Центр управления обороной планеты находился под поверхностью на глубине более километра. Стоя напротив объемной тактической проекции, Камило Матос наблюдал, как эскадра противника выходит на высокие орбиты его планеты. В обычной ситуации там сейчас уже кипел бы жаркий бой, в котором эскадра прикрытия, опираясь на поддержку орбитальных крепостей, пыталась бы не дать врагу прорваться к планете. Но флота не было, а все восемь крепостей сбились в тесную группу над столицей. С них противник решил и начать. Пять громадных линкоров выдвинулись вперед и начали сближение с крепостями.
Орбитальной обороной командовал контр-адмирал Свердлов. Матос знал этого офицера, как очень пунктуального служаку, несколько даже слишком пунктуального, до такой степени, что, на взгляд генерал-полковника, это мешало контр-адмиралу в нужный момент проявлять инициативу. Зато отдав ему приказ, можно было об этом приказе забыть и не сомневаться, что он будет выполнен в точности и в срок. Во флотские дела Матос лезть не любил, но знал, что Свердлова лично инструктировал контр-адмирал Лавров, очень молодой высший офицер, почти мальчишка. Но ведь именно его департамент создал эти комплексы РЭБ и беспилотных роботов, не говоря уж о дрон-торпедах, значит, не зря парень носит свои высокие погоны, хотя… кто знает, насколько велика его личная заслуга во всем этом?
– Первой волне торпед залп! – услышал Матос команду Свердлова. Сейчас на проекционном экране он видел зал управления орбитальной обороной, где Свердлов в свойственной ему манере в точности исполнял инструкции, полученные несколько дней назад от контр-адмирала Лаврова.
* * *
Орбитальная крепость – штука немаленькая и способная вместить массу разного оружия, особенно если освободить место, ранее отводившееся под гарнизон. Дрон-торпед в барабанных пусковых установках туда тоже смогли натолкать довольно много. После Грумбриджа волшебный пендель в исполнении адмирала Нельсона, заработавшего просто заоблачный авторитет, очень способствовал военной промышленности в увеличении выпуска данного типа боеприпасов. Ну а пару месяцев назад к стимулирующему действию этого универсального инструмента добавился еще и специальный указ президента, окончательно сделавший торпедное оружие главным символом борьбы со злобным врагом. В общем, наклепали этих торпед немеряно, а в последний месяц еще и наделали к ним боеголовок самого разного назначения. И вот теперь по приближающимся к планете сверхтяжелым кораблям противника восемь орбитальных крепостей нанесли согласованный торпедный удар.
Кварги, конечно, чего-то подобного ждали, и позволять калечить свои лучшие корабли совершенно не собирались. Авианосцев у них имелось много, так что москитного флота на прикрытие линкоров они не пожалели. Сотни истребителей и носителей зондов-сканеров обогнали неторопливо идущие к планете тяжелые корабли. Носители выпустили свои зонды, и между волной торпед и линкорами развернулась густая сеть, состоящая из истребителей и летающих сканеров. Приближающиеся торпеды сразу превратились на экранах систем наведения зенитных комплексов из размытых пятен в четкие отметки, которые можно уверенно захватывать и сопровождать.
– Открыть заградительный огонь главным калибром, – последовал приказ контр-адмирала Свердлова, и орудия орбитальных крепостей выбросили полный залп снарядов с готовыми поражающими элементами в сторону развернувшихся в боевой порядок москитных сил врага.
В обычных условиях заградительный огонь по истребителям и по еще более мелким зондам не отличался высокой эффективностью, но в данном случае противоторпедное построение оказалось уж слишком густым, и взрывы снарядов внутри строя наносили москитным силам кваргов ощутимый урон.
Зенитные системы линкоров и истребители противника открыли огонь по дрон-торпедам, но цели на экранах их сканеров внезапно распались на десятки более мелких отметок. Выпущенные в первом залпе торпеды не предназначались для удара по линкорам, их целью была сама противоторпедная сеть. Разделяющаяся боеголовка каждой из них содержала два десятка небольших ракет, еще на подлете получивших целеуказание, и теперь рванувшихся к своим целям.
Кварги отбивались. Малые ракеты не являлись неуязвимыми, их вполне можно было сбить, что противник и делал всеми силами и средствами, но ракет оказалось слишком много и больше половины из них достигли своих целей. Плотная завеса москитного флота кваргов осветилась вспышками взрывов.
– Противоторпедная сеть противника потеряла около четверти своего состава, – доложил Свердлову оператор контроля пространства.
– Повторить торпедный залп.
Сразу после предыдущего залпа барабанные установки провернулись, загрузив в стволы пусковых шахт новые боеприпасы, и теперь вторая волна торпед ушла навстречу приближающемуся врагу. В барабанах осталось еще по три торпеды, и только последние две из них имели противокорабельные боеголовки.
– Противник открыл огонь главным калибром, – сканеры крепостей зарегистрировали вспышки стартовых разрядов на срезах орудийных стволов линкоров.
Орбитальные крепости не могли совершать маневров уклонения, и надеяться им оставалось только на свою толстую броню, но против снарядов главного калибра линкоров класса Титан даже их броня оказалась бессильна. На проекционных экранах операторов боевых систем, вспыхнули столбцы списков боевых повреждений, наиболее критичные из которых подсвечивались красным цветом.
– Десять процентов пусковых установок дрон-торпед потеряно, – доложил старший оператор, – Четырнадцать орудий главного калибра выведены из строя.
– Выпустить оставшиеся торпеды тремя последовательными залпами. Главному калибру продолжать заградительный огонь по москитному флоту.
Кварги не стали подставляться под ответный огонь орудий орбитальных крепостей. Пользуясь преимуществом в дальности эффективного огня, они прекратили сближение и начали расстреливать неподвижного противника с максимальной дистанции.
– Торпеды ушли. Вторая волна подходит к москитным силам врага.
В этот раз кварги были готовы и попытались по возможности рассредоточиться, но совершение такого маневра противоречило основной задаче противоторпедной сети – надежному перекрытию сканерами всего пространства между торпедами и своими тяжелыми кораблями. Длившееся несколько секунд замешательство дорого обошлось зондам и истребителям противника, новая порция малых ракет ударила по ним еще более разрушительно, чем в первый раз, ведь стволов теперь по ним стреляло на четверть меньше.
– Шестьдесят процентов противоторпедной сети противника уничтожено. Нами потеряно две трети орудий главного калибра. Боевая живучесть пятой и восьмой крепостей на критическом уровне. Системы контроля дают сбои.
– Продолжать заградительный огонь, – отдал единственный возможный в такой ситуации приказ контр-адмирал Свердлов. Крепости были обречены, это не подлежало сомнению, у них не осталось оружия, способного достать атакующие суперлинкоры, кроме уже выпущенных дрон-торпед, естественно.
Все три оставшихся волны торпед достигли завесы из истребителей и зондов почти одновременно. Первая из них распалась на малые ракеты и ударила по остаткам москитных сил врага, а остальные рванулись к линкорам. Каждая пятая торпеда в последних двух волнах была нового типа, с двигателем, выращенным ящерами. Незаметность таких боеприпасов оказалось выше стандартных почти вдвое, поскольку работающий двигатель не мешал собственному комплексу РЭБ своим интенсивным излучением. Все торпеды старого типа несли разделяющиеся боеголовки, но в отличие от первых трех волн, заточенных на уничтожение истребителей и зондов, здесь целями стали зенитные системы линкоров. Торпеды с двигателями ящеров чуть отстали, давая противозенитным боеприпасам сделать свою работу, и те ее сделали, в меру сил, конечно.
