– А где Тамара, ее… – Андрей запнулся, увидев на сумке пятна крови.
Клык выразительно посмотрел Андрею в глаза.
– Иди, – сказал Клык и повернул ключи зажигания.
Андрей вышел, машина тронулась, а он остался стоять.
***
Тамара осушила стакан куба либре и грызла кубик подтаявшего льда. Синяя, переходящая в небо, гладь океана умиротворяла, ласковое солнце дарило негу и блаженство. Но Тамара скучала по осени, с ее холодными промозглыми ветрами, которые остались далеко-далеко. Они планировали эту поездку вместе с Андреем, выбирали самый дорогой отель и подшучивали, называя друг друга мадам и месье. Но Андрей попался, а безупречность было единственным, что требовала Тамара от своих мужчин.
Ноты аромата: сухая земля, полынь, пыльная ткань, вермут, мокрая земля, горькие тлеющие листья, влага, масло для чистки оружия, металл, старая кожа, табак, сырость, порох.
Roberto Cavalli Nero Assoluto
Что-то пошло не так, поняла Анна, «выпрыгнув» из торта, вся в креме, голая, с обрывками платья на коленях. Зал замер. Большой кусок крема сполз с груди Анны и издал жалобный «чавк», упав вниз. Пауза затягивалась. «Ну, хоть трусы на мне», – промелькнула успокаивающая мысль в тот момент, когда бородатый статистик из бухгалтерии по кличке Ровный рванулся к ней и подхватил на руки. Стринги скользнули по измазанному кремом телу и оказались на коленях. И как-то сразу полегчало. Позор был полным, падать дальше было некуда. Однако и тут Анне не повезло. Падать было куда, что и продемонстрировал поскользнувшийся на куске торта господин Ровный. Было больно. Анна встала, выбралась из рваной одежды и гордо прошествовала через затаивший дыхание зал к праздничному столу, взяла открытую бутылку коньяка и сделала несколько глотков прямо из горла. Ровный тихо постанывал, лежа на полу. Анна продолжила пить. Мельком заметив, что низенький паренек, стоящий с краю основной массы, снимает все на телефон. «Всегда найдется такая скотина», – думала Анна, а потом ловко метнула недопитой бутылкой в любителя редких сюжетов. Собравшиеся оживились. В этот момент Анна громко закричала: «Музыка!» Приглашенный ансамбль вдарил что-то заводное, свет чуть пригасили и празднующие, вняв воле чувств, начали отплясывать. Анна тихо вышла в ближайшую дверь. Оказалось, та вела прямо в зимнюю ночную тьму. Анна посмотрела в звездное небо. У двери курил охранник, на бейдже которого было написано «Володя». Молча сняв с себя пуховик, он подал его Анне и проводил через служебный вход в раздевалку.
– А потом пришел приказ о назначении меня главой этого филиала, – закончив рассказ, сказала стройная, высокая женщина в черном платье-футляр. Она стояла возле большого панорамного окна и держала на маленьком блюдечке крохотный кусочек торта.
– И тебе не было неловко здесь работать? – спросила ее заглянувшая в гости подруга.
– Нет. Им было неловко. И за нелепое происшествие на вечеринке, и за то, что приняли направленного к ним проверяющего за практикантку. Именно поэтому и предложили выпрыгнуть из злополучного торта. Больше всего было жалко Ровного, он оказался хорошим бухгалтером, однако после этого через пару месяцев уволился. Зато Володя теперь мой водитель.
Анна поставила блюдце с тортом на стол, села в кресло и сделала глоток чая из изящной фарфоровой чашки.
– Спасибо за цветок и за то, что помнишь, – сказала Анна, любуюсь подарком подруги – огромным кустом рододендрона в стилизованной кадке.
– Ты такая сильная, мне никогда такой не стать, – сказала подруга.
– Это и хорошо, поверь мне, – ответила Анна.
Ноты: сливочный крем, грецкие орехи, соль, черный чай, рододендрон.
Sergio Tacchini O-Zone Woman
Ломтик имбиря, веточка мяты, сок лайма, капелька белого рома и кристальная свежесть наполняет высокий бокал. Светловолосый кудрявый бармен в белоснежной рубашке нараспашку ловко втыкает соломинку в центр стакана и подает коктейль. Я делаю глоток, и блаженство растекается по телу. Теплый, свежий ветер дует с моря. Я иду по пляжу с ледяным стаканом, полным счастья, но жара сильна, и я сворачиваю к отелю. И там плавно погружаюсь в прохладное, наполненное пеной, джакузи. Ставлю коктейль на бортик и, закрыв глаза, погружаюсь в полный покой. Со стороны леса приходит прохлада, ее хочется вдыхать, наполниться ею до краев, раствориться и стать пряным ночным ветром. Я открываю глаза. Надо мной ровное нежно-голубое небо. Вдруг пена из джакузи резко бьет мне в лицо, я ощущаю мыло на своих губах. Все вокруг заполняется серым дымом с запахом пластика. Я машу руками и разбиваю стакан с мохито, в нос ударяет кислота. Слышится щелчок, крышка плавно отъезжает вбок, давая мне возможность выбраться из капсулы электрического сна. Я делаю несколько глубоких вдохов сухого сильно очищенного воздуха. Опять эта старая бандура поломалась, печально взираю я на испускающий сизый дым сонный кокон. И мне предстоит скучная неделя без красивых красочных снов, с черной усыпляющей пилюлей в обычной барокамере. В памяти остался вкус ледяного мохито, улыбка бармена и тихая ни с чем несравнимая прохлада летней ночи. Сон ушел, жилой бокс наполнен пластиковым туманом, но почему-то уже не хочется выбираться, ведь там, снаружи, нет моря, пляжа и даже стакана обычной воды.
Ноты: имбирь, мята, лайм, ром, содовая, свежие водные ноты, мыльная пена, пластик, химический дым.
Masaki Matsushima Mintea
Марта сидит на траве и жует мятный листик. Вокруг нее кружится несколько пчел. Их жужжание похоже на музыку, в него вплетается стрекот кузнечиков, чириканье птиц и стук сердца Марты. Она ложится на траву, вдыхает терпкий запах зелени и устремляет свой взор в абсолютно белое небо. Во рту масляный привкус и хочется чаю – черного, крепкого и без сахара. Марта нехотя поднимается и спускается с холма к деревне. Она собирает букет из полевых цветов и красивых трав. Вот эти синие, как мои глаза, вслух говорит Марта, срывая несколько цветов. А эти лохматые зонтики, как мои непослушные кудри, добавляет она еще несколько веточек в свой букет. А этот красный мак, словно сердце. По ее рукам течет зеленый травяной сок.
«Я подарю тебе букет, и ты навек станешь моим», – напевает тихо Марта.
Дойдя до дома, Марта останавливается перед дверью и прислушивается. В доме тихо. Она легонько толкает дверь и на цыпочках поднимается в родительскую спальню. Через просвет приоткрытой двери видно, что на застеленной кровати дремлет Генрих. Ему тридцать пять лет. Марте недавно исполнилось пятнадцать. Но она никогда не любила математику, на свете существует много всего более интересного, чтобы зацикливаться на каких-то цифрах. Марта осторожно, чтобы не разбудить Генри, протиснулась в спальню и положила на подушку букет. Выйдя, она прикрыла за собой дверь. И уже нормально ступая, пошла в кухню, заварила в заварочном чайнике черного чая, потом добавила несколько лепестков мяты. Налила из заварника полную кружку и задумалась, наслаждаясь запахом. Генрих проснулся и пришел в кухню с букетом.
