О сущем как таковом спрашивается, что оно такое, на что оно похоже и, соответственно, как устроено: то есть спрашивается о конституции или устройстве сущего (die Verfassung des Seienden). Вместе с тем как бы ни было устроено сущее, с ним всегда связан способ существовать (die Weise zu sein): как таковое оно либо возможно, либо реально, либо необходимо, либо существует каким-нибудь другим способом. Кроме области и цели в исходном вопросе, следовательно, подразумеваются и два аспекта сущего – спрашивается и об устройстве сущего, и о его способе существовать. Лишь из того и другого, а также из их взаимосвязи определяется бытие сущего.
Исходный вопрос «Что есть сущее?» на первый взгляд, да и при последующих размышлениях, кажется весьма неопределенным – слишком общим, расплывчатым, непонятным. Произвольность поиска будто бы оставляет открытыми все прямые и обходные пути. Всякая попытка подтверждения правильности сделанных шагов кажется безнадежной. И вовсе не удивительно, пока вопрос находится в такой неопределенности! Но даже из нашего краткого обсуждения можно уяснить, что этот вопрос имеет весьма определенную и, похоже, очень богатую структуру, в общем-то, неизвестную и непонятную нам. Эту структуру мы снова благополучно перестанем сознавать, как только начнем смотреть на нее с «научных» позиций и пытаться исследовать «научно-техническими» методами, например, для подтверждения правильности сделанных шагов, ожидая чего-то похожего на очевидный, понятный, просчитанный результат некоего «эксперимента».
Подлинное вопрошание и подобные методы разрешения исходного вопроса разделяет бездна, другими словами, при этих методах сущее в целом, то есть область вопроса, никогда не соединится из разрозненных фрагментов сущего в нечто единое. Вместе с тем сам по себе исходный вопрос особым образом связан с некой определенной сферой сущего внутри области вопроса. Это проистекает из самой сущности вопрошания, каковое чем дальше простирается, тем ближе становится к вопрошаемому, чтобы своим вопрошанием его изучить. И если речь идет о сущем, то последнее сперва тоже должно подвергнуться изучению, при котором, раскрывшись по своему устройству и способу существовать, предстанет как некий особый мир; причем будут выявлены и соблюдены соответствующие законы и ступени. При этом вовсе не безразлично, какие законы сущего используются для изучения, – к примеру, постигается ли неживое исходя из живого или наоборот. Можно лишь констатировать, что во всяком углублении в исходный вопрос для изучения сущего в целом критерием служит некая сфера сущего. И исходный вопрос открывает в себе такой критерий. Под ним разумеем мы особую заданную сферу сущего внутри сущего в целом, из которой не то чтобы соизмеримо ей производится всё остальное сущее – скорее, в свете которой оно проявляется.
Глава II
Общая характеристика метафизической концепции Ницше
§ 21. Понятие метафизической концепции
Мы рассмотрели содержание и суть мысли Ницше о вечном возвращении равного, причем исходя из соответствующего образа мышления и в соответствующей области действия. Тем самым заложены основы для определения метафизической концепции Ницше и ее роли в европейской философии. При этом речь идет вовсе не об оценке философии Ницше с какой-то точки зрения. Чтобы понять метафизическую концепцию Ницше, необходимо рассматривать его философию с той самой позиции, которую она занимает в европейской философии. Сказанное означает также и следующее: мы будем рассматривать философию Ницше именно с той позиции, с которой она сможет (и должна будет) раскрыть всю присущую ей силу мысли в дискуссии со всей европейской философией в целом. Обсуждая учение о вечном возвращении, мы познакомились со сферой мышления этого учения, в которой чтение произведений Ницше и усваивание его мыслей наиболее плодотворно, что дает нам определенное преимущество, однако в отношении главной задачи – характеристике метафизической концепции Ницше – всё это весьма предварительно.
Что мы понимаем под метафизической концепцией? В двух словах, это проистекающая из метафизики, из ее раскрывающейся основы позиция с особым мышлением, вопросами и ответами относительно этой основы. Что, собственно, называется концепцией, можно понять лишь из сущности метафизики (и из основы ее сущности). Что же тогда такое метафизика? Этот вопрос – то же самое, что и вопрос об основе ее сущности. В общих словах, «метафизика» – это название для сферы важнейших вопросов и ответов философии. И каковы же эти вопросы? Мы можем ограничиться исключительно вопросами, поскольку вопросы не только содержат в себе и предваряют ответы, но, собственно, и делают ответы ответами, особенно в области философии. А именно: когда нет вопроса, ни мысль, ни утверждение (даже если они и «истинны») не являются ответом, а не являясь ответом, мысль теряет силу: она не в состоянии быть ответствованием и не в состоянии раскрыть пространство ответствования. Иначе: полученный ответ не снимает вопроса (за исключением обыденного сознания), наоборот, вопрос по-настоящему только и ставится, когда получен ответ – и ставится в основном для того, чтобы ответ не утерял своего качества ответа. Сила ответа в точности такова, какова сила вопроса. Сила вопроса – это изначальная основа воли к поиску ответа. Какова же сфера важнейших вопросов философии? Как можно определить эту сферу? Лишь с помощью единственного вопроса, из которого проистекают все другие вопросы и через который их можно раскрыть! Каждый вопрос – и прежде всего единственный вопрос философии – всегда раскрывается именно как вопрос, и вместе с вопросом как таковым всегда раскрывается также и знание.
Какой же важнейший вопрос задает европейская философия с самого начала своего существования? Это вопрос о сущем, точнее, об αρχη сущего. Αρχή означает начало, подъем, восход чего-либо, например начало сияния солнца, восход солнца. Но αρχη означает вместе с тем и то, что, как поднимающееся и восходящее, царит и господствует всюду – означает господство, власть; αρχη – и восход, и господство. Задавая вопрос об αρχη сущего, по сути, спрашивают, как оно восходит и являет себя и каким образом эта «явленность сущего» пронизывает каждую вещь, господствует в ней как присутствие. Задавая вопрос об αρχη сущего, спрашивают и о сущем, причем обращаются не за пределы сущего, а именно к нему самому. То есть спрашивают о сущем в целом – что оно такое? Об этом говорит Аристотель, который привел начала европейской философии к завершенной форме: кαι δή кαι τо πάλαι τε και νυν και àεi ζητούμενον και àεi άπορούμενον, τι το οv τούτο εστι τις ή ουσία (Metaphysik, Ζ 1, 1028 b 2–4). «И вопрос, который издревле ставился, ныне и постоянно ставится и доставляет затруднения – это вопрос: что есть сущее?». То есть что такое само по себе существование сущего? Вопрос «Что есть сущее в целом и как таковое?» и поныне остается высказанным или невысказанным вопросом философии как метафизики; поэтому мы называем его исходным вопросом метафизики.
