— А как же Кевин Костнер?
— Вы слышали, что я сказала? Что ваш убийца мог
скрыться с места преступления только через дверь подъезда.
Сильвестр посмотрел на нее долгим взглядом, потом вздохнул и
возразил:
— Ошибаешься. Он мог спрятаться в одной из квартир.
Но у него не было времени вскрывать замки! Мы с вами
возвращались от врача в пять минут четвертого. У подъезда толкались старушки, а
труп Фофанова поджидал нас на лестнице.
— Не думаю, что убийце пришлось что‑то
взламывать. Полагаю, его кто‑то впустил в свою квартиру. Кто‑то,
кого мы вполне можем вычислить, если захотим.
— А мы захотим?
— Ну, это уж дудки. Я получаю зарплату за то, что
рецензирую фильмы. Кстати, от моего таланта зависит и твое материальное
благополучие. Так что не подбивай меня заниматься следовательской работой, а
лучше помоги распаковать посылку, доставленную курьером. Сегодня предстоит
славный вечер — в активе триллер, фантастический боевик и два фильма ужасов.
— Ужасы творятся снаружи, за дверью квартиры, —
пробормотала Майя.
— А это уже дело старшего лейтенанта Половцева.
Странно, что он пропал без вести. Я был уверен, что он совсем скоро притащится.
Хотя бы ради твоих красивых глаз.
Глава 5
Сильвестр снял наушники, схватил пульт управления и нажал на
кнопку «Пауза». Маньяк, носившийся по экрану с окровавленной отверткой, замер с
жуткой улыбкой на устах. В дверь звонили с настойчивостью, не предвещавшей
ничего хорошего.
— Майя! — проревел Бессонов, не вылезая из
кресла. — Кто‑то пришел! Где ты есть? Заснула?
Иногда Бессонов помыкал своей помощницей, как последняя
свинья. Все дело в том, что он от нее зависел. Стоит только признаться в этой
ужасной психологической зависимости, утонешь в женской жалости. Когда Сильвестр
оставался один, он ощущал себя яйцом, лежащим на проезжей дороге. Каждую
секунду могло произойти что‑то ужасное, угрожающее хрупкой скорлупе, в
которую он был заключен. Ему просто необходимо было иметь рядом с собой
надежного человека, а Майя как никто вселяла в него уверенность. Если случится
приступ, она сможет вызвать врачей, сделать укол, что‑нибудь предпринять,
наконец. Сильвестр отлично сознавал, что готов на многое ради этого чувства
безопасности.
Оба понимали, что их отношения не могут перерасти ни во что
романтическое. Между ними стояла его болезнь и вся та проза, которая была с ней
связана. Майя заказывала для него хлопчатобумажное белье, отыскивала мыло без
отдушек и специальный зубной порошок. На ней лежал тщательный отбор продуктов и
закупка лекарств. Она знала, как он боится насекомых, и до победного конца
преследовала всякую бойкую муху, имевшую наглость залететь к нему в комнату.
Она сопровождала его, когда нужно было ехать к доктору или на службу.
— Майя! — завопил Сильвестр еще громче. Она была
его ангелом‑хранителем, а с ними, как правило, особенно не
церемонятся. — Где тебя носит?!
Майя явилась, как ни в чем не бывало — с мокрыми волосами и
сияющим лицом. И радостно сообщила:
— Там за дверью какая‑то незнакомая женщина.
Вступим в переговоры или сделаем вид, что нас нет дома?
— Я просил тебя соврать только один раз, когда сидел в
туалете. Ноты все время мне это припоминаешь. Узнай, что ей нужно, и, если оно
того заслуживает, проводи на кухню.
— Ой! — сказала Майя, снова заглянув в
«глазок». — Там две женщины, а не одна. Вторая меньше ростом и прячется за
первую. — Она повысила голос и крикнула: — Кто там?
— Мы к Сильвестру Бессонову, — ответили ей
нестройным хором. — От старшего лейтенанта Половцева.
— Во как, — пробормотал Сильвестр. — Он
теперь к нам делегатов посылает. Ну что ж? Запускай.
Майя отперла замки и распахнула дверь. На пороге возникла
мощная девица в мужской одежде, угрюмо глядевшая из‑под низкой челки. Ее
спутница оказалась ниже ростом и гораздо миловиднее. Она‑то и взяла
слово.
— Здравствуйте. Я Тоня Потапова. Вы меня не знаете. Но
я… Просто я… Я невеста того человека, который умер в вашем подъезде. Невеста
Андрея Фофанова… То есть была его невестой.
— Примите наши соболезнования, — пробормотал
Сильвестр, ненавидевший горе во всех его проявлениях. — А кто это с вами?
— Моя подруга Шура Измайлова, я взяла ее для поддержки.
— Да уж, вы серьезно подготовились к визиту. —
Хозяин дома смерил Шуру опасливым взглядом и представил: — Моя ассистентка
Майя. Она предложит вам чаю.
Майя ничего не имела против. Гости бывали в этом доме редко,
гораздо реже, чем ей хотелось бы. А ведь одиночество не идет на пользу тому,
кто его не ищет.
— Не буду ходить вокруг да около, — начала Тоня,
как только чай был подан. — Заключение о вскрытии готово. Старший
лейтенант сказал мне, что уголовное дело по факту гибели Андрея не будет
возбуждено. Следов борьбы на его теле не обнаружено, следов насилия тоже.
— Как это так? — воскликнула Майя, устроившая в
своей чашке маленькую бурю с помощью ложки и куска сахара. — Они не могут
отказаться от расследования!
Они уже отказались, — заявила Шура Измайлова,
потянувшись за пряником. Ваза, наполненная сахарно‑шоколадными изысками,
гипнотизировала ее. Глазурь блестела, как бриллиантовая пыль, а шоколадная
стружка слегка подтаяла и так и просилась на язык. — Признали, что это
несчастный случай.
— И? — коротко спросил Сильвестр, закидывая ногу
на ногу.
— И тогда старший лейтенант рассказал мне о вас, —
откликнулась Тоня. — О том, что у вас есть собственное мнение.
— Вы правда думаете, что Фофанова кто‑то
убил? — прямо спросила Шура, на секунду оторвавшись от пряника. —
Убил и представил все как несчастный случай?
У Сильвестра дернулась щека. Он холодно ответил:
— Я никогда не работал сыщиком. Мало ли в чем может
быть уверен человек, который день и ночь смотрит детективы? Зачем вы ко мне
пришли?
— Чтобы уговорить вас заняться расследованием, —
снова подала голос Шура. — Неужели непонятно?
— Надеюсь, вы шутите.
У Сильвестра был вид кота, которому предложили на ужин
вареной картошки.
— Я никогда ничего не расследовал и не собираюсь. Не
знаю, с какой стати старший лейтенант Половцев раздает за меня авансы.
— Он просто понял, что вы очень умный и
наблюдательный, — вмешалась в разговор Майя. — Что у вас железная
логика и отличная интуиция.
— Глупости, — отрезал Сильвестр и встал. — Я
не стану изображать из себя доморощенного сыщика. И не просите.
И тут Тоня Потапова неожиданно заплакала навзрыд.
