Маргарита остановилась и повернула голову – официантка принесла две чашки черного кофе. Мы поблагодарили и поставили напитки на столик.
– Для начала коротко расскажу про то, как проходят наши летние занятия, – проговорила она, сделав маленький глоток из чашки.
Я последовала ее примеру. Кофе оказался крепким и немного горьковатым на вкус, совсем как я люблю. По всей видимости, моя собеседница частенько наведывалась в эту кофейню, я сделала вывод, что она всегда заказывает именно этот кофе и качеством напитка вполне довольна.
– Сначала мы учим разные слова и выражения, потом составляем диалоги или короткие рассказы о себе, – продолжала девушка. – Урок длится полтора часа, а после мы репетируем маленькую пьесу по мотивам японской мифологии. Сэнсэй сам составил сценарий так, чтобы в сценке были задействованы все ученики. Так как на уроки приходят часто новые люди, приходится импровизировать и придумывать новых персонажей. Но сейчас осталось не так много учеников, и мы просто повторяем пьесу, чтобы хорошо выступить. У сэнсэя богатый опыт в организации различных мероприятий, посвященных искусству, культуре Востока, – он заинтересован в том, чтобы привлечь как можно больше народу к изучению языков, а так как они довольно сложны, необходимо заинтересовывать людей подобным образом. Сам Юрий Алексеевич едва ли не каждый год ездит в Японию, организовывает стажировки, приглашает представителей японских школ в Тарасов. На этом фестивале тоже будут присутствовать ученики японской языковой школы по обмену, поэтому мы очень стараемся, чтобы все прошло на высшем уровне.
– Не думала, что у нас японский язык так популярен, – заметила я. – В основном учат английский, с чего вдруг такой интерес к Востоку?
– Я, например, давно увлекаюсь японским языком и культурой, – пояснила Маргарита. – Сначала читала книги японских авторов, потом мне стали интересны обычаи и традиции Японии, менталитет восточного народа. Мировоззрение японцев очень отличается от западного, у них все по-другому, не так, как у нас. Мне очень нравится их отношение к жизни, способность любоваться простыми вещами, видеть красоту в обыденности. Возьмем даже искусство чайной церемонии – это не простое чаепитие, как у нас в России, а нечто более возвышенное и в то же время – не напыщенное, не пафосное… Даже не знаю, как лучше объяснить. Вот у нас, например, люди на застольях обсуждают проблемы, у кого какие заботы, зарплату задерживают. А у японцев всего этого нет. На чайной церемонии люди могут обсуждать изящную форму глиняной старой чашки, наслаждаться утонченным трехстишьем Басе, получать удовольствие от созерцания ветки цветущей сливы… И все это – не наигранно, а на самом деле! То есть когда японец говорит о красоте выглянувшей луны на ночном небе, он искренне думает так, а не просто выставляет напоказ свое чувство прекрасного. Мне тоже захотелось мыслить так, как эти люди, поэтому, возможно, я и занялась изучением японского. Хотя, конечно, трудно во всем сразу разобраться, я не только о языке и огромном количестве иероглифов. Чтобы понимать японскую поэзию, живопись, искусство оригами, нужно, наверно, родиться японцем или очень долго прожить в их стране, о чем я, собственно, мечтаю…
Маргарита осеклась, очевидно, поняла, что разговор отклонился от изначальной темы, и проговорила совсем другим, решительным голосом:
– Евгения Максимовна, я подозреваю, что Юрию Алексеевичу угрожают, причем не просто запугивают, а хотят убить. Недавно случилось два происшествия, прямо на уроках, которые сильно меня беспокоят…
– Вот с этого места поподробнее, – попросила я. – Расскажите все, что помните, важны любые, даже самые незначительные, мелочи.
– Первый случай произошел на той неделе, кажется в среду, – Маргарита потерла рукой лоб, словно восстанавливая в памяти важный, по ее мнению, эпизод. – Мы составляли диалог с выученными словами – надо было описать предметы, находящиеся в аудитории. Кабинет, где проходят занятия, напоминает своего рода маленький музей, посвященный Японии. У сэнсэя богатая библиотека книг японских авторов – несколько стеллажей занимает художественная литература, есть разговорники, справочники и даже путеводители по Японии. На учительском столе стоят красивые куклы – подарки, преподнесенные сэнсэю во время его поездок по Японии. Есть даже настоящие кимоно – нам их дадут надеть на выступление. Отдельную полку занимают фигурки оригами, сделанные учениками Юрия Алексеевича и им самим. Картин тоже много, они выполнены в жанре суми-э. Суми-э – это живопись черной тушью, очень популярная в Японии. Ну и все в таком роде. Зонтики, веера, фонарики, маски… В первый раз, когда я пришла на урок, долго все рассматривала, даже хотела книги почитать, но их нельзя забирать домой. На занятии мы выучили слова, обозначающие предметы, и на бумажке писали фразы для диалога – вопросы в основном. Сэнсэй что-то смотрел в словаре – иногда кто-нибудь спрашивает незнакомое слово, и Юрий Алексеевич, если не знает, как это будет по-японски, не стесняется заглядывать в словарь. Напротив, он нам всем советует постоянно пользоваться словарем, хотя это довольно сложно. Иероглифы ведь имеют ключи, и их находят, только если знают, какой ключ соответствует незнакомому слову.
Вдруг в дверь постучали, и вошел человек из службы доставки. Молодой такой парень в фирменной футболке – не почтальон, конечно, но что-то в этом роде. Он извинился за беспокойство и сообщил, что пришла посылка на некоего Кузьмина от неизвестного отправителя. Никто на это внимания не обратил – сэнсэю часто приходят посылки из Японии, поэтому мы даже не посмотрели на служащего доставки. Сэнсэй поблагодарил молодого человека и поставил серую коробку на стол. Наверно, он не ожидал ничего такого, поэтому открыл посылку прямо при нас. Мне было интересно, к тому же я сижу на первом месте от преподавательского стола, поэтому рассмотрела сверток во всех деталях. В белую шелковую ткань был завернут какой-то плоский овальный предмет. Остальные ученики тоже заинтересовались и даже отложили тетрадки – ведь если посылка из Японии, наверняка она представляет собой нечто интересное. Сэнсэй аккуратно развязал голубую шелковую ленточку и вытащил маску – не какую-нибудь карнавальную, а самую что ни на есть настоящую. Я видела японские маски, которые надевают актеры театра но и кабуки в Эрмитаже, поэтому немного в них разбираюсь. Маска изображала большого человека с красным лицом, глазами навыкат и бородой. На голове его я разглядела очертания короны с иероглифом «царь». Подобной маски в Эрмитаже нет, но я интересовалась театром в Японии и сразу узнала, что это – бог – властитель мертвых Эмма. Его также называют великий царь Эмма. По японским легендам, он управляет демонами и стражниками с головами лошадей, и когда человек умирает, он предстает перед богом мертвых Эммой, и тот решает его участь. К примеру, если умерший грешил и убивал, Эмма бросает его в кипящий котел с расплавленным металлом, а если грешник совершал паломничество к святыням богини милосердия Каннон, ему прощаются все злодеяния. Но по большей части бог Эмма является злым правителем подземного царства.
– Странный подарок, – заметила я. – Маска-то, может, и ценная, но выбор бога, которую она изображает, мягко говоря, вызывает удивление…
– Вот-вот, – кивнула Маргарита. – Сэнсэй и виду не подал, что удивлен, но от комментариев воздержался. По нему было видно, что маску он не заказывал, и то, что ее ему принесли, оказалось для Юрия Алексеевича полной неожиданностью. Он велел нам продолжать готовить диалоги, а сам убрал маску в ящик. Только мне совершенно было не до урока – почему-то посылка произвела на меня гнетущее впечатление. Как бы поточнее объяснить… Понимаете, Евгения Максимовна, логически это вряд ли можно понять, но и маска, и обстоятельства, при которых она появилась в аудитории, казались зловещими и не предвещали ничего хорошего. После урока и репетиции я попыталась было расспросить сэнсэя, что он думает о посылке, но Юрий Алексеевич дал мне понять, что к занятиям она не имеет никакого отношения. Проще говоря, он тактично намекнул мне, что это не мое дело.
