Можно предположить, что первое государственное образование норманнов в Восточной Европе возникло в 20–30-х годах IX века в верховьях Волги и районе оз. Ильменя
[126]. Его территорию можно {стр. 24} продлить к северу от Ильменя до Ладоги, которая была, очевидно, первым поселением норманнов на востоке
[127]. Этот «каганат» служил операционной базой для действовавших на Волжском и, возможно, Днепровском путях торговых и военных скандинавских дружин, которые, оторвавшись от своей родины, сами для себя усваивали имя «русь». Едва ли во главе этой примитивной военно-торговой организации стоял «каган», скорее всего это опосредованное хазарами «конунг».
В качестве второй рабочей гипотезы можно высказать другое предположение, а именно что норманнский «каганат» находился в низовьях Камы и Вятки, соседствуя с Волжской Болгарией. В своей следующей работе я постараюсь аргументировать эту точку зрения, разбирая сведения других арабских авторов о «трех городах Руси» и карту Идриси
[128].
[Эпизодичность «каганата руссов»]
Во всех случаях этот «каганат» был эпизодическим образованием и не оставил после себя сколько-нибудь значительного следа. Норманнов манила далекая Византия, и постепенно их центр перемещался с севера на юг, в Киев, причем по Западной Двине, минуя Ладогу и Новгород, вливается новая норманнская струя. Речь здесь идет не о переселении норманнов, а только о передвижении основного центра грабежа и торговли, которое произошло, по-видимому, в 50–60-х годах IX века. Здесь, на территории с давними культурными традициями, идущими еще от скифов, под влиянием Византии, Хазарии процесс эволюции славян шел гораздо быстрее, чем на севере. Оседавшие в Киеве норманны принимали активное участие в этом процессе, однако их слияние с формирующейся местной знатью затянулось на долгие годы и осложнялось появлением с севера все новых норманнских дружин.
Имя Русь, которое передавалось в славянской среде с севера на юг как имя норманнской дружины и, кроме того, было принесено в Киев самими норманнами «каганата», прижилось там, так что в X веке уже норманны из Скандинавии начинают прозываться Русью, попадая в Киев, и наконец стало именем Русского государства и народа
[129]. Тому, что имя правящей верхушки перешло в географическое и этническое имя, способствовало давнее бытование на юге корня «рос», слившегося с корнем «рус», что отразилось в словах «Россия» и «русский»
[130].
[Первый поход Руси на Константинополь]
Обоснование норманнов в Киеве было ознаменовано новым крупным походом на Византию в 860 году
[131]. Летописец, заимствовавший сведения об этом походе из продолжателя Амартола, приписал {стр. 25} его Аскольду и Диру, князьям, сохранившимся в народной памяти. Насколько он был прав, мы посмотрим дальше. После этого похода, как и после Амастридского набега, вновь в Византии возникает интерес к Руси и «льстивые греки» ищут способа как-то прибрать к рукам грозную северную силу, подчинить ее своему влиянию или хотя бы нейтрализовать. Обычным средством для этого служило распространение христианства. По-видимому, Византия предприняла здесь энергичные попытки. Об этом можно судить, например, из окружного послания к восточным церквам патриарха Фотия (867), где он говорит о русских, что «они переменили эллинскую и безбожную веру, в которой прежде всего содержались, на чистое христианское учение, вошедши в число преданных нам и друзей, хотя незадолго перед тем грабили нас и обнаруживали необузданную дерзость. И в них возгорелась такая жажда веры и ревность, что они приняли пастыря и с великим тщанием исполняют христианские обряды». Константин Багрянородный в биографии своего деда Василия Македонянина тоже сообщает о крещении Руси, приводя знаменитый эпизод с несгоревшим Евангелием, попавший затем в Никоновскую летопись под 876 годом
[132]. Не совсем понятно, когда же произошло «крещение Руси» и посылка епископа – при императоре Михаиле и патриархе Фотии или при Василии и Игнатии, однако в самой попытке христианизации нет оснований сомневаться. Христианство приняла, возможно, какая-то часть руси, но в целом миссия успеха не имела
[133].
