– Надеюсь, шума не будет.
– Поверьте, я тоже на это надеюсь.
Зрители расселись.
– Все, – сказала Одетта детективам. – Мы достаточно видели. Забирайте ее и действуйте аккуратно.
Двое мужчин из второй машины прошли по проходам и остановились у обоих концов ряда, где сидела женщина. Она посмотрела на одного, потом на другого.
– Пожалуйста, пройдите со мной, мисс, – сказал тот, что стоял ближе к ней.
В театре воцарилась тишина – зрители наблюдали за происходившим. Это часть шоу? – недоумевали они.
Женщина продолжала сидеть – только достала флакончик и снова опрыскала себя. Детектив, молодой мужчина в короткой куртке, стал пробираться вдоль ряда к ее месту.
– Пожалуйста, пройдемте со мной сейчас же, – сказал он.
Она встала, подняла вверх флакончик и попрыскала в воздух.
– Не трудитесь, – сказал он. – Это всего лишь вода. – Затем взял ее за руку выше локтя и вывел по ряду в проход, а потом и в конец зала.
Тони в изумлении смотрела на пленницу. Она была молоденькая, хорошенькая. И готова была пойти на самоубийство. Почему? – удивлялась Тони.
Одетта отобрала у нее флакон и положила в мешочек как вещественное доказательство.
– «Diablerie», – сказала она. – Это французское слово. Вы знаете, что оно означает?
Женщина отрицательно покачала головой.
– Дьявольщина. – Одетта повернулась к детективу. – Надень на нее наручники и уведи.
Рождество – год спустя
17.50
Тони, не одеваясь, вышла из ванной и прошла через гостиничный номер к звонившему телефону.
Лежавший в постели Стэнли произнес:
– Бог ты мой, до чего же ты хороша!
Она с усмешкой посмотрела на мужа. Он был в голубом купальном халате, слишком для него коротком и обнажавшем его длинные мускулистые ноги.
– Ты и сам неплох, – сказала она и взяла телефонную трубку. Звонила ее мать. – Счастливого Рождества, – сказала Тони.
– Твой бывший приятель выступает по телевидению, – сказала мать.
– В каком же качестве – поет рождественские гимны в полицейском хоре?
– Дает интервью Карлу Осборну. Рассказывает, как поймал тех террористов в прошлое Рождество.
– Он их поймал? – Тони возмутилась было, а потом подумала: «Какого черта». – Что ж, ему нужна реклама – он ведь ждет повышения. Как там моя сестрица?
– Готовит ужин.
Тони взглянула на часы. На этом карибском острове сейчас было почти шесть часов вечера. А у мамы в Англии было около десяти вечера. Но у Беллы ели всегда поздно.
– Что она подарила тебе на Рождество?
– Мы решили купить что-нибудь на январской распродаже, так будет дешевле.
– А тебе понравился мой подарок? – Тони подарила матери кашемировую вязаную кофту.
– Просто прелесть, спасибо, дорогая.
– Осборн в порядке? – Мать взяла щенка к себе, и он теперь вырос в большую черную с белым собаку, такую лохматую, что шерсть закрывала глаза.
– Он отлично себя ведет, и со вчерашнего дня с ним не было никаких неприятностей.
– А как внучата?
– Бегают по дому и колошматят свои подарки. А теперь мне надо идти, а то королева выступает по телику.
– До свидания, мама. Спасибо за звонок.
Стэнли сказал:
– Я полагаю, чтоб заняться до ужина чем ты знаешь, времени, видимо, нет.
Она сделала вид, что потрясена вопросом:
– Мы же только что занимались чем ты знаешь!
– С тех пор прошел уже не один час! Но если ты утомлена… Я понимаю: когда женщина достигает определенного возраста…
– Значит – определенного возраста? – Она прыгнула на кровать и оседлала его. – Определенного возраста? – Она схватила подушку и принялась его бить.
Он беспомощно рассмеялся и стал просить прощения, тогда она утихомирилась и поцеловала его.
Она предполагала, что Стэнли должен быть неплох в постели, но была удивлена, что он оказался таким энергичным. Она никогда не забудет их первый отдых вместе. В номере отеля «Ритц» в Париже он завязал ей глаза и приковал руки к изголовью. Она лежала голая и беспомощная, а он провел по ее губам сначала перышком, потом серебряной чайной ложкой, потом клубничкой. Она никогда еще так остро не осознавала, что происходит с ее телом. А он ласкал ее груди шелковым платком, потом кашемировым шарфом и наконец кожаными перчатками. Ей казалось, что она в море и волны наслаждения накатывают на нее. Он целовал ее под коленками, с внутренней стороны бедер, нежную кожу внутренней стороны рук и шею. И все это проделывал медленно, не спеша, так что ее начало распирать от желания. Он прикладывал к ее соскам льдинки и ввел в нее теплое масло. И не отступал до тех пор, пока она не взмолилась, чтобы он вошел в нее, но он заставил ее еще подождать. Потом она сказала ему:
– Я ничего этого не знала, но всю жизнь хотела, чтобы мужчина был таким со мной.
– Я знаю, – сказал тогда он.
А сейчас он был в игривом настроении.
– Да ну же, по-быстрому, – сказал он. – Я позволю тебе быть наверху.
– Ох, ладно. – Она вздохнула, делая вид, будто ее заставляют, и приняла просимую позицию. – Чего только в наши дни не приходится делать девушке…
Тут в дверь постучали.
Стэнли крикнул:
– Кто там?
– Ольга. Тони обещала одолжить мне бусы.
Тони видела, что Стэнли готов был сказать дочери, чтобы она убиралась, и положила руку на его губы.
– Одну минуту, Ольга, – крикнула она.
Она оторвалась от Стэнли. Ольга и Миранда хорошо ладили с мачехой своего возраста, но Тони не хотела подвергать опасности свое счастье. Лучше не напоминать им, что их отец занимается пылким сексом.
Стэнли вылез из постели и прошел в ванную. А Тони накинула зеленый шелковый халат и открыла дверь. Ольга вошла в комнату – она была одета для ужина – в черном хлопковом платье с низким вырезом.
– Ты сказала, что одолжишь мне те янтарные бусы.
– Конечно. Сейчас достану.
Из ванной послышался шум душа.
Ольга понизила голос, что было необычно.
– Я хотела спросить тебя: он видел Кита?
– Да. Он посетил тюрьму за день до того, как мы сюда прилетели.
– Ну и как там мой брат?
– Как и следовало ожидать, ему не по себе, скучно, досадно, но его не били и не насиловали, и он не пользуется героином.
