Возможно, Вихтиха не будет рядом, когда погибнет Бедект, потому что тот сам к тому моменту будет уже мертв. Считать ли, что такова судьба, или же этого можно избежать?
– Мальчик не пострадал? – спросил Бедект, стараясь, чтобы в его голосе прозвучали и отеческая встревоженность, и праздное любопытство. – Ты ему ничего не повредил?
Этот вопрос и тон, которым он был задан, заставили Вихтиха отвлечься от происходящего.
– С ним все хорошо. Я не виноват.
Вихтих никогда ни в чем не виноват.
– Тогда ничего страшного не произошло, – произнес Бедект.
Штелен сплюнула, прорычав от досады.
– Пойду прогуляюсь. Если один из вас убьет другого, то оставшегося в живых прикончу я. – Она протопала прочь из комнаты.
Вихтих широко распахнутыми невинными глазами проследил за тем, как она покинула трактир, и вернулся на свое место.
– Да помогут боги всякому, кто окажется на улицах у нее на пути.
Бедект с невозмутимым видом кивнул, но на сердце у него было тяжело. Мальчик подбросил Бедекту опасные мысли, которые уже пустили корни. А что, если и Вихтиху он что-то внушил? Пусть фехтовальщик и был мелким гефаргайстом, его самого было легко склонить на чужую сторону и манипулировать им. Действовал ли Морген намеренно или же не осознавал последствий, которые могут принести его слова?
Возможно, похищение будущего бога – не такая уж хорошая мысль. Не заварил ли Бедект кашу посерьезнее, чем планировалось? Он проглотил свой страх и сомнения вместе с последним глотком эля и махнул рукой трактирщику, чтобы тот принес еще.
Наконец, стараясь говорить безразличным тоном, Бедект спросил:
– Так что там сказал мальчик?
– Он поведал толпе, что может оживлять мертвых. Чертовски повезло, что я был рядом и вовремя его остановил.
– Да, чертовски повезло, – согласился Бедект, не позволив себе проявить сарказм.
«Толпе, говоришь?» Бедект сделал глоток побольше, чтобы выиграть время для размышлений.
– Ты нашел фехтовальщика, которого искал? И что, хорошая была драка?
Вихтих поморщился.
– Это была фехтовальщица, – поправил он. – Она спаслась бегством.
Так что не было никакой зрелищной схватки, из-за которой собрались бы зеваки, – и это означает, что толпа собралась из-за мальчика. Неудивительно, что Вихтих был в поганом настроении: ему не удалось подраться, а еще он не получил подпитки своего эго от местных жителей.
– Что же было дальше?
– Сумасшедший маленький ублюдок думает, что может творить что угодно. – Вихтих покачал головой, будто не веря в произошедшее. – Похоже, он не понимает, что у всего есть последствия.
Из уст Вихтиха эти слова показались такими смешными, что Бедект чуть было не расхохотался – он поскорее проглотил все пиво, что было во рту, а то бы оно брызгами разлетелось по всему столу. Если уж говорить о том, кто тут не понимает, что у всего есть последствия…
– Что он там натворил? – спросил Бедект.
– Он оживил чертова кота! Проклятая тварь ужасно вопила. Я размозжил ему голову сапогом, но он не умер. – Вихтих отпил большой глоток и вздрогнул. – Жаль, что там не было Штелен. Она могла бы перебить всю эту толпу. Не оставила бы ни единого свидетеля.
Вдруг Бедект вспомнил, как Морген убеждал его взять с собой Вихтиха и как он упрямо отказался последовать этому совершенно разумному совету. Предвидел ли мальчик то, что произошло? В голове у Бедекта закрутились мысли о том, какие возможности это им дало бы.
– Как прошла встреча с вашими пособниками? – спросил Вихтих, перебив размышления Бедекта.
– Не очень хорошо. Отыскать зеркальщика получилось довольно просто, но, когда он попытался выйти на связь с зеркальщиком Геборене, у него ничего не вышло. Судя по всему, тот мертв. Его убили. – Бедект зарычал с досады. – Нам придется найти другой способ послать весточку Кёнигу.
– Почему бы не нанять просто какого-нибудь дурачка отвезти в Зельбстхас от нас весточку? – спросил Вихтих. – И займет всего пару дней.
– А после того как нашего гонца замучают пытками, Кёниг отправит армию в Найдрих, чтобы забрать мальчика и убить нас.
– Для нас это не будет нерешаемой проблемой. Как бы то ни было, если они на нас наедут, – Вихтих медленно провел пальцем поперек собственного горла, – мы прикончим мальчишку. Простое и верное решение.
– Правильно. – Ну, по крайней мере просто. – Но будет здорово, если мы не позволим им прямо выйти на нас.
– Ты что-нибудь придумаешь. У тебя всегда это получается.
Эти слова казались комплиментом, но Бедект понимал, что в действительности за ними стоит желание манипулировать. «Удивительно, этот человек просто никогда не сдается».
– Пойду проверю, как дела у мальчишки. Надо бы сложить вещи и двигаться в путь. Кто-нибудь видел, как ты нес сюда мальчика?
– Нет. Никто не знает, что мы здесь.
Бедект не мог понять, лгал ли в тот момент Вихтих.
Глава 28
Когда имеешь дело с гефаргайстом, не пытайся быть честным. Истину обернут против тебя. Сегодняшняя правда станет завтрашней ложью, и ты начнешь сомневаться в том, что находишься в здравом рассудке. И это тоже манипуляция.
Когда имеешь дело с гефаргайстом, оставь в стороне свои эмоции. Их используют против тебя. Даже самые искренние извинения гефаргайста – манипуляция.
В отличие от других гайстескранкен, гефаргайст часто может носить личину психически здорового человека. И этим гефаргайсты опасны. И так они добиваются успеха.
Вархайт Эртринкт, философ
Гехирн проснулась в темноте, испытывая мучительную боль. Из трещин ее кожи текли ручейки жидкого пламени. Она заслуживала эту пытку и наслаждалась той болью, которая охватила все ее существо. Неправы философы: в После-смертии мы обретаем не возможность искупления, а возмездие. Наказание.
– Нет мне искупления. – Собственный язык казался ей обгоревшим кожаным ремешком.
– Да, но я не желаю тебя отпускать. – Гехирн слышала, как он тяжело дышит, с шумом набирая в легкие воздух. – Ты мне нужна.
Она узнала этот голос и поняла, что произошло. Не нужно ждать ни прощения, ни освобождения, ни искупления. Единственная слеза скатилась из пустой глазницы и будто горячим маслом обожгла ее растрескавшееся и покрытое волдырями лицо.
– Ты поправишься и будешь как игрушечка, новая и блестящая. Я должен стать богом, а ты должна помочь мне. – Губы жирного создания ожидающе блестели. – Ты должна.
Гехирн задала единственный вопрос, на который была способна:
– Почему?
– Потому что все должны любить меня. Все. – Гехирн услышала, что дышит он с присвистом. – Если меня все будут любить – беспредельно и абсолютно, – то меня никто никогда не предаст. А если я больше никогда не буду нуждаться, никогда больше не стану полагаться на любовь и поддержку других, то мне никто никогда не сможет сделать больно. – Она услышала, как сбивается дыхание Эрбрехена. – Ты же меня любишь, правда?
