— А я думала, он инженер какой‑нибудь, —
потерянно сказала Майя.
— С такой‑то выправкой? И с этим идиотским
уважением к дамам? Да вы, девушка, слепая.
— А откуда вы всю эту историю знаете? Это же военные
секреты?
— Громкое было дело, в газеты попало, — коротко
пояснил старший лейтенант.
Майя надолго замолчала, переваривая информацию. Стас был
рад, что она перестала лезть к нему с призывами выполнить гражданский долг и
немедленно пойти туда — не знаю куда, признаться в том — не знаю в чем.
Они вышли из автобуса, проехали несколько остановок на
метро, а Майя все еще приходила в себя.
— Только не вываливайте на него свое восхищение, —
посоветовал Стас. — Судя по всему, отставному полковнику не хочется, чтобы
вы относились к нему с душевным трепетом. И не вздумайте меня сдать — плохо
будет.
— Скажите, Стас, а босс сначала заболел, а потом ушел в
отставку, или наоборот? Сначала ушел, а потом заболел?
— Не стоит перебарщивать с вопросами, — нахмурился
Половцев. — Больше меня не спрашивайте, ничего рассказывать не буду. И вот
еще что. Не вздумайте кому‑нибудь ляпнуть, что явились к Потапову в тот
момент, когда он еще болтался в петле. И что я тоже там был.
— А Сильвестру? — испугалась Майя. — Нет,
Стас, это вы не можете мне запретить. Иначе все теряет смысл.
— Ну хорошо. Черт с ним, с Сильвестром, ему расскажите.
Они вышли на знакомую улицу, где фонари светили так тускло и
стояли так далеко один от другого, словно их зажигали для красоты, а не для
дела.
— Как порядочный человек я просто вынужден проводить
вас до подъезда, — заявил Стас и неожиданно длинно зевнул.
— Лучше до квартиры.
— Не думаю, что вашему боссу понравится такой исход
операции. Или инфлюэнца не позволит ему подняться с постели и начистить мне
лицо?
— С чего бы ему чистить? — удивилась Майя. —
А‑а‑а… Вы полагаете, что у нас с ним роман? — Она рассмеялась
и махнула ручкой. — Так это неправда.
Боюсь, вы меня неправильно поняли, — лениво заметил
Стас. — Я вовсе не пытался узнать, свободно ли ваше сердце. Просто я не
люблю драться с людьми, которые чуть что покрываются сыпью.
Он все‑таки вошел с ней в подъезди, вызвав лифт,
провел рукой по щеке:
— Из‑за вас я опять не побрился. Я всегда бреюсь
с вечера, а сейчас уже середина ночи. Если заведусь, не успею выспаться.
— Как вы можете говорить о бритье, когда мы стали
свидетелями… такого кошмара?
— Деточка, я с этим живу. У меня что ни день — новый кошмар.
Если всякий раз не бриться, станешь похож на старика Хоттабыча.
Они поднялись на шестой этаж, вышли из лифта, и Майя
товарищеским тоном сказала:
— Ну, что ж, старший лейтенант…
Она хотела добавить что‑нибудь прочувствованное, но он
не стал слушать и побежал вниз по лестнице, бросив через плечо:
— С поцелуем вам сегодня не повезло — я забыл дома
освежающие пастилки.
Глава 11
— Зачем убили Потапова? — спрашивал сам себя
Сильвестр, расхаживая по кабинету в пижаме, отделанной атласным кантом.
В этой пижаме у него был барский вид, он не любил ее и
носил, только когда болел.
— И главное — кто убил? — подхватила Майя,
устроившаяся в кресле с кружкой кофе.
— Если поймем — зачем, узнаем — кто.
Сильвестр все еще был слаб, заметно похудел, но уже рвался в
бой. Майе с трудом удавалось сдерживать его энтузиазм: еще вчера он хотел
отправиться на квартиру Фофанова, чтобы провести там тщательный осмотр.
— Помнишь, я сказал тебе в самом начале, что когда мы
нашли труп, я заметил кое‑что странное? — напомнил он.
— Кажется, да. Что‑то такое вы упоминали…
— Я имел в виду очки.
Бессонов упал на диван и, положив ногу на ногу, с победным
видом посмотрел на свою помощницу.
— А что очки? — осторожно спросила она.
— На Фофанове были очки, — объяснил
Сильвестр. — Жуткие такие очки. Можно даже сказать — Уродские. Я успел
заметить, что стекла у них простые. Никаких диоптрий. Разве это не странно?
— Некоторые носят простые очки, — возразила Майя.
Босс мгновенно взвился с места и наставил на нее
указательный палец:
— Заметь, носят для красоты! Заказывают узкую оправу…
Надень на любого дворового кота очки в узкой оправе, и он будет выглядеть
стильной породистой скотиной. Сейчас ведь это модно, верно?
— Прошлым летом было модно, — возразила Майя.
— Не важно, не важно, — отмахнулся Сильвестр. —
Я только хочу сказать, что человек, который получает вменяемую зарплату, а не
сидит на пособии по безработице, вряд ли станет насаживать на нос всякую дрянь,
особенно если у него нормальное зрение.
Майя сделала большой глоток кофе и озадаченно протянула:
— Я об этом как‑то не думала…
— Никто об этом не думал. Даже его собственная невеста.
Она полагала, что у Фофанова небольшой «минус», а то, какую оправу он себе
выбрал, считала его личным делом.
— Она права! — пожала плечами Майя. — Нельзя
показывать любимому, что тебе в нем что‑то не нравится.
Как ты думаешь, почему молодой красивый мужчина сознательно
портил свою внешность? Надо учесть, что Тоню он заполучил не просто так, у него
были соперники. Во‑первых, бывший муж Потапов, по‑прежнему вхожий в
дом и пользующийся откровенным расположением Леонида Николаевича, во‑вторых,
переводчик Костя Чихачев, который всерьез пытался отбить у него Тоню.
— Но не преуспел.
— Его звезда еще не взошла, — усмехнулся
Сильвестр. — Но не в этом сейчас дело. Мне просто не терпится осмотреть
квартиру Фофанова. Я уверен, что там мы найдем что‑нибудь важное. Какую‑нибудь
зацепку, которая позволит посмотреть надело под другим углом. С этим Фофановым
что‑то не так. Он вполне может быть связан с прошлым Тониной семьи. Очень
уж подозрительно, что он завещал ей квартиру, еще не женившись.
— А что? Родственников у него нет…
— Нужно попробовать найти хоть какие‑то сведения
о смерти Тониных родителей. Возможно, что‑то попало в прессу. Балерина и
дипломат — заметные личности. Да и в том подмосковном поселке, где они жили,
наверняка кто‑то помнит об этой аварии. Не все же они там умерли от
старости.
— Честно говоря, я боюсь этого бананового
убийцу, — неожиданно для себя призналась Майя. Она не хотела говорить
Сильвестру о своих опасениях, но раз уж пошел разговор начистоту… — После
того как мы нашли Потапова, я даже спать толком перестала.
