Нас доставили в столицу в кратчайшие сроки и даже мгновенно привели в надлежащий вид, что не могло не радовать меня. Я никак не могла насмотреться на нежно-розовое платье, невероятно шедшее мне, и то и дело разглядывала себя в огромных зеркалах Королевского дворца, поражавшего своим великолепием. Мы находились в небольшой зале, ожидая, когда Король, Реас Первый, призовёт нас к себе. Но вместо этого высокие двери распахнулись и вошёл сам Король. Высокий, дородный мужчина с тёмной густой шевелюрой, в которой уже серебрились пряди — он словно сошёл с картинки детских книжек, в которых царственные особы изображались именно такими. Мы поспешно склонились перед ним, а я так и вовсе едва не растянулась ниц, робея от его присутствия. Король милостиво махнул рукой, призывая нас подняться, и принялся выслушивать Жерара, взявшего слово. Говорил он размеренно, но по делу, рассказывая об одном последователе Культа Всемилостивого, занимающего высокий пост при единой системе Хранения архивов и артефактов, вознамерившегося замаскировать устремления кучки фанатиков под возрождение культа Сирнайцев.
— Сирнайцы? Разве эта зараза не была изведена на корню? — хмурится Король.
— Так и есть, Ваше Величество. Прозорливый и хитрый преступник решил воспользоваться достоянием их кровавого культа, чтобы при помощи одного из обрядов покачнуть чашу общего равновесия, лишить Ваших Верноподданных силы и ввергнуть наше королевство в хаос…
— Это было бы ему по силам?
— Доподлинно неизвестно, сведений об успешном завершении подобного ритуала не сохранилось, но опасность была очень велика… К счастью, её удалось ликвидировать.
— Что с артефактами?
— Они будут перемещены под строжайший надзор.
— Хорошо, проследите за ними. Лично, — подчёркивает Король, — на этот раз ваши сотрудники показали себя как нельзя с лучшей стороны, Жерар. А эти двое…
— Принимали непосредственное участие, — подхватывает Жерар.
— Хорошо. Расскажете о триумфе вашего Управления подробно немногим позднее, на общем приёме. Мне хотелось бы подчеркнуть, что нашим подданным нечего опасаться.
— Разумеется, — склоняется в низком поклоне Жерар. Король кивает головой и поднимается с кресла, собираясь уходить прочь, но в последний момент оборачивается:
— И ещё, Жерар… Говорите, зеркала Сарвила, да? Стоит ли нам теперь настороженно относиться ко всем зеркалам, опасаясь того, что из каждого может выглянуть лик злобного демона, вызванного кем-то?
— Можете быть спокойны на этот счёт, — улыбается Жерар, — опасность заключалась только в тех трёх зеркалах, что находятся под нашим надзором.
— И всё же. Помнится, именно от управления системой Архивов и Артефактов не так давно мне было подарено древнее зеркало, что занимает место в одной из моих комнат… В свете последних событий я не могу быть уверенным в том, что в нем не заключена некая опасность для меня.
— Уверяю Вас, Ваше Величество… Оно безобидно и не представляет угрозы, поскольку было проверено лучшими специалистами.
— Не стоит, Жерар. Просто избавьтесь от него. Я не могу полагаться на чьи-либо изыскания.
— Как пожелаете.
— Избавьтесь от него так, чтобы и следа не осталось. Вам ясно?
— Хорошо, Ваше Величество. Я лично займусь тем, что уничтожу этот экземпляр.
Король кивает и с непроницаемым выражением лица уходит прочь, а мы спокойно выдыхаем и остаемся гостями в замке, дожидаясь Королевского приёма, на котором при посторонних будет возвещено о триумфе над злоумышленниками. Времени, оставшегося перед официальным приёмом, оказывается не так уж много, и я не успеваю заскучать, всё еще не веря в происходящее и пребывая как будто во сне, когда нас всё же вводят в огромный торжественный зал, полный придворных.
Окружающая роскошь и обилие прекрасных нарядов ввергают в изумление… Но в еще большее изумление вводят речи Главы Магического Сыска, принявшегося расписывать заслуги Сотрудников Ведомства, находящегося под его начальством. Я слушаю речь Жерара Бошвиля и поражаюсь той ловкости, с которой он хотя бы немного, но перевирает факты. После его слов запутанное дело кажется намного проще, чем оно было на самом деле, а вклад сотрудников Магического сыска приобретает невиданный размах. Я перевожу взгляд на Дориана, пребывающего в невозмутимом спокойствии. Он перехватывает мой взгляд и легонько качает головой, мол, только не начинай. А я и не думала! Но всё же становится немного обидно от того, что Жерар раздул заслуги своего ведомства до огромных размеров, преуменьшая заслуги того же графа Анри, не говоря уже про меня.
С одной стороны, Жерар Бошвиль представил меня как особу, сыгравшую свою роль в расследовании преступления, этакого тайного агента управления Сыска, с другой стороны, дал понять, что удачное завершение всех предпринимаемых мной действий это лишь невероятная удачливость, не более того. Итак, управление Сыска успешно раскрыло мрачное преступление, Дориан Анри остается на прежнем месте службы и Жерар даже закрывает глаза на все разногласия, что мешали их сотрудничеству, а Ксанелия Веймар выставлена удачливой и весьма недалёкой особой. Ироничный взгляд Короля Реаса Первого не оставляет ни малейших сомнений по поводу того, что он думает о моём участии в этом деле. Король берёт слово и первым делом воздаёт должное заслугам сотрудникам Магического сыска и велит запретить культ Всемилостивого, объявив его вне Закона. А после переходит к поощрениям — каждого из отличившихся участием в этом деле он награждает той или иной почестью, указывая преумножить состояние или даровать титул и особенную привилегию, а когда дело доходит до меня, Его Величество, явно преуменьшая мои умственные способности, допускает оплошность. Он обещает мне исполнить любое моё желание, добавляя при этом:
— Желание женщины — закон, в особенности такой прелестной юной особы, собирающейся в скором времени сочетать себя узами брака с одним из достойнейших мужчин нашего Королевства…
Ещё бы ему не считаться достойным, бурчу я про себя. Доля, причитающаяся Королевству от всего золота, добываемого в рудниках Анистиниана, впечатляет своей величиной. Хитрец. Пообещал исполнить ЛЮБОЕ желание, и тут же намекнул, что у области его осуществления есть свои границы. Как бы не так, мстительно думаю я, расплываясь в счастливой улыбке! И, старательно подбирая слова, принимаюсь как следует нахваливать Короля и его прозорливость, щедрость и так далее по списку. Думаю, моей речью впечатлилась бы даже моя тётушка и не смогла бы найти, к чему придраться. По лёгкой улыбке и взгляду Реаса Первого понимаю, что слышит он именно, что и хотел услышать в ответ от меня, а потом озвучиваю свою просьбу:
— Милостью Короля я обеспечена всеми благами, которых только смею желать, и не обделена возможностью воздавать должное милости Ткачихи, Пряхи всех наших судеб, и смею просить того же для людей, обделённых не только искрой Силы, но и пострадавших от происков нескольких злобных мерзавцев, чьи преступления раскрыты, а сами они подвергнуты жестокому наказанию.
По залу разносится лёгкий вздох, который кажется мне звучащим только в моём воображении, но я ловлю на себе изумлённый взгляд Дориана и понимаю, что нет, мне не послышалось. Все немногочисленные присутствующие при аудиенции впечатлены моей просьбой. А вот взгляд Реаса Первого потяжелел. Он явно не ожидал подобной просьбы. Но на самом деле я считаю, что попыталась восстановить несправедливость. Удел бедолаг, обделённый Силой, и без того незавиден. Взять того же Мордана, его на путь преступлений толкнуло именно это, а если отобрать у несчастных еще и возможность молиться своему Божеству, находя в этом хотя бы крошечное утешение… Я с замершим сердцем ожидаю ответа от Короля, оглядывающего меня уже чуть более пристально и решающего, что со мной делать, а потом он медленно спрашивает:
