— Понравилось?
— Очень, — подал голос Гоша. — Никогда в жизни такого удовольствия не получал.
— Ну и славно, джигит, — улыбнулся дядя Зураб. — Остановиться можешь у меня.
— Он сейчас уезжает, дядя Зураб.
— Ну, тогда — счастливый путь.
Во время этого короткого разговора Зулейку обуревали противоречивые чувства. Можно, конечно, все рассказать дяде Зурабу. Найдутся в селении еще несколько крепких мужчин, которые как следует намнут бока этой мрази. А может быть, даже убьют и в пропасть скинут. Ну а дальше что? Ее честное имя будет запятнано… Нет, пусть уезжает. А у нее еще будет возможность отплатить ему сполна. Неизвестно почему, но Зулейка в этом была уверена.
То, что девушка ничего не рассказала соседу, Гоша понял по-своему — не питает к нему враждебных чувств. И разоткровенничался.
— Ты девушка умная, сообразительная, — разглагольствовал он, прихлебывая из кружки свежезаваренный чай. — Я дам тебе хороший совет — благодарить будешь. Попадешь в Тбилиси, — позвони вот по этому телефону. — Он протянул ей клочок бумаги с телефонным номером. — Скажешь Черному Беркуту, что от Гоши Мамедова. Нам курьеры нужны, особенно в Грузии. Из Турции поступает первосортный товар, а распространять его некому… Ну, это тебе не интересно. В общем, денег заработаешь. Да и для себя травка все время будет под рукой.
— А мне поверят?
— Говорю же, сошлись на меня. Вот в школе у вас есть потребители — им и будешь продавать. Доход — триста процентов. Ничего?
Она промолчала.
— Ты тово… Не держи на меня зла, — проговорил Мамедов.
— У меня одна к тебе просьба.
— Да? — насторожился он.
— Оставь мне сигаретки.
Он выложил ей весь свой запас и уехал.
Зулейка долго стояла у школьных ворот и смотрела вслед уазику, повторяя как пароль имя человека из Тбилиси — Черный Беркут.
Много с тех пор воды утекло. Получив паспорт, Клеопатра уехала в Тбилиси и стала наркокурьером. Она оказалась способной ученицей. Попала под начало к Баритону, опираясь при этом на Черного Беркута. Сумела привлечь на свою сторону Саркисяна, держателя общака. У нее было много любовников, но душа оставалась пустой.
Потом она встретилась с Алексеем Ильиным. Ночь, проведенная с ним в поезде Москва — Сочи, пошатнула ее жизненные устои. Нежное чувство к этому простоватому, белобрысому старшему лейтенанту прокралось в ее, казалось, огрубевшее сердце совсем незаметно. Клеопатра почувствовала, что близость с ним делает ее лучше, чище. Ненависть, злоба, черствость, жестокость — все это постепенно уходило на второй план. Усилием воли она подавила в себе тягу к наркотикам.
Но потом произошел провал. Крупный. Из-за самого Баритона, его привязанности к малолеткам. Взяли и Алексея Ильина.
Переждав лихие времена в Испании, она начала создавать новую организацию. Более могущественную и более законспирированную. Вытащила из дерьма старых приятелей. Пригрела Гримо, по сути, спасла ему жизнь. Но он не разбудил в ее сердце никаких эмоций. Несмотря на огромную власть, она чувствовала себя бесприютной, одинокой. Так продолжалось два года. Пока не пришло озарение. Только Алексея Ильина полюбила она по-настоящему. Но ей не хотелось делать его наркобароном. И она решила, что он должен возглавить легальную часть фирмы, благо место директора стало вакантным.
Что же касается наркокурьера Гоши Мамедова, то, став полновластной хозяйкой «Эдельвейса», Клеопатра отдала приказ разыскать его и привезти к ней.
Они не виделись около пятнадцати лет, и Гоша, разумеется, не узнал Зулейку. Перед ним в кресле сидела красивая, как богиня, женщина в роскошном платье с большим декольте. На груди у нее был необычный медальон — с изображением трехглавой кобры.
Гоша только понял, что перед ним властная особа. Приложив руку к груди, он весело произнес:
— Приветствую тебя, прекрасная царица, желаю тебе тысячу лет счастливой жизни и оставаться такой же молодой и красивой.
Но царица комплимент не приняла, глаза ее негодующе блеснули. Она встала с кресла, подошла к нему и со всей силы дала две пощечины.
Гоша опешил. Хотел было возмутиться, но справа и слева к нему вплотную подступили Гримо и Гий.
— Это в знак приветствия, — пояснила Клеопатра. — Еще за мной должок. Помнишь?
И он вспомнил. И побледнел.
— Ну и что, все так же продолжаешь насиловать малолеток? — строго спросила Клеопатра. — Отвечай!
Гоша промычал, как баран перед закланием:
— Не-е, — похожее больше на «ме-е».
— Врешь. Я все о тебе знаю. — И Клеопатра ударила его ногой в пах. — Больше ты не будешь поганить детей своей грязной кочерыжкой. — И обратилась к охранникам: — Кастрируйте его. Яйца собакам бросьте. — И снова к нему: — Попробуешь пожаловаться кому, под землей найдем.
Легкий взмах руки, и охранники, подхватив Гошу с обеих сторон, поволокли его к выходу.
Глава 12
Захват
Готовясь к новой встрече с Ильиным, Чернов размышлял, как вызвать на откровенность бывшего сослуживца и соперника. В прошлый раз Алексей показался ему неискренним. Но, увы, и эта встреча не оправдала его надежд.
Чтобы размягчить сердце Ильина, Игорь, как бы невзначай, спросил о Наташе:
— Не встречаетесь?
Тот отрицательно помотал головой.
— Жаль только Светку, — вздохнул Ильин, — будет расти безотцовщиной.
— Когда родители расходятся, в первую очередь страдают дети, — вздохнул Чернов.
Честно говоря, его удивило и даже слегка покоробило спокойное отношение Алексея к измене Наташи. Он понял, что Ильин к ней остыл. Отболело.
Они пили кофе. Разговор не клеился. И тут у Ильина зазвонил мобильник. Алексей нажал на кнопку, услышал ответ, голос его потеплел:
— Да, любимая. Хорошо, через два часа. Нет, в «Праге», в нашем зале. Через два часа. Целую. — Ильин повеселел. — Старик, обещаю держать тебя в курсе, — сказал он Чернову. — Ничего не утаю. — И, помолчав, вдруг спросил: — Игорь, что это за препарат — фенциклидин?
Чернов опешил.
— Это синтетический наркотик, сильнее героина, — ответил он.
От этих слов у Алексея буквально отвисла челюсть. Он хотел что-то сказать, но передумал и поспешно начал прощаться.
Вернувшись в управление, Чернов вызвал Лену Голубеву и Николая Смирнова:
— Через два часа будьте у ресторана «Прага», выясните, с кем там будет ужинать Алексей Ильин. Только незаметно, не засветитесь!
В ресторан Ильин ехал с тяжелым сердцем. Клеопатра не ночевала дома. Это его весьма сильно взволновало. Нет, он не ревновал, хотя и это чувство нет-нет да и теребило душу. Алексея мучили сомнения другого рода: кто на самом деле его любимая, чем занимается, почему не раскроется перед ним, если уж они решили жить гражданским браком? Предчувствие подсказывало Алексею, что его вновь втягивают в сети наркомафии. И кто? Его Клеопатра — самая достойная из женщин, которых он встречал. «Надо сегодня же все выяснить», — решил он. Но чем ближе подъезжал к ресторану, тем учащеннее билось сердце. Вот сейчас он ее увидит, поцелует, и все тревоги рассеются.
