Я села на стул.
– Воинов пояснил: чтобы люди не путались, а блюдо «Осама букон из кабукос» вызовет непонимание, они называют еду привычным для россиянина образом. Борщ – это понятно. А «Патася ла флере», уж извини, если плохо запомнила, нет. Ингредиенты в нем все, какие нужны именно для нас.
– Полдник! – возвестил муж. – Блинчики со сметаной и ягодами. На ужин «Рагу из кролика с рисом». Перед сном взбитый кефир с хрустящими хлебцами. Мне такая диета нравится. А у тебя что?
Я вынула из упаковки литровую бутылку с делениями и прочитала сопроводительную записку. «Отвар оздоровляюще-омолаживающе-обезжирительный. Каждый час отпивать по делению». Все.
– Все? – не поверила Рина. – У Вани полный дастархан, а у тебя фигня зеленая?
– Воинов сказал, что у Танюши сплошь синий жир, – деловито объяснил муж, открывая один контейнер, – наверное, он растворяется зеленой фигней. М-м-м! Вкусно как! М-м-м!
– У вас еще вода есть, – сообщила Ирина Леонидовна, заглядывая в коробки, – у Вани три литра, у Танюши емкость на стакан. И что написано? «Запрещено употреблять любые напитки, о которых не упомянул врач. Пейте только нашу живую воду. Способ приготовления… О! Водичку надо самим делать. Да тут полно всяких бутылочек! Ваня! Иди сюда.
– Прости, – ответил муж, – я занят, завтракаю.
– Сами разберемся, – возбудилась Рина. – Похоже, это совсем просто. Нужно четыре стакана. Очень интересно! Никогда не делала ничего подобного. Компоты, кисели, чай, кофе – это пожалуйста, но я люблю узнавать что-то новенькое. Тань, набирай в кастрюлю воду из фильтра.
Я поспешила выполнить приказ.
– Влейте в воду двести миллилитров закачателя здоровья из белой емкости, – громко читала свекровь. – Танюша, давай!
Я схватила указанную тару, наполнила мерную кружку и опрокинула ее в кастрюлю.
– Три столовые ложки из синего пузырька, восемь чайных из зеленого, – диктовала Рина, – двенадцать из красного.
Я бегала по кухне с разными ложками, металась между разноцветными бутылками.
– В итоге у вас получилась красная вода, – огласила Рина.
– Фиолетовая, – возразила я.
Рина заглянула в кастрюлю.
– Просто здесь не очень яркий свет. Поставь на окно.
– Теперь синий, – констатировала я.
– Бордовый, – заспорила мать мужа, – но мы не активировали содержимое. Тут написано: «питье примет приятный цвет, обретет изысканный вкус малины со свежим огурцом. Когда для завершения созревания подготовленной воды вы опустите в нее активатор, который приложен к воде для активации и является необходимым для активации воды, включите его в сеть, дождитесь завершения бурления воды, которое вызвал активатор воды. Если…» Ага, вот это, наверное, именно он.
Ирина Леонидовна протянула мне нечто похожее на пластмассовую ложку со шнуром.
– Держи, запихивай в кастрюлю, нажимай на кнопку.
Из зоны столовой раздался вопль.
– Го-о-ол!
Иван, съев вкусный завтрак, включил телевизор. Кто бы мне объяснил, почему муж любит врубать звук на полную мощь, и по какой причине надо радоваться тому, что мяч влетел в ворота? Лично я в этом случае солидарна со стариком Хоттабычем, который, сидя на трибуне, недоумевал: «Почему не дать каждому человеку на поле по мячу?»
– Тань! Запихивай фигню в розетку, – поторопила меня Рина.
– Надо дочитать руководство до конца, – предусмотрительно заметила я.
– И так все ясно! – отмахнулась свекровь. – Написано: «Воткните в сеть».
– Еще что-то было, – возразила я, – про бурление. «Если…» Ты на этом слове остановилась А что «если»?
– Ой, не занудничай, – отмахнулась Рина, – в любой инструкции есть масса ерунды. Приложат к расческе книжечку толщиной со справочник лекарств. Сто страниц «про нашу компанию», следующие двести реклама своей продукции, а потом «Эксплуатация: возьмите гребешок и причешитесь». Смех, да и только. Недавно я видела в хозяйственном магазине «Руководство по использованию хлебницы». Время идет, вам на работу пора, у меня тоже дел тьма. Запихосывай вилку в розетку.
Я взяла штепсель. Ирина Леонидовна – интеллигентный человек, она много читает, говорит правильным русским языком, не употребляет ненормативную лексику. Но иногда из ее уст вылетают странные словечки вроде «запихосывай».
Я улыбнулась и сунула два блестящих штырька в дырочки розетки. Рина заглянула в кастрюлю.
– И? Где обещанное бурление?
– Пока его нет, – вздохнула я, – может, все-таки изучить инструкцию до конца?
– «Если не происходит мощного пузыреобразования, – зачастила Рина, – содержимое не кипит, и вы правильно отмерили необходимые ингредиенты, не перепутали их последовательность и количество активаторов, то…»
Рина рассмеялась и посмотрела на меня.
– Так, ежу понятно! В доме есть коза, которая все не так налила! Дальше читать не стоит. О! Жидкость меняет цвет!
Мы со свекровью одновременно наклонились над кастрюлей и убедились, что содержимое стало похоже на радугу.
– Красота, – восхитилась Ирина Леонидовна, – даже пить жалко и…
Договорить свекровь не успела. В кухню с громким воплем:
– Мяу-у-у, – влетел Альберт Кузьмич.
За котом бодрым аллюром неслись французские бульдожки, разбойники Мози и Роки. Еще недавно мы с Риной называли их кабачками. Щенята удивительно походили на этот овощ – гладенькие, крепенькие, округлые. Но теперь они выросли и скорее стали похожи на дыни-торпеды.
– А ну перестаньте, – велела я, – устроили гонку! Сейчас Альберт Кузьмич рассердится и наподдаст вам со всем своим кошачьим милосердием.
– Мальчики сегодня разошлись! – воскликнула Надежда, тоже возникая в кухне.
Домработница несла пакет с рисом, она явно побывала в кладовке.
– Гол! – закричал Иван. – Ну, молодцы!
Альберт Кузьмич легко вспрыгнул на рабочую поверхность стола.
Рина закатила глаза.
– Трибуны не только ревут, но и шипят!
– И булькают, – удивилась Надя, – странный какой звук. О! О! О! Гляньте!
Мы со свекровью одновременно обернулись. Я увидела, как из кастрюли с активатором медленно выползает разноцветное облако, похожее на мыльную пену, оно переливается, как дорогой перламутр.
– Ух ты! – восхитилась Рина и протянула руку.
– Не трогай! – почему-то испугалась я.
Лучший способ заставить мою свекровь что-то сделать, это запретить ей это делать. Ирина Леонидовна незамедлительно схватила рукой скопление пузырьков. Раздался оглушительный взрыв. Я мигом оглохла, а вот зрение не потеряла, поэтому хорошо видела, как мне прямо в лицо поднимается пол и, когда шлепнулась на плитку, с запозданием сообразила: пол не двигался, это я падала.
