Бой там был жестокий. На выживших солдат бросили не только пехоту, но и немного техники и даже пару истребителей. Я вооружился, идя туда, так что походил на передвижной армейский склад (кое-что всучил спасаемым, что б помогали отбиваться) и битва вышла, в общем-то, на равных. Люди вопросов не задавали, несмотря на картину моего появления прямо из воздуха — они жить хотели. Помощь приняли без вопросов, в бой вступили без тени страха. И стал я их активно спасать. К сожалению, когда битва завершилась, я обнаружил, что на поле, покрытом трупами, искорёженной техникой и затянутом вонючим чёрным дымом, из живых остался только я один. Погибли и люди и инопланетные агрессоры. Миссия по спасению провалилась с треском.
Побродив по полю боя, я обнаружил, что часть людей уничтожило моё оружие — я настольно утратил контроль над собой, что убивал всё живое, забыв, зачем пришёл сюда. Но самое страшное было в том, что осознание сего факта, никак меня не тронуло. В душе вообще ничего не шевельнулось. Я просто пожал плечами и вернулся домой, уставший, прокопчённый дымом, но довольный исходом битвы. Мне было плевать на проваленное задание, мной же и придуманное, я был доволен самим сражением, жаркой схваткой с морем крови и смертей…, вот так.
Когда таких эпизодов набралось с десяток, я начал понимать, что со мной творится что-то не то, что это ненормально. А может, и нет…, разум, моё воспитание, мировоззрения общества в котором я жил, говорили мне, что так быть не должно. Те наслоения, что дала мне цивилизация говорили — ты становишься монстром. Но душа, кровь, моё сердце — они буквально наслаждались происходящим. Мой разум бил тревогу, а сердце наслаждалось полной жизнью. Не потому ли Конь до конца жизни видел сны, с окровавленными трупами своих жертв, мучился чувством вины, а я ни разу в жизни даже не проснулся в холодном поту, увидев во сне своё боевое прошлое? Наверное, я всегда был солдатом, всегда предрасположен к убийству. Был воином, а не солдатом. Да, такая формулировка нравится мне больше. Воин, не просто солдат.
Дом я больше не покидал. Всё необходимое я мог взять за экраном, используя лишь энергию света и любой дряни, которую могли расщепить АРы профессора. Кстати, они почему-то не расщепляли спирт. Все составляющие этого вещества, брошенные в приёмный контейнер раздельно, расщеплялись без проблем, а формула спирта никак. Будто он табу был для генератора. Однажды я вылил в контейнер полную бутыль водки, а когда открыл его, жидкости поубавилось, она стала какой-то странноватой на вид и уже перестала быть водкой. В железке приёмника плескался чистейший спирт.
Странный он человек был, Влад Климов…
В последнее время я совсем перестал контактировать с реальным миром. Бывали моменты, мне хотелось женщину, компании, в которой можно выпить подебоширить и я решал проблему уходя в мир фантомов на несколько часов. Однажды получилось так, что я упился там вусмерть, в каком-то дешёвом детективе. Затеял драку, вступившись за честь женщины, которую кроме меня там никто не видел и случайно убил человека. Проснулся ранним утром в каталажке, а обеденное время провёл в допросной, отвечая на вопросы копов. Причём не наших, а американских. Более того, копов старого образца. Если не ошибаюсь, образца 1987 года. Пока не отпустил алкоголь, я откровенно веселился. Когда копы стали терять терпение и перешли на грубости, я, как есть в наручниках, отлупил детектива, вышиб двери и, раскидывая сотрудников не наших органов, вышел прочь из участка. На улице сияло солнышко, зеленела травка, в меня кто-то выстрелил из глубины участка и я улыбнулся башням-близнецам, царапающим небо ёжиком антенн и спутниковых тарелок своих плоских крыш. В реальности их давно уже не было на свете — какие-то абреки разнесли, что-то там доказывая. Ислам Акбар или что-то в том же духе, честно не помню. Я был ещё очень юн, когда нашим классом изучалась новейшая история, и, честно говоря, меня больше заботила не по годам развитая грудь Леры Ивановой из 7-ого «А», чем какие-то там башни и террористы, давно растворившиеся в прошлом. Но увидеть этот оживший кадр истории воочию — оно того стоило. Великолепное зрелище и вызванное им ощущение восторга тоже ничем не хуже.
Копы в меня опять выстрелили, вероятно, решив, что я сейчас в город убегать буду. А я взял и вернулся, высоко задрав руки и крича, что сдаюсь, причём добровольно. Обратно повязали. Неделю я там просидел, под усиленной охраной — мой переходник эти злые дядьки изъяли. А потом за мной пришёл Алан. Как и в прошлый раз, меня, почти не было в этом фильме. Я появился снова, только когда начался суд. В этот момент Алан меня и вытащил. 37 минут реального времени. Ни один симулятор, даже сейчас не способен так ужимать субъективное время. Одна проблема, потеряв переходник там, я становился заложником мира фантомов — мог из него выйти, только когда становился участником событий, как-то влияющих на сюжетное развитие фильма. Если подумать, потеря переходника, равнялась катастрофе. Я вполне мог остаться в том мире навсегда, если бы один из участников моего процесса не был сюжетным героем. К сожалению, запись нельзя было поставить на паузу и перемотать к месту, где вошедший в фильм, ещё мелькал в кадрах, после открытия перехода. Я несколько раз пробовал это сделать после истории с недельной отсидкой в заэкранной камере, но аппарат неизменно уничтожал диск, при нажатии кнопки реверса. Пока переход не открывался, я мог делать с фильмом что угодно, но стоило открыть его один раз и всё: любая попытка как-то повлиять на запись приводила к её уничтожению. Наверное, только потом, пытаясь перемотать запись, в которую однажды уже открывался портал перехода, я и осознал до конца, что вполне мог потеряться там навсегда.
Это приключение породило череду новых. Я всё чаще уходил в мир фантомов надолго. На смену битвам и бессмысленным убийствам, пришло новое развлечение — я стал жить за экраном целыми неделями. Даже не смогу описать, как это было удивительно и прекрасно. Слов просто нету. Я таки переспал с Мерэлин Монро. Побывал в монгольской столице 13 века. Однажды даже рискнул своей шкурой так, что до сих пор дух захватывает — я месяц бродил по мусульманским территориям, под командованием Ровульда, одного из русских князей, с остатками армии князя Игоря, разбитой на море под Византией. Принимал участие в штурме Бердаа, размахивая двуручным мечом, в доспехе русского витязя. И прославился среди них как могучий воин, любимчик самого Перуна. Ну, любимцем бога войны я прослыл не совсем за доблесть, тут я, честно говоря, малость схитрил. Мой меч не тупился, не ломался (титан штука такая), доспехи не могли пробить даже двуручным топором (а сплав титана с палладием, это вообще жесть). Хорошее было время. Я даже с греками на Трою сходил…, там мне не понравилось. Единственный из миров, в котором, в то время, я пробыл меньше трёх дней. Нет, Ахиллес, Геракл, Ясон — хорошие мужики были, хоть Ясон и был бухариком конкретным, вино кушал як лошадка дармовой овёс, но вот остальные греки…, даже не знаю, мудаки какие-то…, а царь этот Агаменос или Метоз, точно не помню, вообще, скотина редкостная. Ахиллес его тоже не любил, кстати, а Геракл как-то за чарой вина обещался даже, лично задавить. Хорошие мужики. Я с ними за одним столом оказался после первой же битвы, где зарекомендовал себя могучим воином, который применял шибко уж странные для них схемы боя, да и оружие непривычное. Назвался наёмником с Севера. Поверили вроде, по крайней мере, больше не мучали вопросами. Им там воины нужны были, самые лучшие, героические и плевать, откуда их принесло под стены Трои, если они выступали на стороне греков. У Ясона в бригаде и постраннее меня люди попадались. Один Хи Ли Джо чего стоил…, узкоглазый хитрюга. С Одиссеем мы почему-то характерами не сошлись — мутный он какой-то…
