Кинкейд смотрел на нее широко раскрытыми от удивления глазами.
Джуди направилась к двери.
– В девять тридцать я буду разговаривать с Ханимуном, – сказала она. – Я хочу, чтобы к этому времени мне выделили старшего специалиста по логистике, который будет иметь полномочия направить в мое распоряжение столько людей, сколько мне понадобится, а также организовали штаб по руководству операцией в бывшем офицерском клубе. В противном случае я попрошу Ханимуна позвонить в Вашингтон. Ваш ход.
Джуди вышла и хлопнула дверью.
Ее охватило возбуждение, которое всегда приходит, когда совершаешь безумный поступок. Джуди поняла, что, по-видимому, ей придется сражаться за каждый шаг, и решила не уступать ни пяди земли. После этого она не сможет и дальше работать с Кинкейдом. Руководство Бюро, естественно, в данной ситуации встанет на его сторону. Можно не сомневаться, что ей не суждено сделать в ФБР карьеру. Но дело, которое она расследует, важнее карьеры. Возможно, от ее успеха зависит жизнь сотен людей. Если удастся предотвратить катастрофу и схватить террористов, она с гордостью подаст в отставку, и пошли они все к черту!
В приемной Кинкейда секретарша суетилась около кофеварки.
– Спасибо, Роза, – сказала Джуди, проходя мимо.
Когда она вернулась в свой кабинет, на столе зазвонил телефон.
– Джуди Мэддокс.
– Джон Правдолюб.
– Привет! – Она почувствовала себя странно, когда услышала по телефону голос, который так хорошо знала по радиопередачам. – Так рано, а вы уже на работе.
– Я дома, но со мной только что связался мой продюсер. На станцию всю ночь звонили люди по поводу женщины из «Молота Эдема».
Джуди не имела права разговаривать с представителями массовой информации. Контактами с ними занималась Мэдж Келли, молодой агент с журналистским образованием. Но Правдолюб ничего не спрашивал, он, наоборот, предлагал информацию. А кроме того, Джуди спешила и не собиралась тратить время на то, чтобы отсылать его к Мэдж.
– Удалось что-нибудь узнать? – спросила она.
– Естественно. У меня есть два человека, которые вспомнили название пластинки.
– Вы шутите? – взволнованно спросила Джуди.
– Эта женщина читала стихи под психоделическую музыку.
– Что?
– Именно. – Правдолюб рассмеялся. – Альбом назывался «Дождь из свежих маргариток». Похоже, что их «группа» – кажется, они так называли себя тогда – носила то же имя.
Правдолюб держался дружелюбно и вежливо и совсем не походил на высокомерного болвана, каким казался, когда вел свои передачи. Но Джуди знала, что доверять представителям массовой информации нельзя.
– Я никогда о них не слышала.
– И я тоже. Наверное, я тогда еще не родился. И уж можете не сомневаться, что на нашей радиостанции такой пластинки нет.
– А те, кто рассказал вам о пластинке, не сообщили ее номера по каталогу или названия студии, где ее записали?
– Нет. Мой продюсер позвонил обоим, но пластинки у них нет, они только ее помнят.
– Проклятие! Придется обзвонить все компании, выпускающие пластинки. Интересно, у них хранятся данные, которые относятся к тому периоду?
– Альбом могла выпустить какая-нибудь маленькая студия, которая давно прекратила свое существование, – по крайней мере очень на то похоже. Хотите знать, что бы сделал я на вашем месте?
– Конечно.
– В Хайт-Эшбери полно магазинов старых пластинок, где продавцы живут в другом временном измерении. Я бы направился именно туда.
– Хорошая мысль, благодарю вас.
– Всегда рад помочь. Ну а как идет расследование?
– У нас есть кое-какие успехи. Могу я попросить нашего офицера по связи с прессой вам позвонить?
– Перестаньте! Я вам только что оказал услугу, не так ли?
– Безусловно, и я бы с удовольствием дала вам интервью, но агентам запрещено общаться с журналистами. Мне очень жаль.
Теперь Правдолюб заговорил агрессивно:
– Вот как вы относитесь к нашим слушателям, которые делятся с вами информацией?
Тут Джуди в голову пришла ужасная мысль.
– Вы записываете наш разговор?
– Вы ведь не возражаете, правда?
Джуди повесила трубку.
Дерьмо!
Она попала в ловушку. За разговоры с представителями средств массовой информации ее могли уволить. Если Джон Правдолюб выпустит в эфир запись их беседы, у Джуди будут серьезные неприятности. Конечно, она может сказать, что ей срочно требовалась информация, которую предложил Правдолюб, и нормальное начальство ограничилось бы устным выговором, но Кинкейд может раздуть из этого целое дело.
Да брось, Джуди, у тебя достаточно неприятностей, не обращай внимания на такие мелочи.
Раджа Кан подошел к ее столу с листком бумаги в руках:
– Хотите взглянуть на памятку для полицейских, которая поможет им узнать сейсмический вибратор?
Он быстро справился с заданием.
– А почему ты так долго возился? – решила подшутить Джуди.
– Пришлось проверить, как пишется слово «сейсмический».
Джуди улыбнулась и просмотрела памятку. Раджа отлично справился с заданием.
– Хорошая работа. Отсылай. – Она протянула ему листок. – У меня для тебя появилось новое задание. Мы ищем альбом, который называется «Дождь из свежих маргариток». Он записан в шестидесятые годы.
– Вы шутите?
Она усмехнулась:
– Да, очень похоже на хиппи. Нашлось несколько человек, которые утверждают, будто голос на той пластинке принадлежит женщине из «Молота Эдема», и я надеюсь, что мы узнаем ее имя. Если пластинка до сих пор существует, мы сможем даже выяснить ее последний адрес. Я хочу, чтобы ты связался с крупнейшими компаниями, выпускающими грамзаписи, а также с магазинами, где продаются редкие пластинки.
Раджа посмотрел на свои часы:
– Еще нет девяти, но я могу начать с восточного побережья.
– Давай.
Раджа вернулся к своему столу. Джуди взяла телефонную трубку и набрала номер полицейского участка.
– Лейтенанта Мэддокса, пожалуйста.
Через несколько секунд Бо взял трубку.
– Бо, это я.
– Привет, Джуди.
– Постарайся вернуться в конец шестидесятых, когда ты интересовался популярной музыкой.
– Я бы предпочел вернуться еще дальше. Начало шестидесятых, конец пятидесятых – вот моя эра.
– Очень жаль. Я полагаю, что женщина из группы «Молот Эдема» записала пластинку, которая называлась «Дождь из свежих маргариток».
