Первые пять школьников пошли вместе с летчиками к машинам. Харальду хотелось лететь с братом, но его выбрал Пол.
— Прежде всего — осмотр машины, — Пол проверил шасси, покачал элероны. — Ты говорил, что работал на немецкой базе в Санде, — сказал он как бы невзначай.
— Да.
— И что ты там делал?
— Да что придется — копал ямы, мешал бетон.
Пол обошел самолет сзади и проверил руль высоты.
— В прошлый раз ты говорил, что там вроде бы какая-то радиостанция. Откуда ты об этом знаешь?
— Я видел оборудование.
Пол пристально на него посмотрел, и Харальд догадался, что это не пустое любопытство.
— Его видно снаружи?
— Нет. База обнесена забором и охраняется, но как-то ночью я торопился домой и, чтобы срезать путь, пробрался через базу. Я видел огромную вращающуюся антенну.
Механик закончил заправку и прервал их разговор:
— Все готово.
— А ты готов? — спросил Пол Харальда.
— Мне вперед или назад?
— Ученики всегда сидят сзади.
Харальд залез в кабину. Пол помог ему пристегнуть ремни.
— Это учебная машина, поэтому управление продублировано, — сказал он.
Пол сел в переднюю кабину. Механик подошел к самолету, крутанул пропеллер и быстро отскочил в сторону. Двигатель завелся, раздался оглушительный рев, и самолетик затрясло. Механик убрал из-под шасси башмаки. «Тайгер мот» легко вырулил на взлетную полосу. Харальд почувствовал, как самолет набирает скорость, и его охватило радостное возбуждение. Тут самолет подпрыгнул, и они оказались в воздухе.
Ощущение было непередаваемое. Внизу Харальд видел деревушку. Пол дал крен вправо, и Харальд едва поборол панику — ему казалось, что он вот-вот вывалится из кабины.
Самолет выровнялся, звук мотора стал ниже.
— Ты держишь штурвал? — спросил Пол.
— Да.
— Следи за линией горизонта. Она должна быть где-то у меня над макушкой.
— Сейчас она на уровне ушей.
— Я отпущу штурвал, а ты держи машину ровно, смотри, чтобы линия горизонта оставалась на том же уровне.
— Ладно, — сказал Харальд, стараясь не нервничать.
— Управление на тебе.
Харальд почувствовал, что машина в его руках. Линия горизонта опустилась до плеч Пола, значит, нос пошел вверх. Харальд инстинктивно боялся врезаться в землю и поэтому потянул штурвал на себя. Он вернул его на место. Линия горизонта снова поднялась до ушей Пола.
Вдруг самолет дернулся и накренился.
— Что это? — крикнул Харальд.
— Порыв ветра. Сделай небольшую поправку.
Харальд, борясь с испугом, повел штурвал в сторону, противоположную крену.
— Очень хорошо, — сказал Пол. — Теперь обеими ногами легонько надави на педали управления и взгляни на указатель поворота и скольжения.
Как я могу делать все это и одновременно вести самолет? — хотел спросить Харальд, но сдержался. Сделав над собой усилие, он покосился на приборы.
— Когда убираешь ноги с педалей, нос ведет влево-вправо из-за турбулентности. Когда самолет заносит влево, стрелка отклоняется вправо, чтобы исправить положение, надо слегка нажать на правую педаль.
— Понятно.
Харальду казалось, что самолет идет ровно, но, взглянув через несколько секунд на прибор, он понял, что машина накренилась влево. Он нажал на правую педаль, и стрелка указателя медленно вернулась в срединное положение.
— Давай попробуем развернуться, — сказал Пол. — Потяни штурвал влево.
Харальд так и сделал. Самолет накренился, и его снова охватил страх — он испугался выпасть из кабины. Но самолет начал поворачивать влево, и Харальд наконец понял, что на самом деле управляет «Тайгер мотом».
Когда Харальд сделал три четверти круга, Пол сказал:
— Выровняй машину.
Харальд потянул штурвал вправо, и самолет выровнялся.
— Летное поле видишь?
Сначала Харальд его не разглядел — он понятия не имел, как оно должно выглядеть сверху.
— Ряд белых домиков вдоль зеленого поля, — помог ему Пол. — Влево посмотри.
— Теперь вижу.
— Направляйся туда.
До этого момента Харальд и не задумывался, каким курсом они следуют — целиком сосредоточился на том, чтобы держать машину ровно.
— Ты набираешь высоту. Снижайся до трехсот метров.
У Харальда это получилось.
— Молодец. Держи курс на взлетную полосу.
Харальд чуть выровнял самолет, направив его на полосу, но машина все еще была слишком высоко.
— Дальше уже я, — сказал Пол.
Он убрал газ, и самолет плавно спланировал на землю.
Пол свернул со взлетной полосы и подрулил к ангару. Заглушив мотор, он вылез из кабины. Харальд снял очки и шлем, расстегнул ремни и выбрался из самолета.
— У тебя отлично получилось, — сказал Пол. — Прирожденный пилот. Весь в брата.
— Извини, что не сумел зайти на посадку.
— Остальным, скорее всего, даже попробовать не дали. Ну, пойдем переоденемся.
Когда Харальд снял летный костюм, Пол сказал ему:
— Зайди на минутку ко мне в кабинет.
В кабинете Пола стояли каталожный ящик, стол и пара стульев.
— Ты не мог бы нарисовать то устройство, о котором рассказывал? — сказал Пол.
Харальд как раз думал, заговорит ли Пол на эту тему.
— Да, конечно.
— Садись за стол. Вот карандаши, в ящике стола — бумага. Вернусь через пятнадцать минут.
Пол ушел, и Харальд принялся рисовать. Он мысленно представил себе ту дождливую ночь. Художник из него был никудышный, но во всяких аппаратах он разбирался и отлично запоминал, как они выглядят. Закончив, он перевернул листок и на обратной стороне набросал карту острова Санде, указав месторасположение базы. Пол вернулся, внимательно изучил рисунок и сказал:
— Великолепно! Спасибо тебе большое.
— Не за что.
Пол выдвинул один из каталожных ящиков. На разделителях были имена учеников летной школы. Он выбрал папку «Андерсен, X. К.». Андерсен — знаменитый датский сказочник, и Харальд догадался, что эта папка — тайник.
— Пойдем к остальным, — сказал он и направился к двери. — Делать зарисовки немецких военных объектов — это преступление. Никому об этом не рассказывай, даже Арне.
Харальд кивнул:
— Ладно. Только с одним условием. Ты мне честно ответишь на один вопрос.
