Каждый новый день, даже каждый час обрели определенную значимость и наполнили смыслом существование. Простейшие движения стали ступеньками бесконечно долгой лестницы, по которой Алексей карабкался к намеченной цели. Молча. Упорно. Стиснув зубы.
Одно гимнастическое упражнение следовало за другим. Как привык на тренировках. Он последовательно включал в работу группы мышц с ног до головы, или наоборот — от головы к ногам. Легко давались упражнения со здоровой рукой и ногой.
Работал грудными мышцами, по очереди то левой, то правой. Как и положено на тренировках, двигался со счетом: раз-два! Раз-два! Раз-два! Левой — правой! Левой — правой! С радостным сознанием, что тело послушно.
А потом, без остановки, напрягался одновременно сразу двумя, и левой и правой, мышцами груди: раз! Раз! Раз! Еще совсем недавно, — а теперь давно, в той мирной жизни! — после обычных тренировок боксеры вертелись около зеркал и красовались своими накачанными и послушными, легко управляемыми мышцами груди. Те навыки нынче ох как пригодились! Алексей вертел головой, укрепляя мышцы шеи. Там, где заживлялись раны, малейшее движение вызывало нестерпимую боль, словно его ошпаривали кипятком с ног до головы. Даже шевеление плечами — не корпусом тела! — порождало болевую накатную волну, которая мгновенно накрывала с головой, перехватывала горло, забивала комом дыхание, заставляя замереть сердцем и, стиснув зубы, а порой и закусив губу, на время затаиться, и пережидать. Чтобы потом все снова начинать сначала, повторять одно упражнение за другим. До усталости, до испарины на лбу. В такие минуты память приносила из прошлого наставления тренера:
— В зале не попотеешь, на ринге противника не одолеешь — такое и ежику понятно!
Алексей мысленно переносился в то счастливое время и опять слышал требовательный голос Кир-Бора:
— Встать по парам! Повторяем упражнение! Один атакует, а второй защищается. На прямой левой делаем нырок под удар с шагом вперед. Без команды! Два раунда. Самостоятельно. Начали!
Упражнения чередовались, их повторяли без конца, раунд за раундом. Руки деревенели, кожаные перчатки, набитые конским волосом, становились тяжелыми, казалось, что в них заложили свинец, ноги еле двигались…
Алексей и сейчас, закрыв глаза, с радостью переживал ту счастливую усталость тела от боксерских тренировок. Ему казалось, что он находится не в госпитале, а в спортивном зале, что лежит не на койке, на спортивном мате, устал до чертиков, пот струится по лицу, но он через силу, лежа на спине, старательно выполняет одно за другим, заданные тренером, гимнастические упражнения.
— Громов, что с вами?
Алексей от неожиданного вопроса, который прозвучал резко и властно, вздрогнул, открыл глаза и сразу не смог сообразить, где он находится и что происходит вокруг. Мысленно он еще был там, в спортивном зале на тренировке.
— Я спрашиваю, что с вами?
У койки стоял лечащий врач. От него шел запах табака, смешанный с лекарствами.
— На лбу испарина, нижняя рубаха в поту, — озабоченно констатировал Арнольд Борисович. — Дайте-ка руку?
Громов послушно протянул здоровую руку. Врач приложил прохладные пальцы к разгоряченному тренировкой запястью.
— Пульс-то какой! Бешеный! Даже считать не надо, — на озабоченном лице доктора появилась тревога. — Какую заразу подхватил?.. Этого как раз нам еще не хватало! Для полного комплекта, так сказать.
— Он какой-то ненормальный, — мрачно раздался голос соседа, занимавшего койку справа. — С самого утра дергается. То рукой машет, то ногой дрыгает.
— Еще головой трясет, — добавил сочувственно сосед с левой койки, весь забинтованный.
— Контузило братишку, не понимаете, что ли? — сказал раненый, лежавший у самой стены, загипсованная нога его торчала без ступни, и добавил со вздохом: — Еще долго будет эта проклятая контузия следы показывать.
Но врач их не слушал. Он нахмурился:
— Сестра?
— Я здесь, Арнольд Борисович, — дежурная медсестра, женщина в годах, полнолицая, в отглаженном белом халате, подчеркивавшем ее приятную фигуру, с нескрываемым удивлением посматривала то на Громова, то на доктора, и ничего не понимала.
— Утром температуру мерили?
— Так точно! — ответила по-военному и раскрыла толстый журнал, — Вот запись «Громов» и в графе записано «нормально».
— А точнее?
— Тридцать шесть и семь, Арнольд Борисович.
— Смерить сейчас!
— Слушаюсь!
Она вынула градусник из нагрудного кармана халата и наклонилась над Громовым, ласково произнесла:
— Открой-ка подмышку, дружок.
— Да не надо мерить, — попытался было возразить Алексей, — здоров я!
— Разговорчики, раненый! — в голосе врача, устало привыкшего к возражениям больных, проскользнула властная нотка.
— Да здоров я! — повторил уже более уверенно Громов. — Никакой заразы не подцеплял, кроме ранения.
— Вот как! — Арнольд Борисович посмотрел на моряка с мягким удивлением. — Может быть, вы врач и сами себе установили диагноз?
— Нет, не врач, — улыбнулся Алексей и пояснил: — После тренировки это у меня. Сейчас все пройдет и будет полная норма.
— Какая еще тренировка? — повысила голос медицинская сестра.
— Самая обыкновенная, — ответил Алексей. — Спортивная. Работа над отдельными группами мышц.
— Лежа на кровати? — в голосе у медсестры были нескрываемое удивление и насмешка.
— Ага, — подтвердил спокойно Алексей и пояснил: — Выполнял лежа на спине гимнастические упражнения.
— Похвально, похвально, — сказал врач, снова взялся за кисть раненого, спросил, словно он этого не знал из истории болезни: — Какой вид спорта?
— Бокс, — сказал Громов и добавил: — Выполнил норматив мастера спорта.
— Похвально, — повторил врач и уже более строго произнес, не выпуская из своих пальцев кисти Алексея: — Давайте договоримся, товарищ боксер. У нас тут госпиталь, а не спортивный зал. В настоящий момент любая самодеятельная тренировка может повредить процессу заживления ваших ран.
— Так я же для пользы дела… Скорейшего своего выздоровления.
— Потерпите еще немного. Не только разрешим, но заставим заниматься гимнастикой обязательно, — и закончил с похвалой: — А пульс у вас действительно приходит в норму. И так быстро!
— Значит, еще нахожусь в форме. В спортивной форме то есть, хотя давно не тренировался. — Алексей не скрывал удовлетворения.
— Тренированный организм обладает значительным преимуществом в восстановительной функции…
— Арнольд Борисович! Арнольд Борисович! Скорее! Вас ждут! — в дверях палаты, на ходу поправляя полы белого халатика, появилась молоденькая медсестра. — Прибыла новая партия. Из Керчи! Много тяжелораненых.
