— У кого это у вас? — с неудовольствием спросил
Изотов, хлопая себя по карманам в поисках сигарет.
Сколько ему ни твердили, что лечение никак не сочетается с
пристрастием к никотину, он ничего не желал слушать и дымил, как старый завод,
обложенный штрафами за загрязнение окружающей среды.
— Это у меня возникла проблема, — ответила
Тоня. — Ребята пришли меня поддержать.
— Хватит уже с тебя проблем, — проворчал
Изотов. — Мало того, что Андрюшка пропал ни за понюшку табаку? Ты что
захандрила?
— Она не хандрит. Послушайте. — В голосе Кости
послышалась досада. — За Тоней кто‑то ходит по городу. Двое
незнакомых мужчин…
— Мы засекли их и даже чуть не поймали, —
похвасталась Шура, которая на самом‑то деле участвовала только в
последнем акте драмы и никого не ловила.
— Вот что у них было при себе, — продолжил Костя,
протянув папку Изотову. — Здесь Тонины снимки — целая куча.
Так это, наверное, ее поклонники! — Леонид Николаевич
достал вырезки из журналов, небрежно перелистал их и тотчас сунул
обратно. — После того как твои фотографии попадают в прессу, у тебя
немедленно образуются ??оклонники. Особенно если ты красивая, разведена и
успешно продвигаешься по службе… Вот парни и сходят с ума.
Тоня недоуменно посмотрела сначала на Шуру, потом на Костю.
После чего пожала плечами:
— До сих пор никто не просил меня дать автограф. Не
думаю, что дело тут в красоте. Нет, дядя Леня, ты ошибаешься.
— Боюсь, что Тоне угрожает опасность, — с тревогой
заметил Костя, забрав у Леонида Николаевича трофейную папку.
И они еще боялись за его нервы! Да у этого непробиваемого
человека просто нет нервов. По‑настоящему он помешан только на Мейсене,
Гарднере и Кузнецове, а до племянницы ему и дела нет.
— Оставьте свои детские выдумки про то, что Андрюшку
убили, — заявил Изотов, опустившись в кресло возле журнального столика и
придвинув к себе пепельницу. — Какой‑то непонятный Сильвестр,
неизвестно кто и что он такое, придумал убийство у себя под дверью. Может быть,
ему делать нечего? Милиция ясно сказала: произошел несчастный случай. А там,
знаете, не дураки сидят.
— Но ведь это милиция вывела меня на Бессонова, —
возразила Тоня. — Значит, у них все‑таки есть сомнения.
Сомнения — вещь эфемерная, — возразил дядюшка. —
Тебе ведь сообщили о результатах экспертизы? Вот и успокойся. А то, что за
тобой по городу таскается какой‑то парнишка, так на то и молодость, чтобы
голову терять.
— Я бы не сказал, что это парнишка, — рассердился
Костя. — Этому парнишке лет тридцать.
— А ты его хорошо рассмотрел?
— Лица не видел. Но по фигуре, по манерам…
— Вот что, мальчики и девочки, — пророкотал
Изотов, закурив сигарету и с наслаждением откинувшись на спинку кресла, —
хитрые убийцы бывают только в кино и книжках. В жизни все происходит по‑другому.
Преступник лупит вас в подъезде по голове бейсбольной битой и убегает с награбленным,
оставляя кучу следов. Его могут поймать, а могут не поймать — неважно. А в
нашем случае что? Мотива нет, следов насилия нет, ограбления нет. Мы предадим
тело бедного Андрюшки земле — я уже распорядился насчет похорон — и оплачем
его, как подобает добрым христианам. Это мое последнее слово. Похороны завтра
утром. Скромные, тихие. Если у кого‑то есть желание прийти и положить на
могилу цветы — пожалуйста.
— То есть ты считаешь, что я не должна обращать
внимания на мужиков, которые ходят за мной по пятам, сличая с фотографиями из
журналов? — обиженно спросила Тоня.
— Обращай, если тебе нравится. Начнут приставать, кричи
караул и зови милицию — вот и весь сказ.
— А Фофанов вам перед смертью ни о чем таком не
говорил? — на всякий случай поинтересовалась Шура, застрявшая возле окна.
Отодвинув занавеску, она зорко оглядывала двор с высоты птичьего полета. —
Может быть, за ним тоже следили? Или он получал какие‑то записки
угрожающего содержания?
–. Глупости, — пыхнул в ее сторону дымом Изотов. —
Обычный парень, в поте лица своего зарабатывающий на хлеб насущный, не может
иметь врагов, которые станут писать записки. И зачем за ним следить, помилуй
Бог? Он же не шпион какой‑нибудь. Советую вам успокоиться и попить чаю.
Хотите чаю? Когда нечего делать, все садятся пить чай. Так что вы пейте, а я
пойду полистаю каталоги. Скоро должна заехать Изольда. Ей подарили уникальную
вазу, я обещал посмотреть.
Он затушил окурок, выбрался из кресла и отчалил, оставив
некогда бравое войско в полном смятении.
— Какая это Изольда? — удивилась Шура. —
Тетка Потапова? Та самая дракониха? И ты подпускаешь ее к своему родному
дяде?! — Она вытаращила глаза, как будто речь действительно шла об опасном
животном, которое способно напасть на Леонида Николаевича и откусить ему
голову.
— Что я могу сделать? — обиженно ответила
Тоня. — Это уже не в первый раз. И всегда находит подходящий повод. Теперь
вот у нее ваза!
— А ты до сих пор не забрала у Потапова ключи от
квартиры. Уже год он пытается втереться обратно в вашу семью. Заявляется, когда
ему вздумается, подбивает клинья к Леониду Николаевичу. Какие‑то дикие
отношения.
— Он очень одинок, — сказала Тоня. — Ты же
его знаешь, Шура. У него невозможно ничего отнять, потому что тогда он
обидится. А вынести вид обиженного Потапова не под силу даже человеку с
каменным сердцем, не то что мне. Кроме того, он уже давно не заявлялся просто
так, потому что знал об Андрее.
— Он заявлялся, — мрачно возразил Костя.
— Как? Ты что… Ты его видел?
— Не только видел, но и слышал. Я с ним отлично знаком.
Сто раз я заставал его у Леонида Николаевича. Кстати, твой дядя продолжает
называть Потапова зятем.
В комнате повисла неловкая тишина, которую, разумеется,
нарушила Шура.
— Ладно‑ладно. Нам сейчас не до охов и
вздохов, — заявила она, добыв из сумочки сигару и с аппетитом глядя на
нее. — Ну, Тонька, дядя тебя успокоил? Относительно преследователей?
Может, это в самом деле были парни из твоего фан‑клуба? Шизики, которые
нацелились завладеть какой‑нибудь твоей вещью, чтобы сделать из нее фетиш
и поклоняться ему? Я недавно читала про одного продавца сосисок, который
поставил целью своей жизни похитить лифчик известной голливудской актрисы.
Хотел положить его под подушку. Без этого, говорил, ему все не в радость.
Знаешь, я бы на твоем месте пару дней не выходила из дома.
— А как же работа? — спросил Костя, которому
вообще‑то понравилась идея заточить Тоню в четырех стенах, для
надежности.
— У нее после «Успеха» целая неделя отгулов.
— Я собиралась готовиться к свадьбе, — сдавленным
голосом напомнила несчастная невеста — Но я не хочу сидеть дома. Кроме того, я
должна поставить в известность всех, кого коснулась смерть Андрея.
