– Глухими нам труднее было бы найти его, – предположил Массе.
– Нет, – сказала Асена. – Бэр и я могли бы отыскать его только по запаху. Мы бы достаточно легко его нашли.
– Разговаривать, – сказал Бэр.
– Лишившись слуха, мы не могли говорить так, как сейчас, – согласилась Асена.
Штих растерянно замигал своими маленькими глазками.
– Морген хотеть – мы говорить?
– Может быть, он желал бы, чтобы мы что-то обсудили, – предположила Асена.
– Что, например? – спросил Массе.
– Например, что мы будем делать здесь, – ответила Асена.
– Кёниг отправить нас помогать Моргену Вознестись, – проговорил Штих, желая подтвердить, что разбирается в происходящем.
– Кёниг послал нас убить Моргена, – поправила его Асена.
– Это одно и то же! – сердито рявкнул Штих.
– Кёниг, конечно же, лучше знает, – согласилась Асена, чтобы успокоить Штиха. – А что, если Морген не готов? – Она посмотрела на Штиха, потом на Массе и, наконец, на Бэра, который, казалось, не обращал на них внимания. – Пока не готов, – тихо поправила она свои слова.
– Если Морген Вознесется и станет богом, – задумчиво сказал Массе, – он может оказаться… должен оказаться могущественнее Кёнига. Он смог вернуть нам слух, несмотря на веру Кёнига в то, что мы стали глухими. Возможно, он сделал это, чтобы мы могли принять решение не повиноваться Кёнигу?
– Почему он не хотеть Вознестись? – спросил Штих. – Он Геборене бог.
Асена не хотела выпускать ситуацию из-под контроля. Она намеревалась просто бросить семена сомнения в умах ее товарищей-тиргайст. Асена не знала, следует ли им убивать Моргена. Ей казалось, что сама она не решится убить мальчика, а вот Штих, без сомнения, изо всех сил желал это совершить.
– Давайте не опережать события, – сказала Асена. – Сначала нам нужно найти Моргена. Мы должны поговорить с ним, а не просто убить его и гордиться, что хорошо выполнили задание. – Она посмотрела на Бэра, но тот ничего не сказал.
– Возможно, нехорошо убивать будущего бога, который убитым быть не желает, – согласился Массе. – Лично мне не хотелось бы навлечь на себя гнев каких угодно богов.
* * *
Асена говорила и говорила, и Штих потерял нить. Иногда было трудно уследить за ее рассуждениями. Асена никогда не смотрит на вещи просто.
Кёниг – теократ. Верховный жрец. Не важно, что этого бога еще не существует, пусть такие мысли и сбивают с толку; важно только то, что такой бог будет существовать. Если Морген должен стать богом, а единственный способ стать богом – умереть, значит, мальчику придется умереть. «Зачем же еще послал нас Кёниг?» Почему все пытаются найти какие-то сложности в этой простой задаче?
Найти мальчика. Убить мальчика. Убить тех, кто украл мальчика. Все же проще простого.
Штих трепетал от волнения и чуть было не обратился от одной мысли о том, какая чудовищная бойня им предстоит. «Я помогу Моргену Вознестись».
Глава 27
Чтоб ему провалиться, этому чертову здравому смыслу. Что здорового в том, чтобы быть беспомощным пленником реальности?
Гайстих Гезунд
Найдрих. Какая же выгребная яма! Вихтиху случалось видеть много выгребных ям, но эта просто не имела себе равных. Если сорок тысяч человек эту дыру называли своим домом, то из них двадцать тысяч были ворами, десять тысяч – убийцами, а тысяч пять, как он полагал, самого разного рода торгашами и жуликами. Где-то тысячи три жили на улицах, ночевали в провонявших от мочи закоулках, а еще тысяче просто недоставало мозгов, чтобы уехать из этого места. Остальные же – фехтовальщики, стремящиеся к тому, чтобы их имена навсегда запомнили на этих жалких улицах. Именно из таких мест бывают родом настоящие бойцы. Никаких мягких рук, никакого галантного обучения, как в этих напыщенных школах фехтования в больших городах. Эти мужчины и женщины учились убивать без новомодных штучек.
То обучение для избранных, которое он прошел в дворцовой страже в Гельдангелегенхайтене, Вихтих считал несущественной мелочью. Годы неустанных упражнений, жестокие кровавые турниры с другими стражами – многие их считали наиболее обученными фехтовальщиками в мире – и то, что он поднялся до должности первого стража, перед лицом судьбы ничего не значило. Великим его сделал не упорный труд, а сама судьба. А теперь судьба привела его сюда.
«На это должна быть какая-то причина».
Штелен нашла для них комнату в одной из многочисленных гостиниц города, и хозяин ничего не сказал, когда они протащили через всю таверну и вверх по лестнице бесчувственное, залитое кровью тело Бедекта. Даже те немногие посетители, которые оказались в таверне, не особенно заинтересовались вновь прибывшими, не сводя глаз с собственных кружек.
После того как они опустили Бедекта на самую крепкую кровать, Вихтих осмотрелся по сторонам в тесной каморке.
– А тебе с первой попытки удалось найти худшую комнату во всем Найдрихе?
Штелен не обращала на него внимания, суетясь вокруг Бедекта.
Вихтих скосил глаза и демонстративно осмотрел пол.
– В углах этой комнаты обитателей побольше, чем во всем остальном городе.
По-прежнему не обращая на него внимания, она отлепила от тела Бедекта полоску ткани, промокшую от крови.
– Вряд ли сейчас для этого подходящий момент, – пошутил Вихтих. – Нехорошо пользоваться его беспомощным состоянием, пока он без сознания.
И снова Штелен не отреагировала.
«Скучно с ней».
Расстроенный Вихтих переключился на Моргена. Мальчик смотрел на собственные пальцы, и в его широко распахнутых глазах читалось отвращение. Вихтих глянул на руки ребенка; просто немного испачканы кровью. Было бы из-за чего переживать.
– Что стряслось?
– Грязные, – произнес Морген, который моргал, чтобы прогнать слезы.
Вихтих указал на неглубокую миску с водой, стоявшую на полу.
– Так помойся.
Через мгновение мальчик уже стоял на коленях возле миски и яростно оттирал руки. Он все бормотал что-то себе под нос, но Вихтих не мог расслышать слов. «Странный парень».
Вихтих зашагал по комнате, стараясь заглянуть через плечо Штелен и понять, что там с Бедектом. Хотя Морген каким-то образом ухитрился сделать так, что у старого козла закрылись раны, простыни вскоре пропитались кровью. Грудь Бедекта медленно поднималась и опускалась; если бы не это, то Вихтих решил бы, что он мертв. Тело старика напоминало лоскутное одеяло, исчерченное шрамами: некоторые были старые, белые, а другие совсем свежие, с рваными краями.
Штелен сидела возле Бедекта, осторожно отмывала от крови его осунувшееся лицо и тихо что-то нашептывала. «Жуткое зрелище, честно говоря».
