– Сэр Павел потерял не только «седло», – покачала она головой. – С сэром Вальтером тоже не все до конца ясно. Да и есть же и противоположные примеры. Тот же сэр Аскольд…
– С сэром Аскольдом нам крупно повезло, – согласился бритоголовый рыцарь. – Но везение на то и везение, что не может повторяться бесконечно. Поймите: бывшие гвардейцы опасны. И не только для вас лично – для Королевства тоже.
– Что вы предлагаете, милорд? – хмуро спросила графиня.
– Надо сделать так, чтобы они тихо исчезли из Столицы. Из Королевства. Из Нового Мира. Если прикажете, могу взять это на себя – у вас сейчас довольно и иных дел. Гарантирую: никто ничего не заподозрит, никаких ненужных разговоров не пойдет…
– Нет, – покачала она головой. – Так нельзя. Эти люди принесли мне оммаж, и я не могу предать их… второй раз. В любом случае сперва я должна сама с ними поговорить!
– Предать – громкое слово, миледи, и в нашем случае едва ли уместное. Полководец – а тем более правитель – нередко вынужден жертвовать преданными людьми, мне ли вам объяснять это после Улья? Впрочем, как вам будет угодно, миледи, – склонил бритую голову сэр Эмиль. – Но если что, помните: мое предложение остается в силе. Главное, чтобы не сделалось поздно…
– Я учту это, – сухо проговорила Александра. – А сейчас пойду навещу в темнице сэра Герберта, – поднялась она из-за стола, так и не притронувшись к вину, – и причиной тому была отнюдь не столь нелестная характеристика, отпущенная напитку собеседником. – Должно ведь в жизни быть место для маленьких радостей?
* * *
На выходе из кабинета «крыла» Александра нос к носу столкнулась с сэром Аскольдом.
– Вы к сэру Эмилю, капитан? – спросила она.
– К вам, миледи.
– Что ж, вот она я, говорите, – остановилась графиня. – Что бы вы ни сказали – будет к лучшему, потому что к худшему, боюсь, уже некуда.
– Увы, миледи…
– Не тяните, капитан! Даже если вы скажете, что солнце Столицы погасло, а свет в окнах – сияние садящегося прямо на дворец Владыки, вознамерившегося нас всех испепелить, вряд ли это сможет меня расстроить сильнее, чем уже есть.
– Сэр Роджер, миледи… – выговорил стражник, стушевавшись под ее чугунным взглядом. – Всеблагой космос призвал его нынче в свои незримые чертоги…
– О, хаос… – только и сумела выдохнуть она.
* * *
Тело сэра Роджера возлежало на импровизированном деревянном настиле, втиснутом в узкий проход между двумя рядами капсул тренажеров. В отдалении, словно не решаясь приблизиться к учителю, понуро стояли ученики его школы – пятьдесят человек, юношей и девушек, в большинстве своем лишь недавно набранных на учебу. При появлении Александры и сэра Аскольда они молча расступились, пропуская их к последнему ложу Мастера Луча, и тут же вновь сомкнулись.
Как было и при жизни, одетый во все белое, сэр Роджер держал в сложенных на груди руках изогнутый рыцарский кортик. У изголовья Мастера Луча лежали две Бриллиантовые Короны – немые свидетельницы его былых выдающихся турнирных побед. Александра и не думала, что старый рыцарь сумел сберечь драгоценные награды в Безвременье.
Глаза Мастера Луча были закрыты, лицо расслабленно и умиротворенно, на губах застыла легкая полуулыбка.
– Жил рыцарем и умер рыцарем, – услышала графиня сзади почтительный шепот.
– Не смог пережить потери «седла», – вторил другой голос, высокий, девчоночий.
Александра резко обернулась, и разговоры тут же смолкли.
Окинув суровым взором притихших учеников, в детской болтовне которых было невыносимо много правды, графиня вновь повернулась к телу на ложе, замерла на миг, а затем, повинуясь внезапному порыву, преклонила левое колено. Сэр Аскольд тут же последовал ее примеру. Сзади послышалось шевеление – это опускались на колено ученики сэра Роджера. На добрую минуту в помещении установилась гробовая тишина.
– Простите меня, Инструктор, – тихо проговорила графиня, поднимаясь. – И да будет космос добр к вам в своих незримых чертогах.
Затем, развернувшись на каблуках, Александра быстрым шагом покинула школу. Ученики, многие их которых так и стояли, преклонив колено, едва успели шарахнуться в стороны, давая ей проход.
22
При виде Александры сэр Герберт, приведенный в комнату для допросов дворцовой темницы в цепях, которые тут же были пропущены через вмонтированное в стену ржавое железное кольцо и зафиксированы замком, кажется, даже обрадовался.
– Наконец-то! – бросил он, без приглашения усаживаясь на вросший в пол табурет и пытаясь закинуть ногу на ногу – сделать последнее ему не позволили оковы, и граф ограничился тем, что привалился спиной к стене, скрестив руки на груди. – Наконец-то кто-то объяснит мне, что здесь, к хаосу, происходит!
– Полагаю, объяснения предстоит давать вам, милорд, – сухо заметила Александра. Писец, устроившийся на стуле за ее спиной, заскрипел пером, фиксируя сказанное.
– Неужели? И по поводу чего же, интересно? – вздернул брови арестант.
– Для начала по поводу вот этого, – она положила на стол перед ним светокопию, найденную в одеждах застреленного разгильдяя Альбина. – И вот этого, – сверху легли еще несколько листов – последний улов сенатора Марка из архива Мастера Ноя.
– Ну и что это? – нехотя расцепив руки, сэр Герберт потянулся за верхней из бумаг. Звякнули цепи.
С полминуты арестант с нарочито скучающим видом изучал документ, затем, бросив его на стол, взял следующий.
– А, ну да, понятно, – криво усмехнулся граф, дочитав наконец и его. – Было дело, провернули мы с Мастером Ноем пару хитрых операций. Так, по мелочи. Он попросил – я не отказал. А как вы хотели, миледи? Сегодня я ему помог, завтра он меня не забудет – одно дело делаем…
– И дело это называется казнокрадством! – процедила Александра.
– Миледи, я вас умоляю! – попытался всплеснуть руками граф, но сделать это с должной амплитудой цепи ему не дали, на миг вызвав на лице арестанта недовольную гримасу. – На сколько там обеднела эта ваша казна? – он вновь взял со стола только что прочитанный документ. – На тысячу золотых? – бросив бумагу, потянулся за второй. – Еще на пятьсот? О, аж на пять тысяч! – документы хватались и отбрасывались один за другим. – Еще пятьсот… Три тысячи!.. Триста рублей!.. Тысяча!.. Сколько всего выходит на круг? Тысяч пятнадцать? И из-за каких-то жалких пятнадцати тысяч рублей вы решили разом обезглавить королевскую армию? Знаете, миледи, а ведь вы здорово продешевили! Октагон легко заплатил бы вам за это вдесятеро больше!
– Сговор с врагом – не по моей части, милорд, – отрезала она. – И речь не о пятнадцати тысячах, эти бумаги я захватила лишь для примера. И на всех на них ваша печать, граф!
– Не будь там ее – не о чем было бы и говорить, – резонно заметил арестант.
