— Он заболел.
— Опять?! Куда ему еще болеть?
Стас захохотал, убив надежду Майи на то, что, может, он не
такой пьяный, каким показался ей вначале.
— Послушайте, это не смешно, — рассердилась
она. — Кроме вас, никто не верит, что произошло убийство.
— Я тоже не верю, — признался Половцев, продолжая
веселиться.
В уголках его глаз даже появились две слезинки. Оставалось
только догадываться, сколько процентов спирта они содержат.
— Старший лейтенант, вы манкируете своими
обязанностями!
Половцев перестал ржать и угрюмо спросил:
— Это чего ты сейчас сказала?
— Я сказала, что если вы не поедете со мной к Потапову,
я поеду одна. И когда он меня прикончит каким‑нибудь изощренным способом,
моя смерть повиснет на вашей совести.
Стас повернулся к зеркалу и изумленно спросил у своего
отражения:
— Почему ты все это терпишь? — И сам себе ответил,
выразительно пожав плечами: — Понятия не имею!
— Это ваш друг? — мрачно спросила Майя, кивнув на
отражение. — Именно с ним вы чокаетесь, когда хотите произнести тост?
— Беда с этими девицами, — пробормотал Стас,
потирая лоб. — И лезут, и лезут, и лезут… Такие въедливые!
— Вы поедете со мной? — спросила Майя. — Как
ДРУГ, а не как милиционер?
— Если друг оказался вдруг, — неопределенно
буркнул Стас и отправился в ванную комнату, ничего больше не добавив.
Там он в два счета разоблачился, встал под душ и зафыркал,
отплевываясь от воды, рухнувшей ему на голову. Подкрутил кран, пустив побольше
холодной, потом сделал ледяную и тихо ухнул.
Когда он снова появился в коридоре, обернутый только
маленьким полотенцем, Майя подпрыгнула и немедленно отвернулась к стене.
— Чего это вы дергаетесь?
— Вы голый!
— Голый я гораздо лучше, чем одетый, — сообщил
Стас, исчезая в комнате.
По всему выходило так, что он пошел одеваться, и Майя в
волнении стиснула руки.
— Значит, мы едем к Потапову? — крикнула она.
Стас высунулся из комнаты и серьезно ответил:
— Сегодня я ощущаю себя вашим старшим братом. А братья
не бросают своих сестер на произвол судьбы.
Майя подумала, что второй брат‑алкоголик ей уж точно
не нужен. Впрочем, когда Половцев наконец экипировался, выглядел он вполне
вменяемым.
— Вы достаточно протрезвели? — опасливо спросила
она, заметив кобуру. Оружия она побаивалась, как и тех, кто его носил.
— Дорогуша, ты же филолог. Должна знать, что в
словосочетании «пьяный опер», главное слово всегда «опер». А прилагательное
делу не мешает.
Они вышли на лестничную площадку, освещенную одинокой
лампой, отдающей делу своей жизни последние силы, и двинулись вниз по лестнице
— Стас вереди, Майя сзади.
— Только я не знаю, дома ли Потапов, — призналась
она его спине.
— Вот мать твою!
— Я могу сейчас позвонить и проверить.
— Не надо никуда звонить. Попробуем на удачу.
Темными закоулками он повел ее к шоссе, заставляя то пригибать
голову, то прыгать через какие‑то клумбы. Псы, попадавшиеся им на пути,
шарахались в стороны. Видно, от человека с пистолетом исходят особые флюиды,
предупреждающие животный мир об опасности.
— Сейчас поймаем тачку и срежем через лесопарк.
— Но там шлагбаум!
— Какая разница?
За рулем подобравших их «Жигулей» сидел парень с рыжими
усами, которые не могли замаскировать его юный возраст. Занявший переднее
сиденье старший лейтенант немедленно начал им помыкать:
— Сверни налево. А теперь направо. Газу прибавь!
Шустрее, шустрее…
Машина ныряла в один переулок, влетала в другой, бренча
железными внутренностями, скакала по каким‑то колдобинам и игнорировала
желтые сигналы светофоров. Благодаря столь энергичному стилю вождения они
довольно быстро очутились на месте. Адрес Потапова, сообщенный все той же
Тоней, Майя записала на клочке бумаги, который Половцев вырвал у нее из рук еще
в пути. Они без особого труда нашли дом и отпустили машину только возле самого
подъезда.
— У вас есть план? — возбужденно спросила Майя,
следуя за Стасом по пятам.
Он двигался быстро и, кажется, вообще ни о чем не
задумывался.
— Нет, милочка, это ваше шоу! Вы солируете, я подпеваю.
«Тогда я буду блефовать, — решила она, перебирая в уме
все, что имелось в ее распоряжении, — канифоль, ревность… Пожалуй, это
все. Н‑да, негусто».
Во дворе было безлюдно, а дверь в подъезд блокировал
домофон. Стас наугад набрал номер квартиры и резко сказал:
— Откройте, милиция.
Невидимый жилец пискнул, и замок немедленно открылся.
— Мы же не хотим предупредить бананового убийцу о своем
приходе? — задал риторический вопрос Половцев. — Если, конечно, ваш
Сильвестр не соврал, и мы приехали по адресу.
Они вошли в подъезд, где так отчетливо пахло жареной
картошкой с луком, что у Майи потекли слюнки. Стас легко взбежал по ступенькам
на четвертый этаж, ни разу не проверив, успевает ли за ним Майя. В преддверии
нужной лестничной площадки он неожиданно остановился, развернулся к ней
небритым лицом и напомнил:
— Не забудьте — я всего лишь старший брат. Не
произносите вслух мое звание.
— Идет, — пропыхтела Майя, хватая воздух открытым
ртом.
Ладно, отдышитесь, тогда пойдем, — разрешил сильно
пьющий курильщик с многолетним стажем и снисходительно похлопал ее по плечу.
— Да я… уже… в порядке…
— Ау вашего Сильвестра есть какие‑нибудь
доказательства? Или сплошной художественный свист? — не удержался Стас и
вдруг насторожился: — Эй, погодите‑ка! Что у нас тут такое?
— Что? — испугалась Майя.
Сердце ее неожиданно заколотилось с удвоенной силой. Теперь
она тоже увидела. Одна из дверей на площадке была приоткрыта. За ней находился
темный «предбанник», куда выходили двери двух квартир, в том числе и
потаповской.
— Стойте здесь, — приказал Стас шепотом.
В ту же секунду в руке у него появился пистолет, Майя
непроизвольно отшатнулась. Однако когда он шагнул за дверь и бесследно исчез,
она колебалась всего лишь секунду, а потом метнулась следом. Стаса в
предбаннике не было, но еще одна дверь — в квартиру Потапова — оказалась
распахнутой настежь. Внутри было темно и тихо, и девушка замерла на пороге. В
ту же секунду где‑то в глубине квартиры вспыхнул свет, до ее ушей
донеслось короткое ругательство.
