– Кто вы, сударь? – вырвалось у Эдуарда, успевшего вскочить на ноги.
– Замир… – пролепетал тот. – Подмастерье Замир…
Руки его безвольно упали, словно купец устал держать их поднятыми, и стало ясно, что он довольно молод – лет двадцати пяти, не больше, а возможно, и того менее – густая, аккуратно расчесанная борода добавляла его облику лет пять-шесть против реального возраста.
– Что вы здесь делаете, Замир? – спросил Эдуард.
– Продукты привез… – выговорил тот, дрожа всем телом. – Привезли мы, с Мастером Мосом… А тут такое…
– Баржа! – сообразил Эдуард, хлопнув себя по лбу. – Конечно же! Где она?
Замир не отвечал, видимо, окончательно утратив от пережитого страха дар речи.
– Где ваша баржа, сударь?! – подскочив к подмастерью, Эдуард встряхнул его за плечо.
Выговорить ответ тот так и не смог, беззвучно шевеля губами, только неопределенно махнул рукой вдоль коридора: там, мол!
Эдуард бросил быстрый взгляд на охранника – тот все понял без лишних слов.
Они не успели совсем немного. Ворота, ведущие к грузовому шлюзу, уже виднелись впереди, когда из бокового коридора наперерез беглецам выскочили трое «серых». Одного тут же уложил охранник, второго, окончательно растратив заряды, Эдуард, но последний успел вскинуть свое оружие. Первый выстрел ударил в грудь мчавшемуся впереди и не видевшему уже вокруг себя ничего кроме спасительных ворот Замиру, второй принял на себя верный телохранитель, прикрывший собой Эдуарда. Уже падая, охранник успел сразить и третьего из порченой крови.
Замерев, Эдуард нагнулся над спутниками, тронул одного, второго – оба были мертвы. Отбросив расстрелянный разрядник, он поднял оружие охранника – в магазине у того оставался единственный заряд. Не густо…
Краем глаза Эдуард уловил впереди какое-то движение и обернулся, готовясь принять последний бой – не слишком долгий, вероятно, при его-то вооружении. Однако стрелять, выпуская последний заряд, не пришлось: по коридору от ворот к нему бежал еще один торговец – лет сорока, в распахнутом камзоле, пестрые полы которого развевались позади него куцым шлейфом.
– Замир! – кричал купец, приближаясь. – Замир!
– Замир погиб, – отрывисто бросил Эдуард, поспешно делая несколько шагов навстречу, перехватывая на бегу торговца и разворачивая его в обратную сторону. – Бежим, сударь!
Но тот оказался упрям.
– Замир! – вывернувшись из рук Эдуарда, купец метнулся к лежащему на полу телу.
– Он мертв! – прокричал ему в спину Хранитель. – Уходите!
Не отвечая, тот подхватил тело товарища с пола, взвалил на плечо, и лишь затем бросился бежать к воротам.
Наверное, можно сказать, что эта ноша спасла ему жизнь: выстрел, ударивший сзади, пришелся аккурат в мертвое тело. Впрочем, не будь его, возможно, тогда торговец бы не отстал от Эдуарда и добежал до ворот раньше, чем в коридоре показался очередной преследователь. Не достигнув успеха в первый раз, порченая кровь выстрелил повторно, на этот раз целя ниже, и попал купцу точно в ногу. Выронив тело товарища, тот с громким стоном растянулся на полу.
Торжествовал, впрочем, «серый» недолго: потратив последний заряд, Эдуард снес ему выстрелом полголовы.
Рванув обратно в коридор, Хранитель подхватил лежавшего лицом вниз раненого купца под руки и, оставляя на полу кровавый след, поволок к воротам – и дальше, к шлюзу. Тот ревел от боли, многоэтажно поминая хаос, но едва они ввалившись на палубу баржи, четко и разборчиво дал в микрофон команду на отлет – и лишь затем обмяк, закатив глаза. Только теперь Эдуард заметил, что так и продолжает сжимать в ладони рукоять разрядника – как, не выпуская ее, он тащил по коридорам раненого, оставалось лишь гадать.
– Аптечку дайте кто-нибудь! – крикнул Эдуард в пустоту отсека, отшвыривая оружие.
Никто не отозвался, но он уже сам заметил на стене металлический ящичек с красным кружком на дверце. Как раз возле большого обзорного экрана, на котором красовался черный блестящий драконий бок, медленно уплывающий прочь. Оставалось молить космос, чтобы, занятая беготней по коридорам, порченая кровь не успела добраться до батарейной палубы и активировать центр управления огнем прежде, чем баржа успеет убраться на безопасное расстояние.
2. Александра
– Ее Сиятельство леди Александра, Регент короны! – провозгласил герольд.
Присутствующие в Малом зале заседаний, те, кто успел устроиться за круглым столом, поспешно поднялись на ноги, кто еще не садился, просто склонили головы в почтительном поклоне, и она переступила порог. Проследовав к председательскому креслу, Александра опустилась в него и жестом предложила остальным рассаживаться.
– Вечер добрый, милорды, – проговорила она, когда те заняли свои места. – Мое почтение, «крыло» Ювеналий.
Отдельного приветствия удостоился старик, сидящий не со всеми, у стола, а на стуле возле стены. Драконья кровь с Лукреции, в далекой юности он принимал участие в знаменитом проекте «Птенец» – попытке создать Дракона человеческими руками, без Гнезда. Дерзкий Владычий замысел тогда провалился, да и не мог, наверное, увенчаться успехом, но то, что получилось на выходе, – сторожевая застава – вполне отвечало нынешним планам Александры – восстановить пояс орбитальной обороны вокруг Верфи, уничтоженный в ходе реконкисты.
Ювеналия ей прислал «глава» Гай. В пару старику Александра нашла еще одного мастера – инженера-асата Барму по прозвищу Постник, во времена Октагона занимавшегося ремонтом замка Кванн и не преуспевшего, по его собственным словам, лишь потому, что королевская армия оккупировала систему и работы пришлось прервать.
Ювеналий и Барма взялись за дело с энтузиазмом, однако за год, проведенный в Столице, существенных результатов не добились – если, конечно, не считать результатом брешь в королевском бюджете, пробитую амбициозным проектом. Публикан Примус, казначей, неоднократно поднимал на Совете вопрос о сокращении финансирования этой стройки века, сосущей ресурсы Королевства хуже черной дыры, но Александра всякий раз решительно вставала на защиту любимого детища. Однако в какой-то момент и ее терпение начало иссякать. И вот сегодня, наконец, она решила свести Ювеналия с Примусом лицом к лицу.
Примус был старшим сыном сенатора Марка, отбывшего домой, в Республику Константина, но приславшего вместо себя достойного сменщика. Юный возраст нового казначея – в тот год ему едва исполнилось двадцать два – поначалу насторожил Александру, но публикан быстро показал себя мастером своего дела, мало чем уступавшим отцу.
В отличие от Марка, не расстававшегося с республиканской сенаторской тогой, Примус с первого же дня переоделся по местной моде, быстро прослыв самым элегантным кавалером Столицы. Поговаривали, что он собирается жениться на девице-нарте, освобожденной рабыне, что, безусловно, свидетельствовало о широте взглядов уроженца Республики.
