Речь Мари вызвала бурю аплодисментов. Когда они стихли, встал Идрис Барр и пошел к середине заросшей травой поляны, вокруг которой собралась община. Идрис не был формальным главой, но он всегда внимательно выслушивал все мнения, выступал судьей в не очень значительных спорах и, в общем, был объединяющей силой группы. Высокий, стройный, энергичный, он нес свой авторитет и влияние большей частью легко и беззаботно, но не колебался тогда, когда требовалось применить этот авторитет для направления спора в нужную сторону. Идрис заговорил о будущем. Нужно сделать выбор, объединиться и с радостью приветствовать все открывающиеся возможности.
– Мы очень много успели всего за год. Это поразительный успех. И мы не перестанем удивлять самих себя, – сказал Идрис, – Мы показали, что сможем устроить себе дом где угодно. Нам не стоит бояться новых проблем. Мы знаем: у нас есть решимость и умение справиться с ними – и здесь, на Уране, и на Нептуне, и на Плутоне, и где угодно в Солнечной системе.
Мэси изумилась. Раньше Идрис Барр поддерживал работу реакторной команды с одним строгим условием: они должны оборудовать каждый корабль быстрым реактором, чтобы, когда настанет время бежать, корабли дальних смогли обогнать любых преследователей. Но теперь Идрис призывал к исследованию и распространению.
– Он изменил свое мнение, и ты знал об этом! – сказала Мэси Ньюту.
Они сидели на самом верху травянистого амфитеатра.
– Потому ты и сохранял спокойствие, – добавила Мэси. – У тебя всегда было в кармане секретное оружие.
– Идрис – хороший человек. Он желает лучшего для всех. Он предпочитает управлять, не выходя в первые ряды. Его можно переубедить, если показать, что по-настоящему думают другие. Мы провели опросы, посчитали тех, кто поддерживает нас, и показали результаты Идрису. У Мари и ее друзей масса кредита, но он немного значит здесь, на Миранде. Большинство хочет исследовать, распространяться. Мы всегда хотели этого. Потому мы и здесь.
– Оу, ты, мой друг, политик.
– Это не политика, а здравый смысл. В общем, не очень отличается от умения вычислять, когда и какую цену взять за полный трюм чайной плесени.
Один за другим люди вставали, сходили вниз, к центру круга, брали маленькие пластиковые шары и клали в один из двух стеклянных цилиндров: один, подкрашенный красным – для «нет», другой, зеленоватый – для «да». Предложение организовать экспедицию на Плутон и Нептун быстро набрало очевидный перевес. К тому времени, как подошла очередь Мэси бросать шар, зеленый цилиндр почти заполнился.
Идрис Барр спросил, нужно ли объявлять точный результат. Люди вокруг дружно рассмеялись. Так и было принято решение. Люди Ньюта заранее составили подробный план экспедиции и отправление назначили через двадцать дней. На поляну принесли еду и питье, несколько человек объединились в ансамбль ударных инструментов, и совет превратился в вечеринку, продолжавшуюся до поздней ночи.
Свободные дальние жили свободно.
2
Шпион провел больше четырехсот дней на Япете в поисках Зи Лей. По идее, это не должно было стать трудным делом. Десять тысяч коренного населения, несколько сотен тех, кто удрал сюда с других лун или застрял из-за войны. Шпион знал, что Зи Лей родилась на ферме в кратере Грэндойн. Родители Зи Лей еще владели этой фермой. Потому шпион прежде всего наведался туда. Друга дочери, жившего вместе с ней в Париже на Дионе, тепло приветствовали родители.
Ведь шпион мог рассказать, чем занималась Зи Лей перед войной и как убежала из тюрьмы после начала боев. Но родители ничего не знали о ней и в один голос утверждали, что потеряли контакт с дочерью еще пять лет назад, когда она покинула Япет.
– Она перестала принимать лекарства, – сказана мать.
– Она верила в то, что у нее тайная миссия, – добавил отец.
Оба – с оливковой кожей, черноволосые, с такой же складкой в уголках глаз, как и у их дочери. Родители сказали, что дочь улетела без предупреждения. Они далеко не сразу обнаружили, что ее взяли на борт тягача, который вернулся в Шамбу на Рее, после торговли с местными оазисами и фермами. Мать отправилась на Шамбу, но Зи уже переехала в Париж на Дионе и не обращала внимания на все попытки связаться с ней.
Шпион рассказал, что друзья Зи советовали ей принимать лекарство, восстанавливающее покой и укрощающее фантазии, хотя она не всегда слушалась совета.
– Вы были счастливы вместе? – спросила мать.
– Я пытался заботиться о ней, как мог.
– Но вы были счастливы?
– Так, как только могли, – ответил шпион. – Она меня научила очень многому.
Разговоры о Зи Лей заставили его ощутить себя ужасно голым, беззащитным, напуганным, выставленным напоказ – но и странно счастливым. Словно он, его цели и весь мир целиком совместились, каждый атом, каждый квант энергии пели о любви к Зи Лей и о миссии отыскать ее. Конечно, перед войной у шпиона уже была миссия. Он получил задание просочиться в Париж. Но теперь шпионом двигали не преданность и долг, а любовь, которую шпион считал чистой и беззаветной. Всю жизнь шпиона тренировали выполнять задания – либо умирать, пытаясь их выполнить. Он не прекратит поисков до тех пор, пока не отыщет ее или не выяснит, что с ней произошло.
– Ее не всегда легко любить, – сказала мать.
Ее улыбка была до боли похожа на улыбку дочери.
– Не всегда.
– И тем не менее вы здесь, – заметил отец. – Наша дочь, быть может, не сказала бы за это «спасибо» – но мы скажем.
Семья Зи пообещала помочь, как сможет, но шпион не вполне поверил им. Он провел десяток дней в их поселении, тайно обыскивая сады и поля под складчатым куполом и огромные заросли вакуумных организмов, испещривших угольно-черную поверхность кратера, – пока не убедился в том, что Зи Лей не прячется здесь. А тогда пожал плечами и решил поискать в другом месте.
Япет – третья по размерам луна в системе Сатурна, чуть более полутора тысяч километров диаметром, но не густо заселенная и без центра, без крупного города. На поверхности разбросаны отдельные фермы, жилища-сады под куполами, маленькие оазисы. Большинство людей жило в поясе между тридцатыми параллелями к северу и югу от экватора и в основном на светлой половине, Ронсевальской земле, а не на темной, области Кассини. Но все равно территория поисков огромная. К счастью, экспедиционные силы Тихоокеанского сообщества, контролировавшие Япет, позволили населению свободный проход всюду, кроме кратера Отона к северу от экватора, на обращенном к Сатурну полушарии. Там земляне строили большую военную базу. В общем, шпион мог перемещаться почти всюду без помех.
Он путешествовал под личиной Кена Шинтаро – старой маской, использованной во время жизни в Париже. Под этим именем шпиона знала Зи Лей. Если бы она услышала, что ее ищет Кен Шинтаро, то уж точно поспешила бы навстречу.
Сначала он путешествовал один, искал попутный транспорт, брался за любую подвернувшуюся работу, чтобы оплатить ночлег. Потом его подхватил бродячий геолог Карил Межидов, выслушал историю про поиски любимой женщины и предложил привезти во все места, какие Кен еще не посетил. Так шпион провел две сотни дней с Карилом, путешествуя по экваториальному поясу Япета.
