— Скажем так: нетрезвая. И ты вряд ли способна
приготовить ужин.
— Почему это? Сейчас немного полежу и приготовлю.
Сильвестр ни на секунду не отставал от нее, хотя Майя делала
все возможное, чтобы ускользнуть. В конце концов она попыталась закрыться в
ванной, но он подставил ногу и не дал двери захлопнуться.
— У тебя явно что‑то случилось. Попался еще один
поклонник, помешанный на кроликах?
— Какая вам разница? — спросила Майя, дергая дверь
на себя.
— Хочу знать точно. Возможно, ты перебарщиваешь. Если
он художник, который пользуется беличьими кисточками, то я вовсе не против
ваших отношений.
— У меня нет никаких поклонников.
— Не ври. Я вижу, ты с кем‑то целовалась. Майя
высунула язык и провела им по губам.
— Можешь не облизываться, тебя выдали глаза.
— Глаза?
— Да, твои бегающие глазки, — протянул Сильвестр и
принялся рассуждать вслух: — Раз тебе стыдно, значит, это был не поклонник. Тут
что‑то другое.
— Конечно, поклонник, — небрежно возразила его
помощница. — Я ни с кем больше не целуюсь.
— Недавно ты целовалась с Мурочкиным. А! Кажется, я
догадался. Ты ходила к Жабину?
— Да, — с облегчением призналась Майя.
— И вы с ним выпили?
— Точно. А потом поцеловались на прощание. Я хотела его
поддержать, потому что та тетка, которую он выдал за свою родственницу, до сих
пор лежит у него в постели. Только теперь она вся покрылась сыпью. Разве можно
было уйти просто так?
— В самом деле, уважительная причина.
Сильвестр убрал ногу, и Майя наконец осталась один на один
со своим отражением. Отражение ей очень понравилось — оно было симпатичным и
веселым, хотя и немного расплывчатым.
— Не советую тебе лезть в ванну, — крикнул босс из‑за
двери. — Ты можешь поскользнуться и разбить свою легкомысленную голову.
Она не стала его слушать и включила душ. Сильвестр
чертыхнулся и остался стоять в коридоре, чтобы хотя бы на слух контролировать
процесс. Когда его помощница появилась на пороге ванной комнаты, он снова
принялся доставать ее вопросами. Она во всех подробностях рассказала ему о
своем разговоре с Жабиным и отправилась на кухню чистить овощи для ужина.
— У меня есть новый фильм с Кевином Костнером, —
сказал Сильвестр, следуя за ней. — Не поверишь, но он все еще играет
героев‑любовников.
— Кевин Костнер — это прекрасная мечта! — надменно
ответила Майя. — А я мечтать завязала. Бесплодные мечты вредят девушкам
больше, чем беспорядочный секс.
— Первый раз слышу из твоих уст слово «секс». Вероятно,
ты здорово наклюкалась. Надеюсь, это была не паленая водка из ларька напротив?
— И не ореховый ликер. Можете не волноваться.
Он хмыкнул и ушел к себе, задумчиво почесывая бровь. С ней
явно было что‑то не то, и Сильвестру хотелось докопаться до правды,
потому что, несмотря на свою безоговорочную зависимость от помощницы, он
одновременно ощущал и свою ответственность за нее. Как старший за младшую и как
начальник за подчиненную. Как мужчина за женщину, наконец. Он втянул ее в
расследование совершенно реального убийства, которым занялся с подачи Стаса
Половцева. Вспомнив про старшего лейтенанта, Сильвестр неожиданно ощутил
сосущую пустоту в желудке. Он подошел к письменному столу и достал из ящика
визитную карточку, которую Половцев вручил ему во время своего первого визита.
На карточке были напечатаны два телефона — рабочий и мобильный. Мобильный! Как
раз то, что надо. Сильвестр поднял телефонную трубку и принялся набирать цифры.
На вызов ответили после сто восемьдесят пятого гудка.
— Половцев слушает.
Свою фамилию опер произнес настолько невнятно, что сразу
стало ясно — он трагически пьян.
— Это Сильвестр Бессонов, помните меня?
— Чего надо? — выдержав значительную паузу,
спросил старший лейтенант.
При других обстоятельствах Сильвестр ответил бы ему, чего
ему надо. Но сейчас ломать копья было бессмысленно. И он просто спросил:
— Вы сегодня виделись с моей помощницей?
— Э‑э‑э… — протянула захмелевшая
трубка. — Скажите ей… что я… извиняюсь.
Короткие гудки подытожили то, о чем Сильвестр уже догадывался.
Майя встречалась именно с Половцевым. Сначала он ее напоил, а потом распускал
руки. Никаких сомнений. Она понравилась подлецу в тот самый миг, как он ее
увидел. Возможно, Половцев заслал к ним Тоню Потапову только для того, чтобы
иметь повод еще раз встретиться с Майей и соблазнить ее. И не верит этот гад ни
в какое убийство.
Сильвестр опустился в кресло и прислушался к своему
самочувствию. Все было в порядке, если не считать того, что кровь стучала в
виски с такой силой, будто решила проделать в его голове пару лишних отверстий.
Он сцепил руки перед собой, некоторое время сидел неподвижно. После чего резко
поднялся. Это был совершенно другой человек, чем минуту назад, —
собранный, жесткий, решительный. Открыв шкаф, он достал джинсы и льняную рубашку
и быстро переоделся.
Когда в полной боевой готовности босс появился на кухне,
Майя как раз ставила на плиту кастрюлю с водой и напевала себе под нос любимую
песню: «О‑о‑о, сладкий голос сирен плывет над водой. О‑о‑о,
жизнь так печальна».
— Эй, — окликнул он, — я все знаю. Ты сегодня
ходила на свидание со старшим лейтенантом Половцевым. И он позволил себе кое‑что
лишнее.
Майя повернулась и посмотрела на Сильвестра с печальным
ужасом — как ослик Иа на свой хвост, который он обнаружил после долгих поисков
привязанным к виселице.
— Джинсы и рубашка? Вы одеты для выхода? —
потрясенно спросила она. — А в кармане ингалятор? Вы куда‑то
собрались?
— Я собираюсь раскрыть это чертово убийство, —
ответил Сильвестр. — Считаю сегодняшний поступок Половцева превышением служебных
полномочий и хочу доказать, что как профессионал он не стоит выеденного яйца.
Он просто шавка. Я в два счета утру ему его оперское рыло. Запомни то, что я
сказал.
— Куда вы? — бросилась за ним Майя.
— Опрашивать старушек, — ответил Сильвестр, гремя ключами. —
Начну с первого этажа и буду двигаться все выше и выше. До тех пор, пока мне
все не станет ясно.
— Я пойду с вами.
— Нет уж, уволь. Ты надралась, как ямщик. На сегодня ты
отстранена от должности помощницы. Постарайся ничего не спалить на кухне и
поскорее ложись спать.
У Майи задрожал подбородок, но босс уже повернулся к ней
спиной и вышел из квартиры. Обычно в такие моменты ему становилось здорово не
по себе. Подъезд таил в себе массу опасностей. Любой шкодливый подросток с
распылителем способен вывести его из строя. Любая такса, которой взбредет в
голову потереться о его ноги, любая дама, злоупотребляющая парфюмерией,
шершень, озверевший от неудачных попыток выбраться на свежий воздух… Он
запретил себе думать о приступах удушья и двинулся вниз по лестнице,
внимательно глядя под ноги и прислушиваясь.
