Морген толкнул безжизненное кошачье тело носком ноги.
– Была ли твоя жизнь такой же бессмысленной, как твоя смерть?
Ослабевшая душа кота не дала ему никакого ответа, если не считать ее упрямого нежелания покидать переломанное тело.
Сколько бессмысленного насилия и смертей может увидеть бог до того, как примется за дело?
Весь мир Моргена сжался в одну точку, на которой мальчик и сосредоточил внимание. Звуки доносились приглушенно, улица смазалась и превратилась в пеструю дымку. Кот стал его Вселенной. Способен ли он на это, может ли он вернуть эту слабую душу из потустороннего мира? Велика ли вера в него у народа Зельбстхаса? Верят ли они, что он способен возвращать мертвых к жизни?
Ему не доводилось проверить пределы собственных способностей. Ауфшлаг ему запрещал. Но почему?
«Мне нужно знать мои границ». Хотя бы чтобы подавить растущие сомнения.
Морген направил свою волю на остывающее тело кота. Согнутое маленькое тельце дернулось. «Так я и знал!» Вера тех, кто стоит за ним, – как глубокий колодец, воды которого он лишь едва распробовал.
Кот жалобно завыл; спина его по-прежнему была неестественно согнута, но он все же встал на ноги. Потом, пошатываясь, пошел по кругу, ошарашенно моргая. Затем рухнул на землю и остался лежать, жалобно мяукая.
Морген обернулся и увидел, что вокруг него собралась толпа. Вихтих стоял впереди толпы, и на лице его были одновременно вдумчивое созерцание и страх.
– Получилось, – сказал Морген. – Я вернул оттуда кота. Давайте пойдет к тем мужчинам, которых вы убили в «Шварце Биердигунг». Я и их могу вернуть.
* * *
Вихтих смотрел только на мальчика, а остальные – на кота, который, снова поднявшись и с трудом шагая, нарезал узкие круги.
Мальчик открыл рот, чтобы еще что-то сказать, и Вихтих запаниковал. Ему нужно было заставить ребенка замолчать. Один шаг вперед, и он врезал Моргену по подбородку. Мальчик рухнул на грязную мостовую.
«Некоторые просто не могут устоять после удара, такое у них телосложение». Благо у него нет всяких сантиментов про то, что нельзя бить детей, как, скажем, у Бедекта. Старый козел стоял бы и наблюдал за тем, как Морген вещает толпе, пока они все бы не узнали, что он и есть похищенный у Геборене бог-ребенок. То, что Бедект такой ситуации никогда бы не допустил и напрямую требовал, чтобы Вихтих не лез в переделки, не имело значения.
Толпа загудела, осуждая Вихтиха за жестокое обращение с ребенком и угрожая ему. Он повернулся к ним.
– О чем вы там? Вы сами никогда никого не били? – спросил он собравшихся. Нищие и грязные, пестрое сборище душонок, не имеющих никакого значения.
Вперед вышла толстуха в заляпанном фартуке; она замахала на него скалкой.
– Да что же ты за мужик, раз бьешь беззащитного ребенка?
Он понял, как поскорее положить этому конец. Вихтих вытащил меч и нанес толстухе удар в самое сердце. Она не сразу даже поняла, что умерла: он еще успел отряхнуть клинок от крови и вернуть его в ножны.
– Я думаю, что ответил на ваш вопрос, – проговорил он. – У кого-то еще есть вопросы или вы все предпочли бы унести отсюда ноги?
Через мгновение Вихтих уже стоял на улице совсем один, если не считать потерявшего сознание мальчика, трупа старухи и мяукавшего дохлого кота, который все так же ходил кругами.
– Да пошло оно все!
«Мне что, все самому нужно делать?» Вихтих перешагнул через мальчика и растоптал коту голову сапогом.
Подняв мальчика на руки, Вихтих направился к «Рухлос Армс». Глянув через плечо, он увидел, как кот с разможженным черепом тащится куда-то в закоулок.
* * *
Бедект и Штелен, вернувшись в «Рухлос Армс», застали Вихтиха в главном зале; он сидел, уставившись на дно пустой кружки, и на лице у него застыло столь редкое для него выражение созерцательной задумчивости. Моргена было нигде не видно.
«Нехорошо». Бедект махнул трактирщику, чтобы тот поднес им кружки.
Штелен села на скамье напротив фехтовальщика, чтобы приглядывать за входом. Он, казалось, ее не заметил.
– О боги, посмотрите на него, – сказала она Бедекту. – Его посетила первая в его жизни мысль. – Она сильно ткнула Бедекта между ребер. – А может, он откушал тех кошачьих какашек, которые обычно отравляют настроение тебе.
Бедекту, который робко опустился на скамью возле Штелен, это не нравилось. Если сквозь манию величия и самовлюбленность Вихтиха что-то пробилось, то это уже тревожит. Если Вихтих начнет задумываться, то он может вбить себе в голову сколько угодно разных глупостей.
– А где мальчик? – спросил Бедект.
Вихтих взглядом указал ввысь и полуприкрыл глаза.
– Там, наверху.
Штелен фыркнула:
– Этот идиот от нас что-то скрывает. Дай-ка угадаю: мальчик мертв.
Вихтих бросил на нее сердитый взгляд.
– Он в порядке.
Бедект поднял бровь.
– Но…
– Мне пришлось ударить маленького ублюдка. – Вихтих поднял руку, чтобы предотвратить дальнейшие вопросы. – Мне пришлось это сделать – он чуть было не рассказал всем, кто он такой!
– Всем? – Штелен многозначительно оглядела трактир и троих других посетителей, увлеченных исключительно содержимым собственных кружек. – Ужас какой!
– Ты выводил мальчика в город. – Бедект не спрашивал.
Вихтих пожал плечами. И это не был отрицательный ответ.
Бедект наклонился вперед, и скамья под ним возмущенно застонала.
– Ты отправился искать фехтовальщиков, а мальчика взял с собой.
– Я что, должен был оставить его здесь одного? – ехидно спросил Вихтих.
– Ты должен был оставаться здесь! – проревел Бедект Вихтиху в лицо. – Я велел тебе ни во что не ввязываться!
– Ты мне не отец. Старик, та игра, которую ведешь здесь ты, – не единственная.
– Не твой отец? – Морген говорил Бедекту, что Вихтих смотрит на него как на отца. Неужели мальчик был прав? «Нет, конечно, нет». Эта мысль его только еще больше разозлила. – Придурок! Я должен убить тебя!
Вихтих одним плавным движением соскользнул со скамьи и стоял, глядя на Бедекта бесстрастными серыми глазами.
– Попробуй, старик. Я – величайший в мире фехтовальщик. Мальчик это знает, а что это значит, тебе понятно.
Бедект сидел и смотрел на молодого фехтовальщика. Морген говорил, что Бедект умрет в одиночестве, когда Вихтиха не будет рядом.
– Ты умрешь, не успев вытащить из ножен свои красивые мечи, – сказала Штелен, стоя за спиной у Вихтиха. Голос ее звучал чересчур спокойно.
«Как только она там оказалась, черт возьми? – Бедект устало вздохнул. – Я слишком стар для этого».
