– Ты здесь прибрался, да? – спросил он.
Морген, недовольно глянув на слегка скомкавшиеся простыни на той кровати, с которой только что встал Вихтих, кивнул.
Когда Вихтих принес мыло и воду, Морген так упорно отмывал руки, что они стали все розовые. Потом мальчик вытер руки, для чего тщательно выбрал определенное место полотенца, которое внешне было ничуть не чище остальных.
«Какой же странный он парень». Мерзавцы Геборене понятия не имеют, что за существо они сотворили. Они, конечно, считают, что сделали себе идеального маленького бога, но этот ребенок просто переполнен всяким бредом.
– Намного лучше. – Морген снова критическим взглядом рассмотрел свои ногти. – А что представляет собой Послесмертие? – спросил он.
– Там почти так же, как и в Передсмертии. Злоба, манипуляции, насилие и секс. – Он посмотрел на мальчика, желая видеть его реакцию. – И там было очень грязно.
Морген побледнел.
– Но Бедект говорил, что там дается шанс на искупление.
Вихтих фыркнул.
– В это никто не верит, а только то, во что поверили, имеет значение. Правильно?
– Все боятся умирать, – сказал Морген.
– Потому что этого стоит бояться. Я был там недолго, но все, кого я встретил, умерли насильственной смертью. Это мир, населенный ходячими трупами, которые обязаны служить тем, кто их убил. – Немного преувеличенно, но помогает сделать рассказ намного увлекательнее.
– Не все умирают от рук убийц.
– Как я уже говорил, я был там недолго. Все, кого я там встретил, были убиты, умышленно или по неосторожности.
– Вы рады, что вернулись? – спросил Морген.
– Я вечно тебе благодарен. Я в долгу перед тобой за то, что жив. В буквальном смысле слова в долгу. – Вихтих медленно и выразительно вздохнул. – Я должен перестать бороться за то, чтобы стать величайшим в мире фехтовальщиком. Возможно, если я проживу мирную жизнь, и смерть моя окажется более спокойной. И Послесмертие, в которое я попаду, будет более мирным. – Он содрогнулся, и на этот раз ему даже не пришлось притворяться. – Пусть оно не окажется населено теми, кого я убил.
– Вы уже – величайший фехтовальщик в мире.
Ага!
– Я знаю. Но я не величайший в мире фехтовальщик. Это просто звание, это еще не достижение. Какой смысл быть лучшим, если не все о том знают.
– А почему это имеет значение?
Вихтих моргнул. Наверное, самый дурацкий вопрос, который он слышал в жизни, а?
– А какие еще могут быть причины что-нибудь делать?
Морген с минуту смотрел на него с таким видом, как будто пытается принять решение или придумывает еще более дурацкий вопрос. Потом он пожал плечами и произнес:
– Вы не бросите свое дело. У вас все равно есть роль, которую вы будете играть.
«Играть роль?» Единственная роль, которую он играл, – главная. Роль героя. Почему люди никогда не могут понять, что не они находятся в центре событий? Он еле сдерживался, чтобы не закатить возмущенно глаза от самого вида важной физиономии этого мальчишки. Само собой, сейчас он не собирается бросить свое занятие. Только не в тот момент, когда у него в кармане будущий божок, который может всякий раз, когда Вихтиха убьют, возвращать его к жизни. Его теперь ничто не остановит. Пусть он и не стал неуязвимым и мог быть убит, по крайней мере теперь он знает, что мертвым пробудет недолго.
Вихтих медленно кивнул, как будто стараясь осознать и принять какую-то непростую мысль.
– Я полагаю, ты прав, – сказал он. – Сейчас я не могу отказаться от этого. Не в тот же самый момент, когда я нужен тебе. – Он ожидал после этих слов увидеть на лице Моргена радость, но мальчик, напротив, выглядел опустошенным. Почему у него грустный вид?
Вихтих попробовал преодолеть печальное настроение, чтобы чувствовать себя так, как и положено человеку, только что вернувшемуся в страну живых.
– Правда, ты мог бы оставить меня там чуть-чуть подольше.
Морген посмотрел на него, непонимающе моргая.
– Почему?
– Я как раз собирался переспать с сестрой того человека, который меня убил. Самая что ни на есть подходящая месть, а?
Мальчик отвернулся, но Вихтих успел заметить, что в покрасневших глазах Моргена стоят слезы.
– Впереди всегда еще одна смерть, – прошептал мальчик. Не отрывая глаз, он смотрел на свои руки.
Когда в комнату несколько часов спустя ввалились Штелен и Бедект, Вихтих обрадовался, что будет не так скучно. Мальчик погрузился в себя и сидел тихо, и фехтовальщику, как всегда в таких случаях, стало не хватать хорошей компании. Над кем ему издеваться и кем манипулировать, когда он в одиночестве?
До Вихтиха донеслись запахи рвоты, мочи и эля, и он зажал нос.
– О боги! Вы оба воняете хуже некуда! Не могу поверить, что, пока я лежал тут мертвый, вы пошли бухать. Какие вы мне друзья?
А потом он вспомнил, как у него на глазах бежал Бедект, бросив его в одиночку сражаться с териантропами. Он знал ответ на свой вопрос, и от этого ему было больно. Сколько всего он им преподнес в дар. Свою верность, честь и дружбу. А они – жалкие создания, насколько же они ниже его, как же они не заслуживают того, что он им дал, не заслуживают его талантов. И все же он предпочел не показывать им, что их предательство его ранило.
Бедект качнулся, но потом поймал равновесие.
– Ты-в… жив? – невнятно пробормотал он.
– Лжив? Жив? Да. Ну уж не твоими стараниями, трус ты эдакий.
– Он не трус-с-с, – зарычала Штелен, переполненная пьяного негодования. – А ты дебил.
– Как мило, она тебя защищает. – Он сказал бы больше, но заметил тот взгляд, который Бедект бросил в сторону Штелен.
Вихтих изучающе посмотрел на них обоих, с трудом пытавшихся удержать равновесие и сохранить невозмутимость. Мятая одежда. У Штелен не хватает многих из тех ворованных шарфиков, которые она обычно носила, намотав на свои костлявые запястья. Штаны у Бедекта сзади насквозь промокли, а правая нога без сапога.
«Ох ты! Мне знаком этот растрепанный вид».
Вихтих решил, что надо с ними поиграть. Эти эгоистичные ублюдки заслужили. Он не мог поверить, что Штелен выбрала Бедекта. Просто уму непостижимо.
– И на тебе нет правого сапога, – отметил Вихтих.
Бедект посмотрел на свою ступню, покрытую комками засохшей грязи, и радостно улыбнулся.
– Отлично. Пра… правый. Спасиб-бо маль… чику, лев-вый-то на мне.
«Почему он так радуется, что остался без сапога?»
– И штаны у тебя все промокли.
– Упал, – пробормотал Бедект, стараясь смотреть куда угодно, только не на Штелен.
