— Значит, нет? — уточнил Дориан.
— Увы… К тому же, он всё равно мне приятен, так что не думаю, что жертва будет столь велика. Да ты и сам сказал, что есть немало пар…
— Да, но вот только разница в том, что в тех случаях партнёр и не догадывается, что чувства его по большей части раздуты, словно мыльный пузырь. А тебе придётся жить с осознанием этого.
— Придётся, — подтвердила я, понимая, что в этот самый момент окончательно смирилась с этой мыслью.
— Дело твоё, — равнодушно пожал плечами Дориан, — чудное было бы представление! Невеста бежала из-под венца…
— Увы, боюсь во мне нет подобной склонности к эпатажу… — пробормотала я, отсылая Дориана восвояси. С минуты на минуту должна была заявиться косметистка, чтобы окончательно подготовить меня к будущей церемонии. Едва она появилась на пороге, втаскивая следом коробку внушительных размеров, я внутренне поморщилась, но всё же приготовилась дать отпор, чтобы она не смела превращать меня в подобие моей любимой (или уже не столь горячо любимой) тётушки. Девица оказалась на редкость настырна и пришлось приструнить её как следует:
— Послушай, милочка. Будешь продолжать настаивать на своём, вылетишь отсюда в два счёта. Но стоит тебе прислушаться к моим пожеланиям — и можешь считать, что обзавелась постоянной платежеспособной и щедрой клиенткой. Если ты хотя бы раз слышала о золотых рудниках рода Невасского, тебе должно хватить ума на то, чтобы не упускать подобный шанс.
Глаза девушки жадно блеснули и больше мне не пришлось напоминать ей о границах дозволенного — макияж был выполнен искусно. Косметистка умело подчеркнула мои тёмные глаза и пухлые губы, из зеркала на меня смотрела некая улучшенная версия самой себя, только не улыбающаяся. Никуда не годится! Стоит поискать в сложившейся ситуации положительные стороны. Например… Вот так с ходу в голову не приходило ни одной путной мысли. Я чувствовала, что ещё немного подобных размышлений и я стану самой унылой невестой года. И тут, о чудо! Меня озарило: я буду избавлена от удовольствия лицезреть фамильного хранителя рода Веймар! Это ли не повод для радости? Настроение значительно улучшилось, и я даже начала напевать под нос песню, сочинённую бесом Грувером: "Когда чудесным летним днём пришла зима…"
***
Чудесная свадьба на двести пятьдесят гостей с самым очаровательным мужчиной на всём белом свете — Анистинианом Невасским, в очередной раз прокрутила я в голове мысль, раньше так сильно меня волновавшую, а сейчас ставшую столь обыденной, будто речь шла о выборе скатерти для стола в праздничный день. Церемония вот-вот должна была начаться. Меня уже отвёл к алтарю мой дядюшка, то и дело утирающий слёзы, дрожавшие в уголках его глаз. О, он был на самом деле тронут этим событием или просто радовался тому, что в скором времени кошель рода Веймар изрядно пополнится? В моей памяти вдруг всплыл ещё один факт — в самом начале нашего знакомства Анистиниан приезжал и подолгу о чём-то беседовал с моими родными за закрытыми дверьми кабинета. И однажды, разумеется, совершенно случайно (просто ноги мои решили сделать небольшой крюк по родовому замку, чтобы размяться) я услышала, как они обговаривали некие суммы и гарантии их получений… В то время моя прелестная головка была забита мыслями исключительно другого направления, потому я не придала значения услышанному.
А сейчас моя память выкинула очередной фокус, вытащив на поверхность давно забытые факты, делая пилюлю и без того ещё более горькой на вкус!.. Может быть, Дориан, уверявший меня в том, что моя память подобна ситу, был прав? К слову, где сейчас находится его несносная особа? Я пробежалась глазами по рядам собравшихся гостей, с облегчением обнаружив его фигуру в третьем ряду. Странным образом его присутствие успокоило меня и придало уверенности в себе. Всё же я урождённая баронесса Ксанелия Веймар, которой вскорости суждено стать Ксанелией Невасской, а женщины нашего рода не падают в грязь лицом, даже моя тётушка Розалинда.
По длинному проходу прямиком ко мне направлялся Анистиниан под руку с женщиной, приходившейся ему родной тёткой. Была в этом какая-то ирония: мы оба не имели в живых родителей и явились под венец в сопровождении их родных. Глядя на то, каким достоинством наполнен каждый его уверенный шаг, я невольно залюбовалась будущим мужем. Золотисто-русые волосы было тщательно уложены, светло-бежевый, расшитый золотом, костюм сидел на нём безупречно. Голова была гордо приподнята, а лучистые светло-голубые глаза смотрели только на меня. Всё же, проводить время в его обществе будет приятно, сказала я самой себе, поражаясь собственному цинизму и хладнокровию. Похоже на то, что они начинают намертво прикипать к моей натуре, но давать об этом знать кому-либо постороннему я не собиралась, потому мягко улыбнулась, взирая на Анистиниана так нежно, как только могла. Почти как на Тявтия, спасшего мне жизнь. Нет, всё же на Тявтия я смотрела с гораздо большей признательностью — в отличие от Анистиниана его интерес к моей персоне был искренен.
Бесы, что за ерунда творится в моих мыслях? Я стою у алтаря, на котором разложены все надлежащие предметы и артефакты для совершения обряда Единения Крови, ко мне приближается красивейший мужчина в округе, а я сравниваю его с псом? Ксанелия, соберись и настройся на нужный лад! Приказ, отданный самой себе чётко и ясно, всё же возымел свой эффект — я сконцентрировалась на мыслях о предстоящем обряде, с любопытством оглядывая мага, призванного для его свершения. Из всех присутствующих на церемонии живых людей и неживых предметов, казалось, он был самым древним. Я даже боялась предположить, сколько на самом деле ему лет. Казалось, он рассыплется прахом от малейшего дуновения ветерка в его сторону, но глаза, мерцавшие блеском из-под кустистых бровей, выдавали в нём недюжинную силу духа и торжество разума.
Едва Анистиниан поравнялся с алтарём, маг повязал нам на запястье толстую, грубую нить и начал нараспев произносить слова обязательств, которые возлагались на нас согласно обряду Единения крови. По сути, его песнопение было ничем иным, как пересказом легенды о первых, соединившихся подобным образом. И я слышала эту легенду не один десяток раз, зная её наизусть, меня интересовала лишь практическая сторона вопроса. Как это произойдёт и будет ли больно? Серповидный нож, лежавший посередине стола, не давал мне покоя. Думаю, им можно не только запястье перерезать, но и глотку. Ох и кровожадные же мысли роились у меня в голове!..
Тем временем маг закончил свои песнопения и взметнул вверх руки, посылая из раскрытых ладоней столпы ослепительного света. На мгновение я зажмурила глаза, а когда открыла веки, поняла, что я и Анистиниан сейчас оба стоим окруженные этими струящимися у наших ног волнами света. Маг взял в руки нож и протянул руку просящим жестом к Анистиниану — тот без малейших колебаний обнажил запястье, не моргнув, когда лезвие ножа проткнуло кожу и ярко-красная кровь стекла в подставленную магом чашу. Затем маг обмакнул палец в кровь и растёр её по запястью так, что верёвка тоже оказалась запачканной в крови. Едва маг убрал руки с его запястья, как порез мгновенно затянулся, словно и не было его. Следом наступила моя очередь — боли я не почувствовала, лишь короткое обжигающее прикосновение, а следом полыхнуло жаром по руке и распространилось на всё тело. Неприятное ощущение, словно кто-то ощупывает тебя изнутри. Неужели и Анистиниан претерпевал подобное? Как только с Обрядом будет покончено, непременно расспрошу его об этом!.. Моя кровь уже была в чаше, а запястье восстановлено самым лучшим образом. И всё шло бы замечательно, если бы не странные ощущения внутри, причиняющие дискомфорт. Маг тем временем прикрыл веки и начал произносить заклинание: губы его беззвучно шевелились, а руки описывали перед нами круги, создающие в воздухе воронку, раскручивающуюся всё быстрее и быстрее с каждым мгновением. Миг — и сумасшедшее вращение остановилось, а следом свет, вырвавшийся из её центра, разом устремился к нам с Анистинианом.
