— Утром я готовила яичницу, — пискнула
Ольга. — Даже без лука.
— Она вообще плохо готовит, — добавил ее муж.
После секундной паузы замок щелкнул, и дверь открылась,
приглашая гостей войти. Они не заставили себя ждать и один за другим
переступили порог. По традиции их провели на кухню — Сильвестр не любил, когда
чужаки вторгались в его личное пространство. Кухня была наименьшим злом, потому
что чаще всего здесь хозяйничала Майя.
Лешневский оказался высоким дряблым типом с лицом, к которому
не приставал ни загар, ни хорошее настроение. Только легкий пух напоминал о
том, что на его голове когда‑то росли волосы. Жена едва доставала ему до
плеча и действительно была одета во все розовое, включая туфли с бантами. Рука
об руку они подходили к пенсионному возрасту, причем каждый считал себя
настоящим подарком для другого.
— Чепукин сказал, вы сотрудничаете с милицией, — с
места в карьер начал Георгий.
— Почему вы не послали его подальше? Все знают, что он
великий выдумщик.
— Но ведь вы ходили к Жабину, верно? И с вами
советовались, не отпирайтесь. Оперативник говорил, что использует вас в
качестве этого… консультанта.
— Вы были знакомы струпом? — не сдержала
любопытства Майя, бросив опасливый взгляд на своего босса.
Сильвестр давным‑давно все расставил по своим местам.
«Хоть я и есть тот больной, которому требуется уход, именно я плачу вам
зарплату. Вы должны играть по моим правилам. Я — босс, вы — подчиненная». С тех
пор она называла его боссом и обращалась на «вы», хотя он «тыкал» безо всякого
стеснения, считая, вероятно, что это входит в контракт.
— Вы назвали его по фамилии, — продолжала
Майя. — Я имею в виду Фофанова.
— Об этом мы и хотели поговорить. — Лешневский с
такой силой заерзал на месте, как будто табуретка была горячей. — Мы кое‑что
скрыли от милиции и теперь не знаем, как выкрутиться. Вдруг они узнают правду и
что‑нибудь такое вообразят.
— Вы думаете, у оперативников есть воображение? —
насмешливо спросил Сильвестр. — Единственное, на что хватит их
воображения, забрать вас в ментовку и поколотить.
— Этого мы и боимся, — призналась Ольга, нервно
облизав губы. — Пусть лучше вы все узнаете первым и как‑нибудь
утрясете со своим знакомым оперативником.
— Слышишь, Майя? Половцев — мой знакомый оперативник.
— У нас взяли письменные показания, — продолжала
просительница, вытаращив глаза. — Мы их, конечно, подписали: «С моих слов
записано верно, мною прочитано» и все такое. Но мы утаили информацию. Они не
могут нас за это судить?
— К сожалению, они могут практически все, что им
взбредет в голову, — «ободрил» ее Сильвестр. — Давайте выкладывайте,
что у вас там за правонарушение, и покончим с этим. Если я смогу что‑нибудь
сделать, так и быть, сделаю.
С этим Фофановым нас познакомил мой брат, — торопливо
заговорил Георгий. — Он сейчас за границей, поэтому связывал нас по
телефону. Фофанов собирался жениться и хотел сделать невесте особенный подарок.
Ее дядя что‑то такое коллекционирует и вроде как разбирается в старых
вещах. Ну вот. А у нас с Ольгой есть старинное кольцо, которое досталось нам по
наследству от бабушки.
— У меня есть кольцо, — вмешалась супруга, вытянув
шею в направлении Сильвестра. — Досталось мне по наследству от моей
бабушки.
— В общем, — недовольно зыркнув на нее, продолжил
Георгий, — мы хотели продать кольцо, и Фофанов пришел посмотреть товар.
— Так. Дело начинает проясняться, — пробормотал
внештатный консультант. — Возможно, Фофанов захватил с собой деньги,
рассчитывая совершить сделку прямо на месте.
— Нет‑нет! Денег при нем не было! — горячо
заверила Ольга. — Мы поэтому к вам и пришли. Ведь милиция может подумать
страшное дело что!
— Что конкретно?
— Будто мы услышали, как Фофанов упал, спустились вниз
и ограбили его.
— Или договорились с верным человеком, который
подкараулил Фофанова на лестнице и удачно «уронил» на ступеньки, —
вкрадчиво продолжил Сильвестр. — Это он забрал деньги и прятался в вашей
квартире до тех пор, пока не утих шум.
Супруги Лешневские посмотрели друг на друга безумными
глазами.
— Я тебе говорил! — фальцетом взвизгнул Лешневский. —
Чертово кольцо приносит одни неприятности. А твоя бабка была ведьмой!
Клянусь, мы ни в чем не виноваты, — задребезжала Ольга,
неожиданно потеряв голос. — Фофанову понравилось кольцо, и мы договорились
совершить сделку в банке на следующей неделе. Он вышел из квартиры, муж закрыл
за ним дверь, и больше мы его не видели. Даже тела его не видели. Потому что
когда поднялся шум, у нас работал телевизор.
— Говори уж правду до конца, — рявкнул
Георгий. — Никакой телевизор у нас не работал. — Он обернулся к
Сильвестру и желчно добавил: — Она пела караоке. Этот страшный вой мог
заглушить даже рев мамонта, а не только сирену «скорой помощи».
— К какому часу вы в тот день ждали Фофанова? —
прервал его словоизвержение Сильвестр.
— К половине третьего. Он пришел вовремя, то есть
тютелька в тютельку. И пробыл‑то совсем недолго. Надо же было ему
наступить на эту идиотскую кожуру! Такая сделка сорвалась…
— Недолго — это сколько? — уточнил Сильвестр,
подавшись вперед. — Вы не посмотрели на часы, когда выпроводили его на
лестницу?
— Я могу назвать точное время, — ответил Георгий
торопливо. — Как только за Фофановым захлопнулась дверь, мне позвонили с
работы. У меня был отгул, но разве коллеги обращают на это внимание? Потом,
когда мы с Олей обо всем узнали, я отследил время по звонку. Фофанов ушел без
десяти три.
— И вы скрыли эту информацию от милиции, —
констатировал Сильвестр.
— Вот именно поэтому мы здесь! — встрепенулась
Ольга. — Скрыли, а теперь раскаиваемся. Если бы вы могли донести в
удобоваримой форме… Убедить, что мы просто проявили слабость… Что мы ничего
такого… Меня замучила бессонница. Это просто невыносимо!
Когда супругов удалось вытеснить из квартиры, Сильвестр
вздохнул с облегчением:
— Люди с нечистой совестью загрязняют атмосферу не
меньше, чем реактивные осадки. После них цветы вянут.
— У вас нет ни одного цветка, — напомнила Майя и
спросила: — Вы им верите?
— Как это ни странно, да. И сколько раз просить тебя не
вмешиваться? Ты постоянно суешься со своим любопытством!
Майя насупилась, потом обиженно проговорила:
— После того, как вы нашли у меня под подушкой
фотографию Кевина Костнера, вы относитесь ко мне, как к дурочке.
— Я нашел случайно. Кроме того, я люблю Костнера.
Особенно в тех фильмах, где он скачет на лошадях, а не разговаривает. И эта его
улыбочка… Да, забавный тип.
