— Пока немногое, Николай Николаевич, — вздохнул Игорь. — Но то, что лаборатория находится в нашем регионе, — на девяносто процентов.
— С «Эдельвейсом» мы в лужу сели, с лабораторией, которая у нас под носом зелье производит, тоже. Чем вы занимаетесь, капитан Чернов? И почему до сих пор не женитесь? Слышал я, еще с одной чужой женой шашни завели. Что это у вас за пристрастие к замужним? Девушек вам мало?
Игорь почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, как гулко застучало сердце. Он ждал крутого разговора с полковником, — дела по борьбе с наркотиками действительно идут хуже некуда, — но чтобы Ковалев, в общем-то деликатный мужик, стал упрекать его в распущенности, не ожидал. И не сдержался. Голос его задрожал от несправедливого обвинения:
— Вот что, товарищ полковник: в том, что я плохо работаю, вы вправе меня упрекать и можете уволить, но давать указания, кого любить, с кем спать, не ваше дело. Разрешите идти?
— Не разрешаю! — Полковник встал и заходил по кабинету, видимо, подавляя раздражение. Остановился напротив Игоря. — А теперь вот что я скажу тебе, товарищ капитан. Слишком ты еще молод, чтобы выставлять свои амбиции перед старшими по возрасту и званию напоказ. Я побольше тебя прожил и побольше тебя истратил нервов в борьбе с преступностью, и мне, старику, в какой-то мере простительна несдержанность. Хотя, признаюсь, не делает чести. — Достал сигарету, нервно прикурил. Несколько раз глубоко затянулся. — И я виноват в том, что до сих пор не разобрались с наркобизнесом. Дело это оказалось непростое, а опыта у нас — кот наплакал. При советской власти и проблемы такой не существовало. А теперь… Но все равно это наши издержки, и никто за нас эту работу делать не станет. Так что хватит нам разводить антимонию, пора за дело браться. Возьми помощников и дуй в Королёв. Разберись с дружками этого девятиклассника: кто-то из них наверняка знает, у кого тот покупал наркотик. И свяжись с Голубевой. Уж больно вольготно живется ей под крылышком депутатши. А твое предположение, что наркологическое гнездо свито именно там, по-моему, верно.
Хотя полковник фактически извинился, Чернов вышел из кабинета начальника не в лучшем настроении. Злился на себя — не сдержался. А Ковалев-то прав: долго, очень долго ищет он, Чернов, начальник отдела по борьбе с наркотиками, лабораторию. Целый наркосиндикат под носом орудует, а он никак подступы не найдет. И с женщинами… Что-то действительно его на замужних потянуло: то Наташа, теперь вот Тамара. Она очаровательная, чудесная женщина. И разве он виноват, что судьба свела их после замужества Тамары? Как она могла полюбить такого садиста? Стоп! Ведь до недавнего времени Станислав не был садистом, так утверждает сама Тамара. Все началось год назад, когда ее благоверный стал употреблять наркотики. И снова стоп! За что, почему Станислав избивал жену? Именно этот семейный конфликт свел Игоря с Тамарой. Он возвращался со службы, когда на четвертом этаже услышал женский крик и грохот разбиваемой посуды. Игорь жил на третьем этаже, и ему не составило труда подняться на четвертый. Он увидел в квартире обезумевшего от злости молодого мужчину, одной рукой державшего за волосы женщину, второй избивавшего ее и причитавшего: «Дай феню, дай феню».
Так вот что тогда произошло! А врачи посчитали, что Станислав сошел с ума, и держат его в психиатрической лечебнице. И вот второй случай — с учеником девятого класса… Надо ехать в Королёв. И, наверное, не на один день. А он договорился вечером встретиться с Тамарой.
Симпатия друг к другу, а затем и любовь закружила их нежданно-негаданно. После того как Станислава отправили в лечебницу, Игорь зашел справиться, как чувствует себя соседка. Он только тогда рассмотрел ее и поразился ее красоте: большие, прямо-таки васильковые глаза, опушенные длинными ресницами, чуть вздернутый очень симпатичный носик, чистое, как яичко, лицо с пухлыми губами. Темно-русые волосы, волнами спадавшие на плечи, тонкий, безукоризненно стройный стан, красивые стройные ноги.
Все это Игорь охватил одним взглядом и смутился: вчера перед ним была другая женщина. Но она узнала его, приветливо улыбнулась и пригласила в комнату.
— Спасибо, что пришли на помощь, — сказала она приятным мягким голосом. — Извините, что так получилось.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Игорь.
— Не очень, — призналась соседка. — Голова еще побаливает. Хотите чаю?
Ему очень хотелось побыть с ней, познакомиться поближе и узнать, что за человек ее муж, как может мириться она с такими садистскими наклонностями. Но разговор начал с другого.
— Я вас раньше не видел. Вы, видимо, переехали в эту квартиру недавно?
— Да, мы живем здесь всего месяц. Да и дома бываем только ночью. Днем — на работе. Так как насчет чая?
— Не откажусь. И где вы работаете?
— Не интересное занятие, — смутилась соседка. — Помогаю в фирме мужа производить напитки.
— На этой почве и конфликт?
— Нет. Стас заболел. В последнее время он стал раздражительным, вспыльчивым. А вчера вообще с катушек съехал. Не знаю, что с ним произошло. Врачи говорят — нервный срыв. Когда он кончится?
Пока она рассказывала, закипел чайник.
— Вам чай или кофе? — спросила Тамара, ставя на стол фарфоровые чашки.
— Все равно, с чем вам легче возиться.
— Тогда выпьем кофе…
Вот за кофе он и узнал кое-что из жизни Тамары и Станислава.
Они учились в одной школе. Станислав на два года старше. Он был отличником, примерным парнем. Многие девчонки, в том числе и Тамара, были влюблены в него. После десятилетки Станислав по настоянию матери — она была актрисой — поступил в консерваторию. Но проучился там недолго — ушел со второго курса, а после службы в армии при содействии родственника занялся бизнесом. Это было два года назад. Тогда они и поженились.
О том, что Станислав стал увлекаться наркотиками, Тамара узнала намного позже, когда мужа из больницы не выписали ни через месяц, ни через два. Дружба Игоря с Тамарой переросла в любовь, и ни он, ни она не жалеют об этом. Договорились, как только Станислав поправится, Тамара подаст на развод.
«И тут полковник Ковалев прав — пора кончать с холостяцкой жизнью», — пришел к окончательному выводу Чернов.
Глава 18
Подруги
Депутатская деятельность Клеопатры закружила ее, завертела. Она не ожидала и не думала, что есть такое дело, которое может так захватить ее, увлечь, заставить вкладывать всю свою энергию и душу. Встреча с избирателями, их рассказы о своих нуждах и бедах, внимание к ее советам так поднимали ее значимость, что Зулейка Ивановна готова была выкладываться до дна, чтобы этим людям жилось лучше. Ее любили. А это, оказывается, высшая оценка твоей деятельности, твоей жизни! Что видела она раньше? Ничего интересного. Только своих подельников, которых интересовали лишь деньги. Нет слов, без денег и она не достигла бы того, что имеет теперь. К сожалению, многие вынуждены в первую очередь заботиться о хлебе насущном, растрачивать силы, энергию и даже чувства на выживание; какие уж тут мечты! Вот и она билась как рыба об лед, чтобы выкарабкаться из нищеты: и девочкой в прислугах работала, и наркокурьером моталась по городам и селам, и своим телом расплачивалась. И охладела она к людям, стала рациональной и предприимчивой. Ничто не радовало ее, не увлекало. И чем взрослее становилась, тем увереннее в себе. Уже в семнадцать лет поняла, что красива, не глупа. Вокруг нее закружились мужчины. Но она знала им цену, никому не верила и всерьез не воспринимала. А некоторых даже ненавидела…
