И вот теперь, сидя в тесной комнате перед «серым», рыцарь гадал, что бы все это могло означать? На его документы «крыло» едва взглянул, похоже, не прочтя далее имени их обладателя и уж точно не добравшись до даты рождения, с головой выдававшей его самозванство. Задал несколько дурацких вопросов из разряда «Когда вы получили «седло», всадник? О, еще до реконкисты? Выходит, вам доводилось участвовать в боестолкновениях? С кем? С Чужими? А с Драконами? Нет? Точно нет? А наследник-оруженосец у вас есть? Та девушка, что задержана вместе с вами? Как, говорите ее имя? Изабелла?», и вот, наконец – злополучный разрядник.
На что на что, а на рейд по выявлению незаконного владения запрещенным оружием случившееся было похоже менее всего. Да и не так уж и строг в последние годы был этот пресловутый запрет на разрядники в Провинциях. На Таганне, вон, их носил каждый шестой караванщик – не открыто, конечно, но и не слишком уж пряча.
– Не нужно нас учить, у кого и о чем интересоваться, – заявил «крыло», впрочем, достаточно беззлобно. Он вообще держался ровно и немного отстраненно – как, впрочем, и положено драконьей крови. – Разрядник обнаружен в вашей комнате, вам и нести за него ответственность, всадник.
– Повторяю, я не имею к нему никакого отношения! – мотнул головой Эдуард. – Никто не сможет доказать обратного!
– Доказать? – переспросил «серый». – Мы не в биржевом суде, чтобы что-то кому-то доказывать. Достаточно моей уверенности в вашей вине, чтобы вынести приговор, ибо выносить его мне же и предстоит.
– Хорошенькое дело! – чуть наигранно всплеснул руками Эдуард, все еще не в силах понять, к чему ведет «крыло». Ну не из-за разрядника же, хаос его порази, все это затеяно! – Сами обвинение придумали – сами и осудили, так, значит, что ли?
– Таковы реалии Драконьего Пламени, – подтвердил «серый».
– Что ж, сила на вашей стороне, – развел руками рыцарь. – Вот только денег, чтобы уплатить штраф, у меня нет. Поиздержался, знаете ли… Что, бросите меня в тюрьму? За чей-то чужой разрядник?
– За нарушение правил приобретения, хранения и ношения ручного импульсного оружия, – уточнил «крыло». – И нет, всадник, за это по нынешним временам положена не тюрьма, а смертная казнь.
– Что? – вздрогнул Эдуард. – Какая еще смертная казнь, вы о чем?!
– В зависимости от обычая той или иной Провинции. На Шорре, кажется, это виселица – нужно будет уточнить. А вот на соседней Дорее практикуется четвертование – варварский обычай, надо признать. Так что, всадник, вам еще крупно повезло, что мы взяли вас здесь, а не там.
– Как сказать… – все еще не веря до конца в реальность происходящего, пробормотал рыцарь. – Возможно, на Дорее прокураторы мансионов лучше следят за своим оружием, не разбрасывая его по комнатам постояльцев.
– Возможно, – невозмутимо кивнул «крыло». – Тогда нашлось бы что-то другое. Сомнительные документы, например, – он кивнул в сторону бумаг Атанасиуса на столе – скорее всего, лишь для примера, он же их даже толком не просмотрел.
– То есть повод для вас не важен? – понял, наконец, Эдуард.
– Повод для вас не важен, всадник.
– За что же такая нелюбовь ко мне? – задал вопрос Эдуард. – Или это у вас вообще, к вольным караванщикам? – вспомнил он, что был не единственным схваченным в мансионе.
– Вот мы с вами и подошли к сути, – кивнул «серый». – Но у всего в этом мире, в том числе и у смертной казни есть альтернатива.
– Да? И какая же?
– Верная служба.
– Служба? Кому?
– Владыке, всадник. Согласно принятому решению, все всадники Провинции – этой и соседних – подлежат мобилизации. Нам нужны ваши «седла», и за это мы даже готовы закрыть глаза на ваши прошлые преступления.
– Вами же и выдуманные, – бросил рыцарь.
– Нами вскрытые, – поправил «крыло».
– Понятно, – кивнул Эдуард. – А что, сразу нельзя было сказать прямо? Без всех этих жутких историй с виселицами и четвертованиями? Я, может, и сам всю жизнь мечтал заделаться драконьим всадником!
Если задуматься, ситуация была по-своему даже забавной: не признав в нем сбежавшего на край шахматной доски ферзя, его решили сделать в этой же игре простой разменной пешкой. Воистину чувство юмора космоса не знает границ!
– Обычно караванщики лелеют мечты несколько иного рода, – пожал плечами «серый». – Но коли так – тем лучше, всадник Атанасиус, – впервые за время разговора назвал он собеседника именем из отобранного документа.
– Если позволите, один вопрос, «крыло», – попросил в ответ тот.
– Спрашивайте, – кивнул «серый».
– За кого предстоит сражаться? Вы за Совет «глав» или за тех, кого, прошу меня извинить, называют порченой кровью?
– Поздравляю, всадник, только что вы наговорили еще на одну смертную казнь, – не моргнув глазом, сообщил «крыло». – Нет никакой порченой крови. Как нет больше и Совета «глав». Тот, что был раньше, утратил кворум, а новый будет избран, когда погаснет Драконье Пламя. А сейчас есть только Алое Пламя и Белое Пламя. Вам выпала честь послужить Алому Пламени, всадник. Еще вопросы?
– Один, с вашего позволения. Каково имя Владыки, которому я буду служить?
– У вашего Владыки нет имени, всадник. Лично же для вас владыкой с этого момента будет «крыло» Лупус. И если больше вопросов у вас нет, передаю вас в его распоряжение.
– Последний вопрос, – набрался наглости Эдуард. – Раз я теперь вроде как тоже драконья кровь, могу я взять себе этот разрядник? – протянул он руку к оружию на столе.
– Вы не драконья кровь, всадник, – покачал головой «крыло», прикрывая дланью разрядник. – Вы лишь получили шанс влиться в нее – когда-нибудь. Пока же – нет.
Ну, нет, так нет. Но попытаться ведь стоило, правда?
* * *
– Кому-нибудь приходилось уже сражаться против Драконов? – задал вопрос «крыло» Лупус – худосочный живчик в стандартной серой униформе и с серебряным горжетом драконьего всадника.
Такие же шейные знаки с изображением драконьих крыльев только что получили все прочие присутствующие в помещении – тринадцать человек, считая Эдуарда. Одежда же у всех нечаянно попавших под мобилизацию осталась своя, разномастная, только лазоревые плащи – тоже своего рода униформа – почему-то велено было снять и сдать на хранение.
– Вот тебе, к примеру, Атанасиус? – ткнул пальцем в сидящего в первом ряду Эдуарда Лупус.
– Нет, «крыло», – покачал головой рыцарь. Обращение на «ты» несколько коробило, но вступать в споры с «серым» было чревато. – Только с Чужими, – добавил он для ясности.
– Это совсем другое, – недовольно мотнул головой «крыло». – А тебе, Татион? – спросил он соседа Эдуарда справа, длинноволосого всадника лет двадцати пяти.
– Я мирный караванщик, сударь, – с вызовом заявил тот. – Сражения вообще не по моей части!
