— А ты уверен? — я всё еще не могу поверить, что длительная гонка, наконец, завершена, а виновник всех бед — пойман.
— Я бы тоже не поверил, если бы не то, что он пытался скрыть здесь…
Дориан встаёт и подходит к одному из пыльных старых комодов, беря некий предмет в руки и поднося его ко мне. Я сразу узнаю то самое зеркало, увиденное мной однажды, и отшатываюсь назад: поверхность зеркала покрыта багряным, она бугрится, словно нечто заставляет её выпирать изнутри.
— Не надо подносить ко мне это…
— Самому неприятно и боязно дотрагиваться, — согласно кивает Дориан и осторожно кладёт зеркало обратно на пыльную поверхность комода, — но придётся. Мы должны доставить преступника в управление сыска и утереть-таки нос Жерару!
В его словах слышно торжество и гордость, я не могу не согласиться с его радостью, но тут же меня скручивает судорогой, а тело охватывает жар. Я вскрикиваю и не могу удержаться на ногах, оседая на пол.
— Что с тобой?
Я не могу ответить сразу, меня словно растягивает во все стороны, выкручивает и заставляет трястись от боли. Становится тяжело дышать, а в груди ноет от того, что ёё сдавило.
— Я…
Я произношу всего одно короткое слово, поднимая взгляд на Дориана, которого вдруг начинает корёжить едва ли не сильнее меня. Он стремительно уменьшается в размерах, сдуваясь, словно лопнувший воздушный пузырь, а лицо меняется на глазах. Вот и чудесное превращение в самих себя обратно!.. Но почему же ощущения такие неприятные? Меня словно выворачивает наизнанку, и глядя на Дориана, могу сказать, что ему ничуть не легче. А ещё я чувствую, насколько тесна становится мне одежда тощего паренька в хм… некоторых местах! Отвратительные ощущения, а какой сильный дискомфорт от одежды, врезающейся в тело..!
— Поганец Коко, — едва могу вымолвить я, когда ломота сходит на нет.
— Я ему это припомню, — в очередной раз произносит Дориан. Я громко смеюсь, осматривая графа: выглядит он до ужаса нелепо в костюме, обвисшем на нём, словно на пустой вешалке. Он едва успевает подхватить брюки, норовившие скользнуть к ногам, и недовольно огрызается:
— На себя посмотри, Ксана!..
А ведь он прав. Наверняка, мы представляем из себя то ещё зрелище, но выбирать сейчас не из чего, да и честно признаться, есть проблемы посерьёзнее, чем обсуждение нелепого внешнего вида.
— Что дальше?
— Дальше нужно направиться в управление Сыска, только и всего. Явить так сказать миру истинного злодея…
Дальнейшее напоминает некую театральную постановку, в которой актёры стараются сохранить лицо при дурной игре. Мы с самым невозмутимым видом пытаемся прошествовать на улицу. Причём Дориан крайне недоволен тем, что я наотрез отказалась даже пальцем касаться этих проклятых зеркал Сарвила! И ему, соблюдая крайнюю осторожность, приходится нести опасные артефакты и одновременно транспортировать находящегося без сознания преступника. Уже на выходе из здания я спохватываюсь, что не пристало девушке щеголять в мужском костюме, в данном случае еще и обтягивающим всё до неприличия. Да я даже вдохнуть не могу полной грудью, опасаясь, что рубашка треснет по швам! Отбираю у Дориана камзол Манфреда, в котором утопаю, и только после этого соглашаюсь идти с ним дальше.
— Мы даже не знаем, где мы находимся… — бурчу я, шагая по ночным улицам рядом с Дорианом.
— Сущие пустяки!.. Я примерно представляю, где мы. Остается только добраться до первого патруля Сыска, а дальше — дело в шляпе!
Дориан опять оказывается прав, и вскоре мы натыкаемся на Патруль. Вернее, сотрудники Сыска первыми обращают на нас внимание, и берут, что называется, в оборот, доставляя в Управление под неусыпным контролем. Всё прошло гладко? Как бы не так! Проверка подлинности личности графа заняла время, а всё потому что он передвигался без особых знаков отличия, а в лицо Дориана, вопреки его мнению о собственной персоне, знали не в каждой захолустной дыре нашего Королевства. Когда с потоком недоверия было покончено, всё же вызвали непосредственно Главу Магического Сыска, явившегося в кратчайшие сроки. Думаю, что он шёл по тому же пути, что и мы, но всё же на полшага позади нас.
Мы могли гордиться собой, да!.. Однако Жерар Бошвиль не разделял нашего воодушевлённого состояния, потому привёл в чувство Хранителя Архива весьма действенным и, наверняка болезненным способом, потому что преступник издал крик, а следом полилась его речь, бурная, захлёбывающаяся в потоке оскорблений и бахвальств, брызжущая ненавистью ко всем, обладающим силой и попирающим несчастных, обделённых ею:
— … вам не удастся просуществовать долго, гнусные паразиты на теле земли!.. Перед лицом Всемилостивого должны быть равны все, по заслугам и по дарованиям..! Жалкие, слепые глупцы, не видящие дальше своего носа!.. Мы подомнём под свою пяту всё королевство и свергнем тирана, сидящего на троне… Нас много… И это ещё не конец! Слышите вы! ЭТО ЕЩЁ НЕ КОНЕЦ!!!
— Довольно! — прервал его речь Жерар, — уведите его прочь!
Хранитель Архива рванулся из пут, связывающих его, изо всех сил, а потом вдруг резко захрипел и задёргался в конвульсиях, сотрясающих его тело, изо рта полезла кровавая, пузырящаяся пена, а белки глаз закатились.
— Что происходит? — голос мой звучал жалко, наблюдать за Хранителем было отчего-то страшно и неприятно. Вокруг замельтешило огромное количество черно-красных мундиров и меня с Дорианом оттеснили прочь. В комнату суетливо вбежал лекарь, долго оглядывающий несчастного и пытающийся привести его в чувство, но смог запечатлеть лишь мгновенную и мучительную по его словам смерть.
— Почему? — шёпотом спросила я у Дориана, — что с ним произошло?..
— Скорее всего, ментальный блок. Распространено у фанатиков, стремящихся не раскрывать всю свою подпольную сеть в случае задержания и допроса. В любом случае, он уже отошёл в мир иной, — процедил над ухом голос Жерара Бошвиля, — а вас, дорогие мои, прошу задержаться!
Глава 21
Помнится, первый раз, оказавшись в стенах Управления Сыска в качестве подозреваемой, я жаловалась на дотошность сысковиков города Эльбо. Так вот по сравнению с допросом, что устроил нам господин Жерар лично, те многочасовые разбирательства показались мне невинной болтовнёй двух кумушек за чашечкой чая. Глава сыска мучил нас не один час, придираясь к каждому слову и выпытывая все мельчайшие подробности. От его внимания не ускользнуло и зеркало с заключенным в нем Грувером, затрясшимся при виде Жерара так, что я побоялась, как бы бес собственноручно не разрушил свою темницу. Думаю, Жерар мгновенно сообразил, откуда взялся сей артефакт и мне стало очень совестно. Навесят ярлык воровки, причём воровки имущества, содержащегося на балансе у Королевства!.. Накажут — мало не покажется… Мне хотелось бы думать, что через день-полтора он отпустит нас восвояси, выяснив всё ему необходимое, но не тут-то было. Третьи сутки длилось разбирательство, а мы с Дорианом занимали пару соседних комнат при управлении сыска, находясь под постоянным неусыпным надзором. Мне уже начало казаться, что Жерар решил нас упечь на веки вечные только потому, что мы всё же вмешались в его расследование вопреки его приказам, как вдруг он сменил гнев на милость, возвестив нас о том, что все детали дела выяснены им окончательно и следует предстать перед очами Королевской особы. Я невольно охнула, представив себе, какой восторг испытает моя тётушка, узнав, что я буду присутствовать на приёме у самого Короля, ведь род Веймар не пользуется особым расположением с тех пор, как отошли в мир иной мои родители!.. Самой тётушке похвастать, кроме гонора и эпатажного внешнего вида, увы, было нечем. Нет, я искренне люблю своих родных, но следует признавать и очевидное!..
