных руках, на которых огонь не оставил ни плоти, ни мышц.
«Жаждет ли Гехирн смерти так же, как и я?» Если да, то заветное желание хассебранд скоро сбудется.
* * *
Гехирн смотрела, как приближаются котардисты. Походка у этих мертвецов была вовсе не как у увечных. Даже охваченные пламенем, ассасины, припадая к земле, сохраняли смертоносную грациозность движений. Сейчас, превратившись в ходячие факелы, они стали красивыми, притягательными и завораживающими. Даже чувственными. «Может быть, они окружат меня, схватят в свои пламенные объятия?» Суждено ли ей умереть так же, как она жила, в удушающем жаре ее потребностей? Разве может быть что-нибудь красивее этого?
Гехирн подняла руки и вытянула их в сторону ассасинов. «Принесите мне смерть…»
– Сожги их! – закричал с паланкина Эрбрехен. – Они идут меня убить!
Гехирн не могла не подчиниться этому приказу; его потребности были выше для нее, чем ее собственные, и подавляли всю ее волю. Она не могла позволить им сделать своему любимому больно, пусть Эрбрехен всего лишь хотел использовать ее.
И все же какая-то часть ее сущности жаждала получить наказание, и это не давало ей нанести удар в полную силу. Гехирн сделала указующий жест, и меч в руке Аноми расплавился, залив блестящим металлом кости державших его пальцев.
Но труп продолжал наступление, шагая с поднятым вверх кулаком, который был весь покрыт металлом; казалось, будто она собирается убить Гехирн одним ударом.
– Сожги их всех! – завопил Эрбрехен. – Сейчас же!
Взмахнув рукой, Гехирн спалила их дотла. Всех. Аноми. Ее пятерых шаттен мердер. А потом друзей Эрбрехена. Тысячи крошечных жизней оборвала эта огненная вспышка. Сожгла их всех. Она стояла в маленьком кругу размокшей земли, а на много миль вокруг все было засыпано пеплом.
Небо рассекало на части, и молнии хлестали по небосводу. Набухшие темные тучи разродились, и градины, как камни величиной с кулак, замолотили по земле.
Эрбрехен, по-прежнему скорчившийся в паланкине, вопил, когда в него попадали градины. Гехирн должна была защитить свою любовь – а делать это она умела только одним-единственным способом.
Она воспламенила небеса.
Выжгла все облака в небе, и собиравшиеся вокруг грозовые тучи тут же налетели туда, где прежде сохранялся спокойный глаз бури. Гехирн пожирала небо пламенем и жаром любви. Через некоторое время, которое показалось вечностью, гроза стала ослабевать. Солнце, будто мстительный молот, ударило в прореху среди туч.
Гехирн стояла, раскинув руки, и с восторгом смотрела на огромный пожар. Воздух наполнил запах горелой плоти, и дым, валивший от ее почерневшего тела, скрыл солнце на небе. Глаза расплавились и вытекли, как растаявшее масло.
С ошеломляющей силой Гехирн взорвалась.
Глава 26
В безумном мире только сумасшедшие являются здравомыслящими.
Акира Куросава
Когда горизонт поглотил вечернее солнце, небо с южной стороны стало таким, каким Асена его никогда не видела. Грозовые облака кружились по спирали, стягиваясь к какому-то центру, как будто грязная вода, водоворотом уходящая в сточную трубу. Молния ударила в землю, но точно такие же яркие вспышки метнулись от земли в небо. Казалось, что боги ведут бой с какими-то земными гайстескранкен, и, судя по всему, у последних были все шансы победить.
