А ведь мальчишка прав, этот момент она упустила! Потому, вероятно, что пока совершенно не знала своих новых гвардейцев, их сильные и слабые стороны. Кого выдвинуть? Может, старшего возрастом? Эх, посоветоваться бы с сэром Роджером… Однако решение нужно было принимать здесь и сейчас, а значит, самой.
– Вот вы им и будете, сэр Вальтер, – нашлась она. – По вашем возвращении в Столицу я решу, достойны ли вы первенства.
– Благодарю, миледи, – поклонился юноша. Другие теперь смотрели на него – кто с восхищением, а кто, быть может, и с завистью. – Я не подведу.
– Надеюсь на вас, – кивнула она. – Надеюсь на вас всех, милорды. А теперь ступайте к «седлам», и да поможет вам всеблагой космос!
* * *
Накинув на плечи длинный плащ, Александра стояла возле окна и наблюдала через цветное стекло, как с внутреннего двора одно за другим поднимались в небо «седла» ее новоиспеченных гвардейцев. Взлетали четко, аккуратно, словно по учебнику – захочешь придраться, не найдешь к чему. Хоть сейчас посылай на строевой смотр. Вот только отправиться им отсюда предстояло отнюдь не на парад. Но зато если в итоге все получится, как задумала она…
В дверь негромко постучали, и в зал вошла Ольга.
– Вы посылали за мной, миледи?
– Да, – подтвердила графиня, бросая последний взгляд в окно. Седьмое «седло» свечой взмыло ввысь, и выстроившийся походным ордером отряд двинулся в путь, быстро скрывшись из виду. – Идем со мной, – снова повернулась она к девушке.
Покинув зал, они миновали коридор, спустились по лестнице и вышли на задний двор. Все это время Ольга молча следовала за Александрой, ни о чем не спрашивая, и лишь когда они остановились у одиноко стоящего на брусчатке новенького «седла», издала негромкое, сдавленное восклицание. Догадалась?
Откинув бронеколпак, графиня положила правую ладонь на сенсорную панель, и обернулась к спутнице: та замерла, не доходя двух шагов до боевой машины.
– Ну же, смелее, – улыбнулась Александра.
– Миледи…
– Твоя левая рука, девочка!
Моргнув, Ольга робко приблизилась к «седлу» и потянулась подрагивающей рукой к красному квадрату у борта.
– Я верно помню, что ты дочь барона Наробского? – задала вопрос Александра.
– Д-да, миледи…
– Ну что ж… В таком случае я, леди Александра, графиня утраченной звезды, Регент короны, именем Ее Величества королевы Александры и собственной властью настоящим посвящаю в рыцари Ольгу, баронессу Наробскую! – провозгласила она.
Возможно, юная королева в самом деле права, и Верфи с «седлом» не нужны громкие слова, но зато людям они подчас необходимы.
Серебряная змейка рыцарского браслета выскользнула из норки над панелью и, ловко обвив запястье девушки, замкнулось на нем в кольцо.
– Поздравляю вас, леди Ольга!
Девушка стояла ни жива ни мертва и даже не сразу сообразила ответить:
– Благодарю, миледи…
– Преклоните колено, леди Ольга! – потребовала Александра.
Поспешно выхватив руку с браслетом из недр «седла», девушка резко опустилась – почти упала – на одно колено для принесения вассальной присяги.
– Возведение в рыцарское достоинство освободило вас от клятвы, данной сэру Виктору, – право на это принадлежит мне, как его исконному сюзерену и главе дома, – проговорила Александра. – И все же я не стану требовать от вас оммажа себе лично, но в качестве Регента приму его за Ее Величество. Итак, леди Ольга, баронесса Наробская, клянетесь ли вы перед лицом великого космоса верой и правдой служить Ее Величеству королеве Александре и мне, леди Александре, графине утраченной звезды как Регенту короны, оказывать посильную помощь и давать добрый совет – отныне и до поры, пока воля Ее Величества, Регента или же смерть не освободят вас от сего обета?
– Клянусь! – выдохнула девушка.
– Принимаю вашу клятву, леди Ольга, в подтверждение чего вручаю вам сей кортик, – Александра сняла с пояса прежде незаметное под плащом заранее припасенное оружие и протянула его девушке. Та благоговейно приняла кортик обеими руками и прижала к груди.
– Поднимитесь, леди Ольга, – потребовала Александра, и, когда та подчинилась, шагнула к девушке и заключила ее в крепкие объятия. Щеке внезапно сделалось мокро – с чего бы это: ведь, кажется, в ясном голубом небе Столицы не было и намека на дождь?
12
Следующие несколько дней Александра провела в ожидании возвращения гвардейцев и с головой погрузившись в рутину текущих дел. Количество бумаг, требующих подписи Регента, оказалось неимоверным – подчас по самым, казалось бы, ничтожным поводам вроде замены люстры в дворцовом зале или утверждения решения городского (формально – королевского!) суда по вопросу перенесения частного забора на пол-ярда в сторону – с одного берега сточной канавы на другой. Чтобы не утонуть в этой трясине, требовался помощник, но никого, кроме Ольги, пристроить к этому занятию она не могла. Ее и пристроила, благо уже не какой-нибудь оруженосец – леди рыцарь, да к тому же еще и баронесса! Кто посмеет сказать, что кандидатура негодная? А что формально остается под подозрением – так у нас пол-Совета под подозрением, а государственные дела не ждут!
Впрочем, на собственную долю Александры все равно осталось немало забот – по меньшей мере те вопросы, с которыми приходили члены Совета.
Сэр Аскольд, как ему и было велено, докладывал обстановку раз в сутки, вечером. Со слов капитана Стражи, обстановка эта была хоть и не самой простой, но стабильной и в целом контролируемой. Сэр Павел, удалившись из дворца, поселился в городе. Дом ему подыскал лично бывший подчиненный – и по случайности тот оказался аккурат напротив усиленного поста Стражи. Жизнь сэр Павел повел уединенную, гостей не принимал, сам почти никуда не выходил и уж точно не предпринимал никаких попыток отправиться в межзвездное путешествие.
На третий вечер сэр Аскольд также сообщил о разоблачении в городе шпиона Октагона, действовавшего под видом купца-разгильдяя. Злодей уже успел во всем сознаться и был помещен в тюрьму в ожидании суда. Суд, к слову, предстояло вершить ей, Александре, – как только Стража подготовит для него все необходимые бумаги. Обычно на это уходило с дюжину дней, но если будет на то воля Регента, молодой капитан был готов поторопить подчиненных. Графиня заверила его, что особой срочности в сем деле нет.
Сэр Герберт, пребывающий где-то на линии соприкосновения с противником, прислал гонца: где, мол, «седла», миледи? Ему был направлен ответ в том духе, что принято решение формировать новое конруа непосредственно в Столице, и просьба – выделить надежного человека на должность баннерета. На что граф отписал, что непременно подберет такового, но пришлет позже, когда конруа будет более или менее укомплектовано – дабы не снимать никого зазря с боевых постов. Александру такой оборот устраивал вполне.
