В названии главы, где ставится задача объяснить сущность метафизической концепции, говорится и о возможности таковой в прошлой истории европейской философии. Тем самым подразумеваются различные подходы к метафизическим концепциям и соответствующие исторические последствия, однако прежде всего мы хотим акцентировать внимание на следующем: то, что мы называем метафизической концепцией, принадлежит исключительно европейской истории и самым существенным образом определяет ее. Поскольку метафизическая концепция была возможна лишь в прошлом, а искать ее мы будем лишь в будущем, само прошлое остается непреодоленным, то есть непонятым в собственной значимости. Прошлую возможность метафизической концепции необходимо обсуждать только в принципиальном смысле, а не пытаться представить ее с исторических позиций. Однако, учитывая сказанное, наше принципиальное обсуждение получится по сути историческим. Из нижеследующего станет ясно, что, собственно, мы имеем в виду.
Тема нашей лекции – метафизическая концепция Ницше, но предварительно необходимо хотя бы в общих чертах рассмотреть понятие метафизической концепции. Глубокое исследование невозможно еще и потому, что мы не подготовили для него почву.
Обсуждение понятия метафизической концепции лучше всего начать со слова «метафизическое». «Метафизическое» – то, что принадлежит «метафизике». «Метафизикой» на протяжении столетий называют область тех вопросов философии, в которых последняя видит собственную задачу. Короче говоря, метафизика – это название для собственно философии, и потому прежде всего оно относится к основным мыслям философии. Даже обычное, вошедшее в общепринятый лексикон значение этого слова содержит слабый, едва различимый намек на тот же смысл. Метафизическим называют находящееся на невидимом плане, выходящее за пределы нашего мира, непостижимое. Слово употребляют либо в заниженном смысле, полагая, что невидимый план – всего лишь фантазии и, по сути, бессмыслица, либо, наоборот, нагружают его чрезмерным смыслом, считая метафизику последним и решающим недостижимым пределом. Но в любом случае мысли вращаются в сфере неопределенного, зыбкого, темного и слово означает скорее конец и границу мышления и вопросов, нежели начало мышления и раскрытие вопросов.
Но чтобы понять подлинное значение слова «метафизика», сказанного недостаточно. Слово и его происхождение весьма удивительны, однако еще удивительнее его история. Сила и могущество этого слова, вся его история оказали существенное влияние на формирование европейского духовного мира, а вместе с ним и всего мира вообще. Слова в истории часто оказываются могущественнее, чем вещи и действия. По сути дела, мы очень и очень мало знаем о могуществе слова «метафизика» и об историческом раскрытии этого могущества. Наши знания об истории философии скудны и поверхностны, и мы практически не подготовлены к созидательному обсуждению философии, ее концепций и стоящих за этими концепциями сил. История философии находится в компетенции философии, а не в компетенции исторических наук. Первая философская история философии принадлежит Гегелю, который тоже представил ее не в сочинении, а лишь изложил в своих хайдельбергских и берлинских лекциях.
История философии Гегеля – единственная философская, и таковой она и останется, пока философия в некотором существенном изначальном смысле будет раскрываться исторически из своего собственного основного вопроса. На первый взгляд может показаться, что речь идет всего лишь об иной постановке вопросов в обыкновенном, историческом изложении истории философии. Кроме того, может показаться, что исследование ограничивается тем, что есть, не имея ни мужества, ни возможности сказать что-либо новое от себя. Такое впечатление остается до тех пор, покуда не в состоянии оценить важность того, что, несмотря на господство техники и техническую «мобилизацию» планеты, а также на «поставленные на службу человечеству силы природы», проявляется и совершенно иное могущество бытия – история. И она не имеет ничего общего с обычным историческим исследованием. Мы разъяснили это, поскольку дальнейшее историческое осмысление сущности метафизики будет очень похожим на краткие выдержки из учебника по истории философии.
«Метафизика» – это название области наиважнейших вопросов философии. Каковы же эти вопросы? Хотя таких вопросов много, все они, в сущности, всегда сводятся к одному единственному вопросу. Каждый вопрос, особенно этот единственный вопрос философии, также и сам раскрывается в проявляющейся через него ясности. Даже изначальное вопрошание на заре европейской философии уже имело о себе некое знание. Это присущее философскому вопрошанию знание о себе самом состоит прежде всего в том, что самим вопрошанием определяется и постигается то, о чем спрашивается. Философия спрашивает об αρχή
[30], что переводят как «принцип». Не желая строго и глубоко размышлять, часто считают, будто известно, что значит «принцип». Αρχή – αρχειν означает «начинать» и одновременно означает «находиться в самом начале, перед всеми и вся, также и в смысле „начальствовать“, властвовать, господствовать». Однако наши рассуждения о сущности αρχή будут оправданными, лишь если мы объясним, зачем и почему разыскивается это αρχή. Не ради какого-то странного события, необычных и скрытых взаимосвязей и действий, но исключительно ради сущего. Сущим мы называем всё, что есть. И если задается вопрос об αρχή сущего, тем самым под вопрос ставится и всё сущее в целом; более того, задавая вопрос об αρχή, не только спрашивают, но что-то и утверждают о сущем в целом; но и это не всё: в этом вопросе сущее в целом становится зримым – и как сущее, и как взятое в целом.
Когда спрашивают об αρχή, сущее в целом понимается как находящееся в самом начале своего проявления – речь идет о первых мгновениях вспышки, сияния бытия. Первые мгновения сияния солнца называют восходом солнца, поэтому и мы называем начало явления сущего восходом. Мы задаем вопрос об αρχή сущего в целом, о его восходе и господстве. Восход и господство сущего в целом должны быть включены в знание, в знание αρχή, коему ведомо, что есть сущее, поскольку оно сущее. Вследствие этого вопрос философии как вопрос об αρχή можно сформулировать и иначе: что есть сущее, которое мы воспринимаем как сущее, – τι τо ον η οv; quit est ens qua ens?
Вопрос, который мы так сформулировали, можно свести к еще более простой формуле: τι τо οv – что есть сущее? Поставить вопрос означает искать ответ, в чем и заключается первая и подлинная задача философии – πρώτη φιλοσοφία. Ограничив вопрос философии формулой τι τо οv, европейская философия достигает в своих началах сущностной завершенности. Аристотель, к которому мы относимся как греческому философу, а не как к средневековому томисту, дает абсолютно ясное объяснение вопроса философии. В начале своего важнейшего сочинения он говорит следующее: кαι δή кαι τо πάλαι τε και νυν και àεi ζητούμενον και àεi άπορούμενον, τι το οv (Metaphysik, Z 1, 1028 b 2–4). «И вопрос, который издревле ставился, ныне и постоянно ставится и доставляет затруднения – это вопрос: что есть сущее?».
