Леонид Николаевич растерялся и безропотно отдал аппарат.
— Изотов? — спросил тусклый голос, искаженный
расстоянием и, возможно, платком, прижатым к мембране.
— Да, — подтвердил Сильвестр. — Кто это?
— Я насчет вашей племянницы. Запишите номер, по
которому вам следует позвонить.
Бессонов схватил со стола лист бумаги, карандаш и записал
цифры, которые ему продиктовали.
— Отключился… — озадаченно ответил он и быстро
пояснил: — Звонил мужчина, голос изменен. Я сейчас наберу номер, который он
дал.
И включил громкую связь, чтобы все присутствующие могли
слышать разговор. Как только трубку сняли, раздался все тот же тусклый голос:
— Изотов? Так вот, насчет вашей племянницы…
Верните ожерелье, и мы ее отпустим. Положите ожерелье в
камеру хранения на Курском вокзале. Сразу после этого мы сообщим, где оставить
ключ. Как только ключ будет у нас, получите девчонку обратно.
— Я согласен, — спокойно ответил Сильвестр. —
Только вы должны объяснить, что за ожерелье.
Он обвел глазами присутствующих, проверяя, не замахал ли кто‑нибудь
руками, показывая, что знает, о чем речь. Все сидели с одинаково каменными
лицами, а Леонид Николаевич так и вообще почти сполз на пол со своего кресла.
Виду него был ужасный, и Майя подумала, что придется вызывать врачей.
— Не финтите там, — сказал голос. В нем
чувствовалось явное раздражение. — Белое золото, бриллианты с изумрудами.
И не говорите, будто девчонка не хвасталась. Значит, теперь дело за вами.
Езжайте на вокзал, там за вами проследят. И не вздумайте ментов позвать,
останетесь сиротой на старости лет.
Короткие гудки возвестили о том, что разговор окончен.
— Мы можем узнать, откуда звонили? — спросил
Сильвестр, повернувшись к Майе.
Та еще только открывала рот, а Костя Чихачев уже бросился в
бой:
— Я могу. Сейчас позвоню одному знакомому хакеру.
Пока он звонил, все столпились вокруг Леонида Николаевича.
— Этого не может быть, — бормотал он, дергая себя
за волосы. — Это невозможно, невозможно! Я должен сейчас же позвонить… Мне
нужно позвонить…
Куда вы будете звонить? — мрачно спросила Шура. —
Доверьтесь Сильвестру Семеновичу, он знает, что делает.
— Я должен позвонить… Герману, — выдавил Леонид
Николаевич.
Ему сначала накапали валерьянки, потом принесли чаю с
лимоном. Он связался с шурином, и тот пообещал, что приедет немедленно. К тому
времени, как он появился, Косте уже удалось выяснить, откуда звонили
похитители.
— Телефон установлен в доме сорок два по Второй
Сельской улице.
— Номера квартиры нет? — уточнил Герман,
расхаживавший от окна к столу и обратно.
— Это на юге Москвы, самая‑самая окраина, —
пояснил Костя, листая атлас города, который он нашел на стеллаже. —
Вероятно, там частные дома, — предположил он.
— Ехать долго будем, — Герман на глаз прикинул
расстояние. — И хорошо бы в пробку не попасть.
— Я уже готова, — возвестила Шура.
Она стояла, наклонив корпус вперед и хмурясь, как будто собиралась
лезть на стену феодального замка, вполне отдавая себе отчет в том, что сверху
на нее будут лить кипящую смолу и сбрасывать валуны.
— Подождите! — осадил их Сильвестр. — Мы,
разумеется, поедем, только врядли кого‑нибудь схватим. Раз бандиты дали
нам свои координаты, значит, были уверены в собственной неуязвимости.
— Чего ждать? — рассердился Костя. Лицо у него
заострилось, глаза пылали, на щеках го рели два малиновых пятна. — Чего мы
будем здесь сидеть? Так с ума можно сойти.
— А если в милицию сообщить? — с сомнением
спросила Шура.
— Нет! — взвился Леонид Николаевич. — Они же
сказали — в милицию нельзя. А то Антонину убьют… Нельзя в милицию! Я не хочу. Я
вам не разрешаю!
Сильвестр подошел к двери, ведущей в коридор, и загородил
собой выход. Руки он сложил на груди и сразу стал похож на киношного шерифа
времен сухого закона, который один решил выступить против банды головорезов.
— Я сказал — подождите.
Он не повышал голос, но все, кто находился в комнате,
немедленно замолчали и уставились на него. Даже не на шутку распсиховавшийся
Костя.
— Мы должны понять, о каком ожерелье идет речь. Есть ли
хоть какой‑то шанс, что оно находится в квартире? Кто‑нибудь что‑нибудь
слышал о бриллиантах с изумрудами?
— Никто ничего не слышал, — ответил за всех
Герман. — Знай кто‑то об ожерелье, уже давно сказал бы.
Тогда Сильвестр повернулся к Шуре:
— Тоня не упоминала о свадебном подарке? Обычно девушки
делятся друг с другом разными секретами.
— Не‑а, — помотала головой и мрачно
сострила: — Фофанов мог подарить ей разве что кухонный комбайн.
— Может быть, у Тони был кто‑то еще… хм… кроме
Фофанова? Девушка она красивая, современная…
— Да вы что себе такое позволяете? — крикнул
Костя, подступив к Сильвестру вплотную и развернув плечи, чтобы показать свою
силу и решительность.
«Только драки нам тут не хватает», — подумала Майя.
Раньше она бы испугалась за Сильвестра, но сейчас, зная его прошлое, даже не
дрогнула. Полков ник в отставке! Это дорогого стоит.
Словно в подтверждение ее мыслей босс ухватил Костю за плечо
и одним резким движением рванул на себя. Тот влетел в коридор, а Сильвестр
развернулся и очутился с ним лицом к лицу.
— Вот что, парень, — сказал он так, чтобы их никто
не слышал, — у меня не десять рук и всего одна голова. Ты должен мне
помочь. Нужно немедленно поехать в Ильменское и отыскать там старожилов,
которые помнят балерину Лару Попкову, ее мужа‑дипломата и их дочь Тоню.
— Ноя…
— Узнай все, что только возможно, об аварии. Как,
когда, почему, какие ходили слухи. Ясно?
— Это все ерунда, нужно ехать спасать Тоню!
— Если застанем ее на Второй Сельской, то обязательно
спасем. А у тебя сейчас другая задача. Да. Еще ты сказал, что твой знакомый —
крутой хакер? Попроси его порыться в архивах. Да поскорее! Чувствую, что у нас
мало времени. И не говори никому, куда отправляешься.
Он разжал руки и отпустил парня, которого все это время
держал за грудки. Развернулся к остолбеневшей публике и спокойно пояснил:
— Костя остается здесь связным на телефоне. Мало ли что
может произойти. Вдруг Тоня вернется. Или позвонит. Кто‑то должен быть на
подстраховке.
— Хорошо, что не я, — пробормотала Шура, которой
не терпелось куда‑нибудь поехать и кого‑нибудь заломать.
