Дэн не хочет сбежать со мной. Дэн хочет сбежать от меня. Может быть, тот роковой вечер в таинственном саду пробудил в нем давно угасшую страсть к Мэри. А может быть, она теперь кажется ему новой, непредсказуемой, по сравнению со старой скучной Сильви. А может, она всего лишь его последнее увлечение, венчающее ряд многочисленных романов на стороне, о которых я даже не подозревала. Но… Еще шестьдесят восемь лет брака? Шестьдесят восемь лет вместе с Дэном? Это ужасная, злая шутка. Я не смеюсь. Я рыдаю.
Некоторое время стою неподвижно, наблюдая, как крохотные пылинки кружатся в луче света. Затем взгляд задерживается на настенных часах, и я понимаю, что, если сейчас же не выйду из дома, рискую опоздать на работу. Не то чтобы это был важнейший приоритет в моей жизни, но что мне еще остается.
Словно робот, складываю свои вещи в сумочку, проверяю, выключена ли газовая плита (пунктик!), и даже оставляю для Дэна ключи на кухонном столе (вместе с беспечной запиской: «Нашла!»). А что мне еще написать? «Нашла твои ключи, а заодно и твои эсэмэски к Мэри, ты полигамный козел?»
Когда закрываю входную дверь, замечаю Тоби, выходящего из дома Тильды в своих бессменных черных джинсах и фетровой шляпе. В руках у него огромный, почти с него ростом, мешок для белья, заполненный так, что вот-вот лопнет; в зубах у Тоби журнал, как у верных собачек из телепрограмм.
– Тоби, тебе помочь? – окликаю его я.
Тоби бодро качает головой и идет по улице, совершенно не подозревая, что оставляет за собой шлейф из футболок, труселей и виниловых пластинок.
– Тоби! – несмотря на утренние события, я не могу не улыбнуться при виде всего этого. – Тоби! У тебя вещи падают!
Подбираю его вещи и следую за ним к огромному белому фургону. Тоби со вздохом облегчения бросает мешок в багажник, где я успеваю заметить еще пару таких мешков, а также стул, стол и компьютер.
– Вау, – удивляюсь я. – Что происходит, Тоби?
– Я переезжаю, – отвечает он, сверкая глазами. – Са-а-а-всем переезжаю! О да!
Непонимающе хлопаю глазами:
– Переезжаешь? Куда?
– Хакни. Моя новая работа в Шордиче, так что… это логично, правда?
– У тебя работа? – От удивления аж раскрываю рот.
– Работа, квартира, кот, – говорит он с довольным видом и уточняет: – Общий кот. Его зовут Пудинг. Он принадлежит Мичи.
– Мичи?
– Мичико. Моей девушке.
У Тоби есть девушка? С каких это пор?
– Что ж, поздравляю! – говорю я, запихивая его труселя в мешок для белья. – А как же твой проект?
– Проблема с этим проектом была в том, – признается Тоби, – что я им не занимался. От слова «совсем».
Когда мы возвращаемся к дому от фургона, в дверях появляется Тильда, и я машу ей рукой. Я вдруг вспомнила, что она написала мне вчера вечером, что вернулась из Андовера, но я ей так и не ответила. Когда приближаюсь к ней, вижу, что лицо у нее красное, а сама она дрожит, будто не в силах унять бушующие в ней чувства. Наверняка она ликует. Наконец-то Тоби уезжает из дома! У него есть работа! И девушка! Больше никакой громкой музыки, никаких пустых коробок из-под пиццы, никаких ссор… Даже я испытываю облегчение, не говоря уже о Тильде.
– Отличные новости! – кричу я ей вместо приветствия. – В кои-то веки Тоби кажется по-настоящему собранным, полностью готовым к будущему.
– О, готовее некуда, – энергично кивает Тильда. – Два дня назад мне сообщил за ужином. Не подготовил меня, не предупредил. Просто бабах: «Мам, я переезжаю!»
– Я так рада за тебя! Ты так долго пыталась достучаться до него! – Наклоняюсь к ней, чтобы обнять, и замечаю… Нет, Тильда дрожит вовсе не от радостного предвкушения, а лицо у нее красное, потому что она… плакала. Боже мой.
– Тильда?
– Все хорошо. Отлично. Нормально, – отвечает она и отводит взгляд.
– Ох, Тильда. – Беспокойно вглядываюсь в ее доброе, заплаканное лицо и вижу ту Тильду, которую раньше не замечала за бойкостью, энергичностью и сварливостью своей подруги. Вижу любящую мать, которая боится отпускать своего сына.
– Он свалил мне эту новость, как кубики льда за шиворот, – говорит она тихим голосом. – До чего глупо! – облокачивается на калитку сада. – Я ведь сама убеждала его съехать…
– Он всегда будет твоим маленьким мальчиком, – понимающе отвечаю я, и мы обе смотрим, как Тоби тащит к фургону чайник, тостер и блендер-экстрактор; провода волочатся за ним, как ленты летучего змея.
– Это мой блендер, – как бы между прочим замечает Тильда, и я закусываю губу, чтобы не рассмеяться. – Я знаю, что ему пора переезжать, – добавляет она, не сводя глаз с Тоби. – Я знаю, что он должен повзрослеть. Знаю, что сама подбивала его на это, но… – Слезы застилают ее глаза, и она достает из кармана платок, уже достаточно помятый и влажный. – Вот я дура, – причитает она, покачивая головой. – Вот дура.
Наблюдаю, как Тоби чуть ли не вприпрыжку бегает туда-сюда в своих хипстерских кроссовках, таская вещи, совершенно не обращая внимания на горе матери. Он напевает себе под нос какую-то веселую мелодию, готовый начать новую, настоящую жизнь.
– Девочки когда-нибудь тоже уедут, – произношу я, пораженная тем, что, пожалуй, впервые в жизни задумалась об этом. – Когда-нибудь они уедут, не оглядываясь назад.
Внезапно представляю себе Анну и Тессу взрослыми двадцатилетними девушками. Красивые, длинноногие, с золотистыми кудрями (или короткими стрижками, мне почем знать?). Дерзкие, бойкие, постоянно что-то строчат и лайкают у себя на смартфонах. Пропускают мои слова мимо ушей, ведь я же мать, что я могу знать?
Втайне надеюсь, что Тильда скажет что-нибудь успокаивающее, вроде: «Не волнуйся, с твоими девочками все будет по-другому», но она качает головой:
– Все не так просто. Они будут испытывать твое терпение. Кричать, что «ненавидят тебя», скандалить. Они будут нуждаться в тебе. Навсегда свяжут свои сердца с твоим. И только потом они уедут, не оглядываясь назад.
На какое-то время воцаряется тишина. Тильда права. И я не представляю, как избежать этого.
– Ну, у кого-то все получается легко и безболезненно, – тяжело выдыхаю я. Но Тильда лишь кривит губы:
– Расставания с любимыми никогда не бывают легкими и безболезненными, – говорит она. – Если все легко, с такой любовью явно что-то не так.
Мы обе наблюдаем, как Тоби пытается протиснуть огромный матрас на пружинах через дверной проем.
– Эй, Сильви, как там ваш сайт? – кричит он, когда ему наконец удается вывалиться с матрасом на улицу (при этом он чуть не падает).
– Пока еще не готов, – качаю головой я, – но спасибо за помощь.
– Не за что! – кивает он, направляясь к фургону; уголки матраса чертят дорожки на пыльном тротуаре.
