Это были единственные слова, произнесенные ей за весь полет.
Высоко над Морем Смита, у восточного края видимой стороны Луны, Кэш включил двигатели шаттла, чтобы вывести его на орбиту вокруг спутника Земли. Другие корабли шли след в след на скорости в восемьсот метров в секунду, на высоте двухсот километров среди облака обманных целей, передающих поддельные позывные и электронную болтовню, чтобы запутать возможных нападающих. За спиной скрылась Земля, над кривым горизонтом взошло Солнце, резко высветило поле древней космической битвы на обратной стороне Луны. Тут не было темных морей, высокогорных равнин – но лишь следы чудовищной бомбардировки, разбившей поверхность вдребезги, изрывшей ее кратерами всевозможных размеров. Там были цепи и линии кратеров, перекрывающиеся кратеры, меньшие кратеры посреди больших кратеров либо разрушающие их края – следы безжалостной, всеобъемлющей жестокости, превышающей масштабами все человеческое, воплощающей первозданное уродство.
Альдер переговорил с кем-то из тюрьмы, затем сообщил Кэшу, что приближаться безопасно. На всякий случай Кэш пустил вперед несколько ложных целей. Они заблестели, словно падающие звезды в черном небе. После того как они спокойно пролетели над тюрьмой, шаттл Кэша и прочие корабли ненадолго включили моторы и перешли на траекторию спуска.
У приплющенной, потрепанной гряды, окружающей кратера Королёва, Кэш перешел на ручное управление, готовый вышибить системы защиты, если они хотя бы подмигнут ему. Шаттл опускался по длинной дуге, шел над террасированным внутренним склоном кратера, усеянным приплюснутыми кучами каменных обломков, заскользил над равниной, столь же выщербленной и усеянной ямами, как и местность за кратером. Кэш использовал маневровые движки, чтобы проходить над кучами. Он выбивался из сил, стараясь сосредоточиться, компенсировать раздражающую задержку между мыслями и реакциями тела на них. Система навигации синхронизировалась с диспетчерской службой тюрьмы, на навигационной системе зажглись указательные стрелки, протянулись линии – и тогда Кэш увидел ледяной блеск на горизонте. Тюремный купол накрыл маленький, идеально круглый кратер, похожий на фасетчатый глаз насекомого.
Альдер снова разговаривал с кем-то на поверхности. Кэш и другие пилоты ожидали разрешения на посадку, балансировали на маневровых движках, позволяя шаттлам немного смещаться вбок. Наконец Альдер сообщил: можно. Кэш оповестил других пилотов, что сядет первым, добавил скорости, перескочил купол, развернул свою птицу и посадил на площадку, взметнув облако пыли выхлопом маневровых движков.
Сорок минут спустя одетые в бумажные комбинезоны поверх подскафандровых Кэш Бейкер, Альдер Хон-Оуэн и Авернус сидели за столом в комнате совещаний в административном корпусе и глядели на Эллу Линдеберг, управляющую тюрьмой от имени Евросоюза, и на временного главу службы безопасности, полковника Карлоса Хондо-Ибарген. Элла Линдеберг была худой, бледной, суровой женщиной.
Говорила главным образом именно она и объясняла, что в тюрьме проводился эксперимент по самоуправлению. Надзиратели, контролируемые охраной, следили за порядком. Заключенные сами выращивали себе еду и управлялись со всем жизнеобеспечением тюрьмы. Вскоре после начала революции в Великой Бразилии губернаторы из кланов Набуко и Пейшоту и прочие старшие бразильские чиновники удрали в Афины. Заключенные арестовали надзирателей, завладели шлюзами, отключили систему наблюдения и контроля имплантатов, закрыли администрации доступ к управлению термоядерным реактором и системами жизнеобеспечения и самой тюрьмы и административного блока. Под угрозой лишения кислорода и энергии, учитывая наличие двадцати с лишним охранников в заложниках на территории тюрьмы, администрация согласилась договориться с заключенными. Теперь им позволяется заправлять всеми делами внутри купола, администрация обещала не штурмовать его. Договор соблюдался уже две недели. Заключенные не могли убежать из-за отсутствия скафандров, Эллу Линдеберг начальство проинструктировало сохранять порядок и спокойствие до тех пор, пока не выработается мирное решение.
– Мое правительство всегда было младшим партнером в этом предприятии, – сказала Элла Линдеберг. – Оно с радостью уступит власть вам, если вы гарантируете свободный вылет всему персоналу.
– У меня нет полномочий на то, чтобы принять от вас власть, но я с радостью позволю вам улететь, – сказал Альдер Хон-Оуэн.
– Я думала, вы представляете правительство Бразилии, – заметила Элла Линдеберг.
– Пока нет никакого правительства, – рассмеявшись, сообщил Альдер. – Но, думаю, я могу связать вас с кем-нибудь старше полковника по званию. Это вам подойдет?
– Тут есть проблема, – изрек Карлос Хондо-Ибарген, коренастый крепкий мужчина с темно-коричневой кожей и черной шевелюрой, выстриженной в любимый морпехами прямоугольник короткой щетины на темени.
Полковник сидел, уложив на стол перед собой большие руки, плотно сцепив пальцы. Полковник нервничал.
– Дело касается здешнего контингента ЦТРС и раскрытых заключенными модификаций тюремного воздуходела. Если бы модификации активировали, давление углекислого газа в спальных комнатах увеличилось бы до летального уровня. У ЦТРС были тайные инструкции активировать эту схему, если бы администрация потеряла контроль над тюрьмой. Заключенные нашли способ обезвредить угрозу и проинформировали нас о своем успехе после окончания переговоров.
– Я хочу, чтобы вы знали: я не имела понятия об этих приказах, – заверила Эмма Линдеберг. – Не знал и полковник, и его непосредственные подчиненные.
– Я взял всех людей из ЦТРС и посадил под домашний арест, – сказал полковник. – Проблема в том, что вы собираетесь делать с ними.
– Они пытались использовать модификации против заключенных? – спросил Альдер Хон-Оуэн.
– Логи показывают, что нет, – ответил полковник. – Хотя, конечно, логи можно подделать.
– Но у вас нет доказательств их подделки?
– Нет, сэр. У нас нет необходимого криминалистического оборудования.
– И никто из людей ЦТРС не сознался? – спросил Альдер.
– Каждый уверяет, что ничего не знал.
– Приказы были еще запечатанными?
– Кажется, да, – ответил Карлос Хондо-Ибарген.
– Значит, люди ЦТРС свободны, – заключил Альдер. – Не нам гадать, что могли, а чего не могли люди, получив приказ от старого режима. До того времени, когда мы покончим со старыми проблемами, нам придется простить очень многое – а иначе большая часть страны превратится в тюрьму.
– Само собой, многое сейчас изменилось, – согласился полковник. – Я счастлив принять перемены.
– Да, многое изменилось – и еще продолжит меняться некоторое время, – заключил Альдер.
Альдер, Авернус, Кэш Бейкер и команды других шаттлов зашли в главный тюремный шлюз без сопровождения, одетые в скафандры, со шлемами-пузырями в руках. В грузовом ангаре за шлюзом перед хлипко выглядящими складскими ангарами гостей встречала небольшая толпа. Кэш воевал против дальних в Тихой войне, но впервые видел их лицом к лицу: высоких, неимоверно тощих мужчин и женщин в серых комбинезонах, с нарисованными под трафарет номерами на груди и спине. Встречающие были вежливы, спокойны, полны достоинства, они подошли к спасителям, пожали руки. Затем Авернус и Альдер ушли вместе с дюжиной дальних обсудить условия сдачи.
