— Так что насчет вашей профессии? — переспросил
Стас, демонстративно пропустив «мистера Смита» мимо ушей. — Кем вы
работаете?
— Я критик, — спокойно ответил Сильвестр. —
Рецензирую художественные фильмы для специализированных журналов.
Стас досадливо крякнул. Только этого ему не хватало.
Кинокритик, словно гусь орехами, нашпигованный детективными сюжетами.
— Выходит, вы постоянно сидите дома и смотрите
кино? — уточнил он на всякий случай.
— Преимущественно.
Сильвестр лгал. Он работал только дома, исключительно дома и
нигде кроме дома. За дверью квартиры лежал недружелюбный мир, в котором жили
кошки и птицы, обросшие шерстью и перьями, цвели деревья и травы,
разбрасывающие пыльцу, летали смертоносные осы, строились автомобильные
заправочные станции.
воняющие бензином, и в каждом киоске продавались шоколадные
батончики с арахисом, который мог убить Сильвестра вернее, чем бандитская пуля.
Как только за старшим лейтенантом захлопнулась дверь,
Бессонов повернулся к своей помощнице и писклявым голосом передразнил:
— «Когда мы его нашли, он уже не дышал!» Просили же
тебя не высовываться. Нет, ей нужны лавры первооткрывателя трупов.
— Я не собираюсь скрывать информацию от властей, —
отрезала Майя, двинувшись по коридору в сторону ванной комнаты.
— Полагаешь, к нам приходили власти? — скептически
заметил Сильвестр.
— Какие‑никакие. Кроме того, я их не боюсь. А вы
ни в чем не виноваты. Поэтому вам тоже нечего бояться.
— Ха! Я нашел тело, и я рассказал этому типу, как все
случилось на самом деле. Те две фасолины, которые вставлены в его башку вместо
мозгов, вскоре решат, что я и есть преступник. Вот увидишь, меня заберут в
ментовку, засунут в подвал и будут бить до тех пор, пока я во всем не
признаюсь.
— Вы перебрали голливудских фильмов, — заметила
Майя, открыв дверь в ванную комнату и пустив воду. — Может быть, стоит
перейти на европейское кино?
— Лучше всего с Пьером Ришаром, — проворчал Сильвестр,
наблюдая за тем, как она брызгает водой себе в лицо, а потом прикладывает к
щекам полотенце.
— Я твердо убеждена, что за редким исключением в
милиции работают честные люди, — с вызовом сказала Майя, вешая полотенце
на собственный крючок.
— Твои убеждения почерпнуты из «Дяди Степы».
Сильвестр шагнул к двери, ведущей в кабинет, и пнул ее
ногой. Дверь ударилась о стену. Он чертыхнулся, стремительно вошел, обогнул
стол и уселся на диван. Схватил пульт от телевизора и принялся в задумчивости
постукивать им по подбородку. В кабинете, как, впрочем, и во всей квартире, не
было ковров, пледов, гобеленов и всего того, что Сильвестр называл
пылесборниками. Легкое диванное покрывало постоянно простирывалось. Книги и
коробки с фильмами тщательно пылесосились и протирались. Влажная уборка была
ежедневным ритуалом, который выполнял приходящий уборщик Степан — мрачный, как
замковый призрак.
Не прошло и минуты, а Майя уже возникла на пороге кабинета с
изумленным видом:
— Кстати, босс. Что касается побелки и канифоли. И умного
убийцы. Вы говорили это всерьез?
— Нет, я просто пошутил. Люблю шутить над
трупами, — буркнул Сильвестр, не поворачивая головы.
— Удивительно. Но я ведь видела то же, что и вы, не
больше и не меньше! Мы поднимаемся по лестнице, замечаем лежащего на ступеньках
человека с разбитой головой и банановой шкуркой возле ботинка. Вы ненадолго
склоняетесь над телом и убеждаетесь, что незнакомец мертв. Как по волшебству
появляется Чепукин, и вы велите ему вызвать милицию и «скорую помощь».
— Ну и что?
— Вам хватило минуты на то, чтобы сделать целую кучу
важных выводов! Я только сейчас поняла, насколько это поразительно.
— Когда опер, который только что ушел от нас, тоже это
поймет, мне не поздоровится. Черт меня дернул за язык.
— Если бы у вас была информация… Ну, результаты
экспертизы, показания свидетелей и все такое, вы запросто могли бы раскрыть это
убийство.
— Послушай, Майя, — рассердился Сильвестр, —
если ты забыла, Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и Ниро Вульф проживают за границей.
А все отечественные сыщики сосредоточены на Петровке, 38. Они носят погоны и,
когда приходится туго, вызывают подкрепление. Коллективный мозг, вытеснивший
частных конкурентов. И вообще… Не нужно меня подбадривать. Я отлично чувствую
себя в кресле с подголовником в окружении своих коробочек с фильмами.
— Вы способны на большее! — с горячностью заявила
Майя.
— Безусловно. Скоро я стану самым выдающимся
кинокритиком десятилетия. Нет, века.
— Не думаю. Я читала последний номер «Кинозала». Судя
по вашей рецензии, самый заметный фильм года — «Моя большая кровавая свадьба».
— А что? Прелестная черная комедия про сбрендившую
невесту.
— Да, а премия за лучший сценарий, по‑вашему,
достанется «Нападению свинокошек».
— Фантастический боевик о вторжении на Землю. Очень свежо.
У сценариста невероятно богатая фантазия. Эти свинокошки проделывали такие
вещи!
— Вы считаете, его действительно убили? —
неожиданно вернулась к прежней теме Майя. — Этого… Как его там?
— Фофанова, — подсказал Сильвестр. — Откуда я
могу знать? Просто я мыслил логически. Кстати, в нем было кое‑что
странное.
— В трупе?
— В трупе. Вернее, на нем.
Майя прикрыла глаза, пытаясь припомнить, что увидела тогда
на лестнице. Что‑что? Человека с разбитой головой. Разве можно было
концентрироваться на каких‑то деталях перед лицом такого несчастья? Все
же она попыталась вспомнить, как выглядел Фофанов. Мужчина лет тридцати,
светловолосый, в очках. Обыкновенные штаны, рубашка с короткими рукавами.
Кажется, часы… Еще на ботинки она обратила внимание. Мягкие ботинки и раздавленная
банановая кожура возле правой ноги. Вот, пожалуй, и все. Ничего странного уж
точно.
— Не хочу больше об этом говорить, — резко за явил
Сильвестр. — До тех пор, пока не вернется твой героический старший
лейтенант.
— Почему это он мой? — обиделась Майя.
— Он положил на тебя глаз. И даже не спорь. Женщина,
доказывающая, что не понравилась мужчине, выглядит дурой.
Глава 2
Старший лейтенант вернулся, когда его меньше всего ждали. На
улице было темно, и озверевшие мотыльки колотились о стекло, рассчитывая
покончить с собой под каким‑нибудь симпатичным абажуром. Впрочем, окна в
квартире номер девятнадцать закрывались наглухо, и у мотыльков не оставалось ни
одного шанса.
За день Стас Половцев измялся и оброс щетиной так, что его
утренний вид теперь показался бы парадным. Однако глубоко запавшие глаза
блестели, как у агента 007, выполнившего задание и окрутившего очередную
девушку.
