Брендан снял меня с матча, когда на часах оставалось десять минут. Он доверял фанатам «Челси» и был прав. Уходя, я заметил, что песни прекратились. Весь стадион, каждый сектор, каждый угол «Стэмфорд Бриджа» – все поднялись, как один. Люди стояли, и их аплодисменты звучали неожиданно искренне. Я не слишком бурно реагировал в ответ. Я не собирался становиться лицемером. Я не собирался петь дифирамбы кому-то из фанатов «Челси». Ни в коем случае. Как я сказал в телевизионном интервью после матча:
– Меня больше порадовали аплодисменты фанатов «Ливерпуля». Болельщики «Челси» на пару секунд проявили уважение, зато весь матч они издевались надо мной, поэтому я не хочу, чтобы меня вынуждали желать удачи фанатам «Челси». Очень мило с их стороны, что один раз за матч они изменили свое отношение. Когда весь стадион стоит и аплодирует – это всегда приятно, но я очень дорожу болельщиками «Ливерпуля», а они были с нами всегда.
Меня спросили про Моуринью:
– Я считаю его лучшим главным тренером в мире. Если бы я не был фанатом «Ливерпуля» и «Ливерпуль» не был бы в моем сердце, я бы подписал с ним контракт. Именно из-за него я пару раз задумывался о переходе, но он понял, почему я не могу сделать этого. Потому что я люблю «Ливерпуль». Для меня всегда очень важно выигрывать ради тех, кто тебе близок.
Глава шестнадцатая. Уход из «Ливерпуля»
«Я серьезно думал о том, что тебе сказать, – написал мне один из друзей в сообщении в начале недели, когда я последний раз выступил за «Ливерпуль» на «Энфилде». – Думаю, тебе стоит провернуть нечто подобное».
В сообщении была ссылка на видео на YouTube, и мне было интересно, что же, по мнению моего приятеля, я должен буду говорить в такое переполненное эмоциями мгновение, когда после матча с «Кристал Пэласом» мне вручат микрофон. В тот миг я должен буду обратиться к 44 000 человек, а еще больше народу будет смотреть матч по телевизору, и выразить благодарность за последние 17 лет моей жизни. Мне надо было произнести эти слова вслух, не сорвавшись. Я рассказал своим ближайшим друзьям о своих страхах, что я расплачусь, когда мне придется признать, что все кончено. Мы удачно пошутили по этому поводу, но все поняли, как тяжело мне будет справиться со своими эмоциями. Поэтому я перешел по ссылке. Фигура Леонардо Ди Каприо закрыла маленький экран целиком. Он склонил голову и выглядел разбитым и покинутым. На него печально глядели заполнившие все помещение банкиры, торговцы и офисные работники. Стояла полная тишина. Ди Каприо поднес к губам микрофон, но казалось, ему нечего сказать.
Тут, резко вскинув голову, он быстро, но тихо проговорил:
– Знаете что?
Он опустил микрофон и взглянул на толпу, ожидая ответа. Не дождавшись, он поднял микрофон и торопливо сказал:
– Я не уйду.
За кадром слышались приглушенные охи и вскрики и недоверчивое «Что?». Ди Каприо кивнул, раздул ноздри и проговорил чуть громче:
– Я не уйду…
Все уставились на него сначала в замешательстве, а потом в изумлении. Ди Каприо прошел несколько шагов, а потом вдруг заорал:
– Не дождутся, суки!
Зал взорвался радостью и облегчением. Казалось, будто только что забили гол: люди прыгали и обнимались. Мужчины средних лет сталкивались грудью и кричали.
Но Ди Каприо еще не закончил. Правой рукой он сжимал микрофон, а левой повертел, прокричав:
– Едем дальше!
Женщины обнимались, торговцы ударяли ладонями, гикали и кричали. А Ди Каприо продолжал:
– Никто и ничто не выбьет меня отсюда! Пускай засылают национальную гвардию и свой сраный спецназ, но сам я отсюда не сдвинусь!
Зал взорвался. Казалось, будто это Коп неистовствует после очередного убойного гола.
Сидя дома, в маленьком, старом Формби, когда оставалось еще шесть недель до отъезда в Америку, я сотрясался от смеха. Я представлял себе эту сцену на «Энфилде». Я видел, как стою с жалким видом, будто мне нечего сказать, меня душат эмоции, и я не могу вымолвить и слова своим любимым болельщикам. И тут, когда над Копом начинает садиться солнце, я говорю:
– Знаете что? Я не уйду. Не дождутся, суки…
На телефоне все еще проигрывалась сцена из «Волка с Уолл-стрит». Ди Каприо продолжал давать жару. Он показал палец и завопил:
– Всех раком!
Потом он начал бить себя в грудь, издавая характерные звуки, а время от времени разражаясь обезьяньими воплями. Постепенно весь зал начал за ним повторять, и вскоре все били себя в грудь, издавая те же звуки и пронзительно крича, словно неудержимая стая лесных обезьян.
Моя речь готова. Идеально. Я просто представляю, какой я подниму переполох, прокричав:
– Никто и ничто не выбьет меня отсюда!
Если я еще мог шутить о последнем для меня матче, то читать о последнем этапе дачи показаний в рамках следствия по Хилсборо было мучительно. Меня поразило, что на той же самой неделе заслушивали свидетельские показания о смерти моего двоюродного брата, Джона-Пола Гилхули. В среду, 13 мая, всего за три дня до того, как я попрощался с «Энфилдом», в ходе следствия обнаружились страшные подробности. Это была бесконечная трагедия «Хилсборо», продолжающаяся 26 лет.
«Энфилд», Ливерпуль, суббота, 16 мая 2015 года.
Я был благодарен, что мои дочки сопровождали меня в туннеле на «Энфилде». Лилли, Лекси и Лурдес были одеты в подходящие кремово-абрикосовые наряды. Я по очереди поцеловал их всех, а потом поднял Лурдес. Шедший впереди нас избранный капитан Джордан Хендерсон вывел «Ливерпуль» на залитый вечерним солнцем стадион в конце прекрасного, ясного дня. Было 17.30.
Алекс, как я и ожидал, решила не показываться на публике и осталась на трибунах со своей мамой и моей. Она модель и чувствует себя уверенно, когда ее фотографируют. Но у нее все равно есть некая скромность. Она не любит бывать на глазах у публики или когда ее фотографируют вне ее работы или с семьей. Алекс – самый скромный человек из всех, что я встречал. Ей бы не хотелось ни с того ни с сего ворваться в мой футбольный мир.
Однако самое главное, что девочки были со мной. Они были мне нужны, чтобы удержаться от возможных слез. Если девочки со мной, я знал, что буду сильным. Я не позволю им видеть папу в слезах. На трибунах «Энфилда» вокруг меня уже пели:
В КОНЦЕ КОНЦОВ ОН СЫГРАЛ 708 МАТЧЕЙ, 502 – В ПРЕМЬЕР-ЛИГЕ, ЗАБИЛ 119 ГОЛОВ И ВЫИГРАЛ ПОЧТИ ВСЕ, ЧТО БЫЛО МОЖНО…
– Стиви Джеррард – наш капитан, Стиви Джеррард – в красном, Стиви Джеррард играет за «Ливерпуль», ливерпулец по рождению и по духу.
Дали сигнал. Пора.
– Ладно, девочки, – сказал я, – пойдемте…
Лилли и Лекси пошли вперед. Они повели меня и Лурдес вниз по лестнице. Им был виден солнечный свет впереди. Придерживая Лурдес правой рукой, я левой рукой дотронулся до таблички «Это «Энфилд».
